Предавшая королева

Арен

Стражники привели Арена в пиршественную залу, где было душно от благовоний. Цепи на его лодыжках громко лязгали, несмотря на мягкие ковры, выстилающие пол.

Перед этим Арена отскоблили до полусмерти, с десяток вооружённых мужчин с опаской наблюдали, как его бреет королевский цирюльник. У этого человека так дрожали руки, что Арен затаил дыхание, когда лезвие царапнуло его шею над яремной веной, гадая, не собрался ли Сайлас таким образом избавиться от него и выдать это за несчастный случай. Но всё же он пережил процедуру бритья невредимым, его обрядили в зелёную тунику, чёрные штаны и нелепые туфли, поскольку кандалы не выходило застегнуть поверх сапог, и наконец сочли, что его вид годится для королевского ужина.

Стражники грубо усадили его на место и пристегнули его цепи к ножкам стола, чтобы Арен не смог дотянуться дальше, чем до своего бокала. Один из его охранников мгновение поизучал бокал, а затем убрал и потребовал у проходящего слуги принести жестяную крохотную чашечку – всё, что позволялось Арену.

За столом уже разместились несколько маридринцев, все они краем глаза следили за пленным королём Итиканы, хоть и пытались одновременно поддерживать разговор. За дальним концом стола принц Керис, уткнувшись в книгу, сидел рядом с Заррой, оба старательно не замечали друг друга. Приветствуя Арена, Зарра встала и прижала руку к сердцу. Керис лишь перевернул страницу и хмуро продолжил чтение.

В тускло освещённой зале не видно было окон – возможно, они таились за тёмными складками бархатной драпировки, закрывавшей стены и потолок. Всё, кроме стола, было бархатным и мягким, воздух – густым и тёплым, и от этого у Арена возникало слабое чувство необъяснимого страха перед тесным пространством.

– Будто тебя вернули обратно в утробу матери, не так ли?

Арен моргнул и обернулся к полной даме, сидевшей справа от него. Она была, возможно, возраста Наны, хотя старость сказалась на ней значительно меньше. В золотисто-каштановых волосах мелькала седина, плечи слегка горбились, от уголков зелёных глаз разбегались лучики морщин. Платье из красной парчи выглядело жёстким от золотой вышивки, запястья тянули вниз браслеты, а на пальце сиял рубин размером с голубиное яйцо. Женщина богатая или имеющая высокое положение. Вероятно, и то и другое.

– Очень поэтичное описание.

Она хихикнула.

– Мой племянник вечно пытается навязать мне свою поэтическую чепуху. Как это правильно называется? Метафора?

– Сравнение, я полагаю.

– Образованный человек! А мне-то говорили, что вы лишь злобное чудовище, склонное к вспышкам насилия.

– Вопреки общеизвестным представлениям, это не взаимоисключающие характеристики.

Она снова издала смешок.

– Мой племянник поспорил бы с вами, но опять же, он спорит со всеми, хоть и называет это иначе.

– Дебаты.

– Да, именно. Словно наименование меняет природу вещи. «Пускать ветры» по запаху ничуть не лучше, чем просто пукнуть.

Помимо воли Арен рассмеялся, это замечание снова напомнило ему о Нане. Но при мысли о бабушке его смех тут же затих. Он понятия не имел, жива ли она. Когда мост пал, она с учениками ещё не отправилась с Гамире на Эранал, а письмо Лары содержало в том числе инструкции, как добраться до их острова с помощью пирса. Это письмо Арен всегда держал при себе, в кармане, и временами касался бумаги, чтобы поддерживать в себе пламя ярости. Чтобы помнить, в чём его цель.

– Вы знаете, кто я, но боюсь, что не могу сказать о вас того же, госпожа?..

– Коралин Велиант, – сообщила она. От её ответа Арен в изумлении вскинул брови. Значит, это одна из жён Сайласа – первая на его памяти, кто не младше маридринского короля на двадцать лет. Дама на его реакцию дёрнула уголком рта. – Одна из жён его отца. Он, к большому своему огорчению, меня унаследовал.

Гарем предыдущего короля… Нана провела в этом гареме год как шпионка, прежде чем устроить побег. Были ли эти женщины знакомы друг с другом? Мысли закружились в голове Арена, искушая его новыми возможностями.

– Весьма… интересный обычай.

Его так увлекла идея, что он вот-вот обнаружит связь, которой можно будет воспользоваться, что он не смог вовремя обуздать свою язвительность.

Госпожа Велиант повернулась в кресле, опершись локтем на ручку, и посмотрела на него в упор.

– Закон, который не позволяет мужчинам выгнать старух на улицу. Так что будьте любезны придержать свои насмешки над тем, чего не понимаете.

Арен обдумал её слова.

– Прошу прощения, госпожа Велиант. Меня воспитывали в уважении к старшим женщинам моего народа. Мысль о том, чтобы поступать иначе, вне моего понимания, потому что понимание подразумевает определённую степень сочувствия к поведению, которое я нахожу предосудительным. Так что моя насмешка, боюсь, в силе.

– Такой умник, да ещё и с характером – ужасное сочетание, – пробормотала она. – По правде говоря, когда старый ублюдок умер, мне было всего двадцать три, и я была бы рада отправиться в большой мир своей дорогой, если бы не дети.

– У вас много детей?

– Я сбилась со счёта.

Арен моргнул, и она рассмеялась.

– Такова природа гарема, мастер Кертелл. – Её голос сочился сарказмом, словно называть его так было верхом нелепости. – Каждый сын или дочь, рождённые в гареме, становятся семьёй для любой женщины в нём. И хотя у меня нет кровных детей, бесчисленных детей моего сердца я готова защищать ценой собственной жизни.

И нет большего врага для детей гарема, чем человек, породивший их всех.

Разговор прервался, когда за стол сели двое мужчин. Коротышка занял место справа от Коралин, а длинный и тощий – слева от Арена, причём отодвинулся настолько далеко, насколько мог, не задевая своего дальнего соседа.

Коралин засмеялась.

– Этот, очевидно, наслушался сплетен и не желает обнаружить вашу цепь у себя на шее.

– Какую цепь? Эту? – Арен поднял скованные руки и положил на стол, испытывая своего рода злорадное удовольствие, когда тощий сосед отпрянул ещё больше.

– Не утруждайтесь узнавать их имена, – посоветовала Коралин. – Это всего лишь лизоблюды моего мужа, посланные следить за каждым вашим словом. Возможность закончить вечер со сломанной шеей вполне окупается тем, в каком фаворе они окажутся, если им удастся добыть ценные сведения. Не то чтобы вы могли что-то с этим сделать, но, по меньшей мере, можно не тратить силы на светские беседы с ними. Или на попытки захватить их в заложники.

Оба мужчины ответили ей сердитыми взглядами, но ничего не сказали.

– А что насчёт вас, моя госпожа? – спросил Арен, исподволь разглядывая остальных гостей. Сплошь маридринская знать, за исключением бледного рыжеволосого мужчины, в ком Арен заподозрил посла Амарида, и блондина с огромным носом, должно быть, из Эренделла. Они сидели по разные стороны стола, и оба периодически кидали друг на друга полные неприкрытого презрения взгляды. Кровная вражда этих двух стран была едва ли не хуже, чем у Маридрины и Валькотты, хотя они предпочитали действовать посредством торговых эмбарго, политических игр и периодических заказных убийств, а не идти друг на друга войной в открытую.

Арен вновь повернулся к Коралин.

– Вас тоже посадили здесь, чтобы за мной шпионить?

– Меня посадили здесь, поскольку дворцовый протокол предписывает обеспечить вас дамским обществом, но Сайлас не хотел рисковать одной из своих фавориток. Горевать по мне в случае моей смерти он не будет – если у вас вдруг возникнет идея затянуть эту цепь вокруг моей шеи. Он годами старался найти способ заткнуть мне рот и остаться при этом в безопасности в своей постели. Вы лишь оказали бы ему услугу.

Оказал бы Сайласу услугу и заодно лишил себя возможности получить какую-либо помощь от гарема.

– Мне придётся довольствоваться словесным поединком.

Тихий звон заполнил залу, и все встали. Арен лишь откинулся на спинку кресла, наблюдая, как заходит Сайлас в окружении телохранителей и шести своих жён. Все девушки были молоды и поразительно красивы, одеты в тонкие струящиеся шелка и увешаны драгоценностями.

Сайлас занял место во главе стола, его жёны легко скользнули на свободные сиденья между посланниками и визирями, но все гости до сих пор оставались на ногах. Король устремил взгляд на развалившегося в кресле Арена; лицо его оставалось бесстрастным, хотя, скорее всего, он обдумывал, не отправить ли стражников, чтобы они заставили Арена встать.

Арен подозревал, что его присутствие здесь было призвано продемонстрировать всем королевствам севера и юга, что Итикана усмирена. Но все знали, что Итикана ещё не сломлена – Эранал сохранял независимость. Заставлять Арена встать значило привлечь внимание к неповиновению Итиканы. Но, промолчав, Сайлас выглядел бы слабым. Наконец маридринский король нашёл выход из положения и произнёс:

– Не следует ли нам найти тебе более лёгкий комплект цепей, Арен? Возможно, мы могли бы попросить ювелиров сделать для тебя нечто менее обременительное.