Новак Джокович. Жизнь и карьера великого чемпиона

Тренировки Генчич и Джоковича похожи на эти кинематографические сцены. И даже если эти сцены проигрывались лишь в их воображении, они позже сыграли свою роль в успехе великого теннисиста. Генчич с самого начала применяла в работе с Джоковичем технику, которой сегодня пользуются почти все тренеры в процессе ментальной подготовки элитных спортсменов: визуализацию. «Представь, что у тебя в руках Кубок Уимблдона. Что ты видишь?» – спрашивала она его снова и снова. И ей было недостаточно простого ответа: «Я вижу кубок». Она просила его подробно описать трофей. Спрашивала его, какой образ возникает у него в голове. Что на нем в это момент надето? А что носит арбитр? Кто сидит в его секторе? Как пахнет трава? Каждый, даже самый незначительный нюанс мальчик должен был передать словами и прочувствовать всеми органами чувств.

В этот период были сделаны и первые публичные видео Новака Джоковича. На одном из них он изображен шестилетним ребенком на теннисном корте Копаоника. Маленький Ноле, одетый в яркие неоновые цвета, ростом лишь немного выше сетки. Он перебрасывается парой мячей с отцом Срджаном. Оба играют на одном уровне. Новак радуется каждому выигрышу, громко крича и поднимая в воздух сжатый кулак. А когда проигрывает по очкам, то падает на колени от разочарования.

Другой эпизод показывает его в матче с мальчиком, который как минимум на четыре-пять лет старше. Новак по-прежнему ростом чуть выше сетки, подача у него уже исключительно хорошая. Но ему нечего противопоставить стабильному приему подачи своего физически явно более сильного противника. После ошибки справа матч заканчивается. Новак проиграл. Следует обязательное рукопожатие у сетки, затем проигравший разражается слезами. Друзья утешают Новака. Уже тогда большие амбиции вступают в конфликт с большим талантом.

В третьем видео он сидит у сетки в какой-то телестудии, в бейсболке, повернутой козырьком назад, и с теннисной ракеткой в руке, и у него берет интервью другой ребенок.

«Что тебе больше всего нравится в теннисе?» – спрашивает интервьюер.

«Удар справа. Удар слева. И воллей. Потому что они помогают мне побеждать моих противников».

«Как часто ты играешь?»

«Всю ночь. Днем у меня занятия в школе. Затем у меня послеобеденная тренировка. И я продолжаю играть до поздней ночи».

«Какая у тебя в теннисе цель?» – задает вопрос мальчик, он чуть постарше Новака.

«Стать номером один во всем мире».

Джокович говорит это с непринужденной самоуверенностью, которая делает его, семилетнего мальчика, вдруг несимпатичным. Он напоминает выскочку-подростка, который первым, ни с кем не считаясь, вызывается петь на музыкальном вечере. Не каждый станет певцом мирового масштаба, и не каждый достигнет цели стать номером один во всем мире. Но вот Новак Джокович – да. Потому что он не ограничивается мечтами. Потому что он наполняет свою мечту жизнью. И прикладывает для этого совершенно невероятные усилия. И ему очень везет: вокруг него всегда были люди, которые направляли неуемные амбиции этого ребенка в нужное русло. В первую очередь Елена Генчич.

Но эта идиллия для Генчич и Ноле продлилась недолго. Вскоре в повседневную жизнь сербов вторглись бомбы. Не стали исключением судьбы Елены Генчич и Новака Джоковича. И ничто уже не было прежним. Никогда.

4. Бомбежки – ночи, полные страха

В начале завыли сирены. Затем послышалось гудение самолетов. Внезапно посреди ночи в небе вспыхнул свет. В квартире Владо Джоковича закачались люстры. Джоковичи в ужасе вскочили с дивана. Семья приехала в Белград, как они всегда делали между зимним и летним сезонами. Потому что это была редкая возможность побыть друг с другом вместе несколько недель. Но на этот раз все иначе, чем обычно. Белград становится укрытием.

В воздухе чувствовалась нарастающая эскалация войны. И в эпицентре конфликта, в приграничном регионе между Сербией и Косовом, Срджан и Дияна Джокович больше не хотели находиться. Тем более со своими тремя маленькими сыновьями. Лучше было переждать у дедушки Владо в двухкомнатной квартире. Их даже не пугала угроза попадания бомб, потому что вокруг квартала расположены военные базы, возглавлявшие список объектов, попадающих под ракетные удары сил НАТО. Но у квартиры деда было одно существенное преимущество: в панельном доме имелось бомбоубежище.

Когда 24 марта 1999 года бомбардировщики НАТО совершили свои первые налеты на Белград, многие местные жители укрылись в подвале. Со своими одеялами и запасами воды Срджан, Дияна, Новак, Марко, Джордже также получили свободный уголок. Сначала напрягала тревожная тишина. Затем вдалеке слышался глухой удар сербской противовоздушной обороны. Бомбы взрывались так близко к ним? Вроде пронесло. В течение двух недель у семьи Джокович был один ритуал: каждую ночь спускаться в подвал. Когда первая волна паники отступила, в убежище слышались даже шутки. «Поначалу настроение было очень подавленным. Но по мере того, как проходили ночи, смех был слышен все чаще и чаще. Кто-то даже играл в настольные игры», – вспоминает Новак Джокович.

Такой же опыт пережила и другая молодая теннисистка. Ана Иванович также была напугана ночными сиренами и вместе с родителями и братом пряталась в подвале, чтобы укрыться от бомб. Иванович также очень хорошо помнит первую ночь бомбежек: «24 марта мы праздновали день рождения моей двоюродной сестры. Тогда мы еще были маленькими и не понимали всей серьезности ситуации, нам лишь было жаль, что вечеринку по случаю дня рождения пришлось отменить». Иванович, ныне известная как жена бывшего профессионального футболиста Бастиана Швайнштайгера, выросла совершенно в других условиях, нежели Новак Джокович: в частном трехэтажном доме с собственным подвалом, который в это смутное время стал убежищем для семьи. Бабушки и дедушки, а также некоторые друзья и соседи семьи Иванович также укрылись в их подвале. Однако, когда в одну из ночей стало известно, что отделение почты, расположенное напротив их дома, в ближайшие часы будет атаковано НАТО, семья Иванович сломя голову бросилась к родственникам, жившим примерно в десяти минутах езды от них. По пути автомобиль несколько раз сотрясался от взрывов. «Для меня это был самый опасный момент за всю войну», – рассказывает Ана Иванович. «Когда мы вернулись на следующее утро, мы увидели, что дома, мимо которых мы проезжали накануне вечером, были полностью разрушены. К счастью, наш дом остался цел».

Спустя какое-то время бомбардировки стали привычным делом. Многие сербы смирились со своим бессилием и начали частично возвращаться к повседневной жизни. После первых недель бомбардировок молодые талантливые теннисисты Новак Джокович и Ана Иванович вернулись на корт. Начали снова проводить молодежные турниры. Но как только раздавались сирены, матчи немедленно прерывали. В этот период Джокович и Иванович стали близкими друзьями. Они уже были знакомы раньше, потому что, когда Ане было четыре года, она бывала в ресторане Джоковичей со своими родителями во времена теннисного лагеря в Копаонике. Кроме того, отец Аны и дядя Новака, Горан, были одноклассниками. И еще кое-что объединяет эти два теннисных таланта: они одного года рождения. Они соревновались в одной возрастной группе, проходили вместе различные дополнительные курсы, выезжали на сборы и участвовали в одних турнирах. Игра в теннис в военное время сплотила их.

По сей день Джокович и Иванович очень хорошо ладят. Однако о любовной связи, о которой постоянно мечтали сербские газеты, и речи не было. Когда Джокович говорит о победительнице Открытого чемпионата Франции 2008 года, он всегда называет ее своей «сестрой», с которой его навсегда связывают воспоминания о ночи бомбежек 1999 года. Правда, они никогда не сидели в одном подвале. Но ощущали одно и то же чувство страха.

В 2011 году Новак Джокович снова вернулся в «свой» подвал с американским каналом CBS в рамках программы «60 минут». Смотря телевизионные кадры, невольно начинаешь сомневаться в том, могло ли это место выдержать настоящую бомбежку. Бомбоубежище больше похоже на чулан с чуть более толстой дверью. Около 20 семей проводили здесь ночь за ночью в течение трех месяцев, тряслись от страха, надеясь на лучшее. Для Джоковича это место также ассоциируется с окончанием его детства. Ему было одиннадцать лет, когда война перевернула жизнь семьи с ног на голову. Его брату Марко было восемь лет, Джордже – четыре. Новак внезапно начал чувствовать ответственность за жизни двух своих младших братьев. Поскольку атаки НАТО на Белград все учащались, сербская противовоздушная оборона больше не могла своевременно предупреждать граждан об атаках. Взрыв – сирена – бегство. По такой схеме проходили ночи. Семья все чаще оставалась на ночь в квартире дедушки Владо, так быстрее было добраться до убежища. А если Джоковичи и ночевали в собственной квартире, расположенной в нескольких сотнях метров, то они при первых звуках сирены мчались в дом дедушки, чтобы быстрее укрыться в его подвале.

«Внезапно вся комната затряслась», – вспоминает Новак об одной из тех ночей. Они спали все вместе в гостиной их маленькой квартирки. Нужно было торопиться. «Ноле, присмотри за своими братьями!» – крикнул его отец. Его мать слишком быстро встала и, поскользнувшись, ударилась головой о край стола, на мгновение потеряв сознание. Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя. Срджан Джокович поддерживал свою жену, когда она спускалась по лестнице на улицу. Ноле следил за своими братьями. Неожиданно он споткнулся и упал на холодную землю темную ночью. Членов его семьи не видно. «Мама! Папа!» – отчаянно кричал Новак. «Мама! Папа!» Внезапно над ним появился огромный бомбардировщик F-117. Джокович увидел, как самолет сбросил две бомбы над его жилым кварталом, рядом с его домом. В ту ночь пострадала больница. Небо озарялось огненно-красным светом. Удары бомб гулко отдавались в ушах мальчика. Словно окаменев, он наблюдал за атакой. «Идем же, Ноле», – звал его отец. Сквозь огненно-красный свет Новак разглядел силуэты своих родителей. Они виднелись в конце улицы. Одиннадцатилетний мальчик вскочил и со всех ног бросился к своей семье. В нос ему ударил запах дыма, металла и песка. В ушах раздавался звон от разрывов бомб. Громкие звуки до сих пор пугают Новака Джоковича.