Малышка для зверя

Настя

Не выдержала больше. Сама следом выскочила и в уборную побежала. Слёзы ручьями катились по щекам, заливая воротник блузки. Свинья! Нет, не свинья, а сволочь самая настоящая!

Неужели он не видит, что у нас не бордель тут и не наливайка, а сиротский приют! Не человек он. Демон. Зверь. Без сердца, без души.

Я наспех умылась холодной водой, в зеркало посмотрела. Глаза как у мыши – красные, лицо – бледное, руки – трясутся. Домой поеду! Не смогу в таком состоянии с детьми работать. Да и вообще что-то голова дико разболелась. Лучше всё дома обдумаю, с Андреем посоветуюсь. Вдруг, он поможет?

Завтра всё равно поеду в Администрацию. Плевать даже, если не пустят без талона! У них эти талоны уже на год вперёд расписаны, а у меня нет столько времени. Президенту позвоню! В полицию заявление напишу о попытках угрозы. Ну что же это такое? И куда только власти смотрят? Понимаю, что всем до одного места какой-то там приют в богом забытом Мухосранске с населением тридцать человек. Тем более, если я сама инициативу взяла над его открытием. Пусть у нас хоть и двенадцать детей числится на данный момент, но это не даёт никому право обращаться с нами, как с животными. Смелые мысли прибавили бодрости, поэтому я быстро поспешила за Димочкой. Открыла дверь. Застыла… Не ушёл до сих пор. Чёрт бессердечный. Развалился на диване, в коридоре, широко ноги расставил, и сидит себе герой бесстрашный. Властитель жизни! Правитель мира! В телефон смотрит. Ухмыляется. Куртку снял… Теперь бицепсы свои бугристые на показ всем выставил. А тело у него красивое. Накаченное, спортивное, как у боксёра. На стероидах, наверно. В детстве, небось, давили, вот и за фигуру взялся, чтобы с виду казаться опасней.

Под курткой только майка. И ещё эта… татуировка с мордой волка. Красивая такая. Набита на правом предплечье и до самой шеи тянется. Глаза у зверя интересные. Такого же цвета, как и у этого самоуверенного поганца. Видимо, символизирует значение фамилии. Зверь. Дикий, неукротимый хищник. Как эта псина клыкастая.

Мне опять стало больно дышать. Только при одном мимолётном взгляде в его сторону. Бежать нужно. Как можно скорее. Иначе передумает насчёт дополнительной недели и придушит на месте, а затем в моём же саду под любимой вишней прикопает, на котором потом, после сноса дома, какой-нибудь загородный «СПА комплекс» для проституток построит.

Я тихонько выскользнула из уборной, побежала на второй этаж. Придурок даже не заметил. Всё с телефоном игрался. Забежала в детскую за сыном. Как обычно, Димка сидел в углу, с машинками играл. Сам. Отдалился от других деток, ни с кем на контакт не идёт. Сколько ни пытались – всё в бес толку. Не заставишь. А врачи говорят, что у ребёнка явная психологическая травма. Вот только не пойму из-за чего? Может, из-за нехватки отцовского внимания? Димка меня увидел, в объятия кинулся. Я его погладила, поцеловала, едва не расплакалась. Как же это прекрасно, когда у тебя есть тот, кто действительно любит… Тот, кто ждёт, скучает. Мой малыш. Моя жизнь. Мой самый светлый лучик в тёмном мире.

– Ну как там наш молодой депутат? – в игровой появилась Светлана.

– Да никак, – я тяжело выдохнула, помогая сыну одеть кофту.

Если честно, не хотелось пока ни с кем обсуждать эти помои, голова жутко раскалывается. Завтра поговорим. Да и Свете настроение не хочется портить.

– Денег дал? – прозвучал второй и самый важный вопрос.

Ага! Как же! Дал, конечно. Но не просто дал, а в лицо, как собаке швырнул.

– Нет. Слушай, я спешу очень. Давай завтра, а?

– Хорошо, милая. Тогда не буду задерживать. А куда вы спешите? – допрос продолжался.

– Домой, Свет. Домой.

Всё. Димку под мышку и бегом к запасному выходу. Когда я выбежала на улицу, злости моей не было ни конца, ни края! Оказывается, мой старенький «ВАЗ» зажал этот проклятый «Хаммер». Между забором и деревом.

«Урод!» – мысленно выругалась, собираясь было уже шины колоть, но пока, думаю, лучше не лезть на рожон. А сразу в полицию ехать. Что это ещё за ерунда такая? Деньгами швыряется, на подпись бумажки суёт, курит и ноги свои грязные без разрешения о кофейный столик вытирает! Подлец! Теперь вот ещё машину заблокировал, по клумбе проехался. Бедные мои лилии… За всё ответит. Клянусь! На уши всех подниму, в суд подам! Добро восторжествует.

Разозлившись, я со всей силы пнула покрышку этого ада на колёсах, но почувствовав жгучую отдачу в районе большого пальца ноги, пожалела. Усадив Димку на переднее сиденье автомобиля, я пристегнула сына ремнём безопасности и дала ему конфету. Последнюю.

Кое-как я вырулила из западни. Пришлось попотеть и снова наехать на клумбу. Колеса несчастной старушки забуксовали в грязи и… Моя малышка бампером почесалась об дерево.

Да чтоб ты в аду вечную вечность горел! Сволочь бандитская.

* * *

Наверно, сегодня были объявлены магнитные бури, что напали на мою судьбу, решив окончательно спустить всё под откос. Беда ведь не приходит одна. А всё потому, что на моём пути встретился самый настоящий зверь. Не так давно мы с Андреем переехали в новую квартиру. А старую, двухкомнатную, которую мне папа подарил, когда выиграл в лотерею, продали. Говорили знакомые, не глупите! Не продавайте! Но я вот снова любимого послушала. И снова на те же грабли наступила. Продала. А вместо шикарной двухкомнатной квартиры в новостройке, в шаге от центра города, получила клоповник на окраине свалки. За копейки. Деньги с папиной квартиры пошли на оплату долгов и на новую мебель в приют. Андрея коллекторы уже начали гнобить. С носом разбитым пришёл, прихрамывая на одну ногу. Я и не выдержала. Испугалась. Поэтому и продала всё к чёртовой матери. Бывшая хозяйка однокомнатной Хрущевки умирала в страшных муках. Местные поговаривают, ведьмой была, поэтому за дарма квартирку и отдали. Я в магию не верю, заморачиваться не стала. Но сейчас, похоже, мнение поменялось.

Когда покупала, я ещё не знала всех сплетен. Но вот новые соседи посоветовали обратиться в храм и священника вызвать. Я лишь посмеялась. А сейчас чувствую, первым делом, когда домой вернусь, молебен закажу. Да и сама в храм зайду. Свечку поставлю.

В общем, приехали мы с Димочкой домой и, пока я парковалась, заметила, что на улице похолодало, а в раздроблённом асфальте было дополна воды. На прежнее место, вблизи подъезда, не подъехать – теперь там озеро самое настоящее. Ещё и кошка мёртвая лежит.

Господи! Не к добру всё это. Не к добру!

Пришлось парковаться у соседнего подъезда. Взяла кое-какие вещи с детдома на стирку, Димочку за руку и, хлопнув дверцей старушки, к дому направилась. В старом дворе, практически полностью заросшим колючей ежевикой, было подозрительно тихо. Лавочки, на которых обычно собиралась разная быдлота, пустовали. Судя по брошенным пивным бутылкам на грязной земле, не так давно тут состоялась сходка местных алкашей.

От машины до подъезда я всегда не шла, а бежала. И каждый раз мне кто-то что-то выкрикивал вслед. Какие-нибудь пошлые гадости. Я всегда держала наготове перцовый баллончик. Вот только сейчас я поняла, что благодаря мерзавцу Звереву я забыла в приюте свою сумку. Вместе с лекарствами и вместе с баллончиком.

Хорошо хоть дома имелось пару ампул, я не стала возвращаться в аптеку. Время уже позднее – вечереет. А в этот период было особенно опасно бродить по здешним улочкам.

Неблагоприятный район, чтоб его. Надеюсь, у Андрея все-таки получится разобраться со своим бизнесом, и мы выкупим нашу квартиру обратно. А если нет… клянусь! Ещё пару месяцев, и пусть себе новую дурочку ищет! А я в село перееду. Если, конечно, через неделю от него хоть что-то останется.

Я крепко схватила Димку за руку и побежала. Малыш заплакал. Устал очень. Спать пора. К тому же, голодный, наверно. Даже не успела покормить, от этого хищника ненормального спасалась.

Вот я глупая! Нужно было Андрею позвонить, чтобы встретил. Опасно тут жить. Слишком опасно! Сколько раз уже дрянь всякая приставала. До сих пор везло. Но… не сегодня.

– Хэй, малышка! А у вас юбка задралась! – в темноте я едва не налетела на рослую фигуру, сидевшую на грязных ступеньках обшарпанного подъезда. Точнее, там было две фигуры. Местные чмошники. С пивом. Щёлкали семечки и похотливыми взглядами исподлобья пялились на мои голые ноги, выглядывающие из-под примятой юбки.

Я Димочку быстро за спину спрятала, мысленно приготовилась во всё горло орать и до самого последнего вздоха отбиваться кулаками. Но перед этим помолилась. Юбку отдёрнула, молча кивнула, но бичары и не думали с прохода убираться и продолжали насиловать меня страшными взглядами.

Как вдруг, один из них, тот, который покрупнее и погрязнее был, жутко захрипел, сплевывая мокроту прямо мне в ноги:

– Слышь, красотка, а у тя будет пару рубасов реальным пацанам на пивас?

– Нет, простите. Дайте пройти, – сильнее прижала к себе ребёнка, чувствуя, как коленки от страха начинают подкашиваться, а сердце стучит так дико, что я даже с трудом понимаю их быдло-говор.

– А меня, кстати, Черепом звать, – улыбнулся урод, демонстрируя свои выбитые зубы. – А тебя как, соседушка?

– Извините, но я спешу. Мне ещё ребёнка спать укладывать и мужа кормить. Заждался уже, скоро встречать выйдет.

– Ты смотри, борзая, блять, какая! Вечно не достучишься! Гордой себя, видите ли, возомнила, носом воротит! Даже парочкой слов в падлу переброситься. Соседи ведь как-никак. Избегает, не замечает… Не хорошо так, не по-братски всё это. Иль думаешь, слишком хороша для таких как МЫ? Брезгуешь просто «приветик» сказать?

– Тварь высокомерная! – добавил второй, менее сдержанный, и на ноги вскочил, отряхивая поношенный спортивный костюм от шелухи из-под семечек. – Я ж её чуть ли ни каждый день пасу. А она морозится, сучка! Ни тебе зарасти, ни до свидания. Пальцы веером, сиськи вперёд, и пошла вся из себя такая! Цапля недоделанная! Королева, мать её! – перекривлял меня недоносок, схватившись за штаны, как за юбку, отвесил реверанс и на цыпочки приподнялся. – Юбочки и блузочки красивые такие, до блеска отутюженные, а на цаплях каблучары! Не родня мы тебе, чё ли, что мороз врубаешь? Так ведь в одном болоте барахтаемся! А корона на башке не жмёт? – плечи вперёд, плевок в мою сторону, и это быдло на шаг ближе приблизилось. Как будто бить собрался. Как будто это я его только что оскорбила, а не он меня.

Я рефлекторно закрыла Диме ушки ладонями и на пару шагов отступила назад. Сын уже явно нервничал. За юбку теребил, похныкивал, мычал что-то невнятное, тихонько поплакивал.

– Хорошо! Хорошо! Дам вам денег. У меня есть немного… – в панике я начала прощупывать карманы, но с ужасом вспомнила, что сумочку в приюте забыла. А там ведь всё. Кошелёк. Телефон. И лекарства. – Ой! В машине забыла. Сейчас сбегаю.

Развернулась. Димку на руки схватила, к машине рванула. Думала, забаррикадируюсь там внутри, или уеду, как вдруг почувствовала, как кто-то резко схватил меня за волосы и со всей силы дёрнул назад. Так, что я, не удержав равновесие, пошатнулась и упала. Спиной в грязную лужу. Вскрикнула. Как же больно… Волосы растрепались. Их, словно поводок, крепко держали чьи-то грубые лапы.

– Никуда ты не пойдёшь, сука. Передумал я! Не нужны нам больше твои деньги. Потому что щёлка твоя надменная куда более интересной выглядит!

– Нет! Пожалуйста! Умоляю! Спасите-е-е!!! – я заорала так громко, что думала, голос сорву. Но мой крик перебил сильный удар по лицу и звонкий треск. Такой, словно рядом бутылка упала и разбилась. В области саднящего горла я ощутила острый осколок, который угрожающе прижался к нежной коже в районе сонной артерии.

– Только пикни ещё раз, стерва драная, и твоему пацану конец! Сначала его порежем, а затем и тебя.

– Но только после того, как до смерти затрахаем! – добавил второй и его ледяные клешни с грубой силой сомкнулись на моих трясущихся щиколотках. – Потащили её! В кусты. Пока нет никого, – добавил первый. Тот, который за волосы держал и одновременно к горлу стекло прижимал.

– А с пацаном что?

Димочка, который лежал у меня на животе и плакал, судорожно вздрогнул, сильнее обхватив холодными ручками мою талию.