Вирус

– Попробуй снова позвонить ему, мамочка, – говорит Сигрид спустя минуту, которая похожа на целую вечность. – Позвони ему по телефону.

Айрис вытаскивает телефон из кармана джинсов. Ни одной эсэмэски. Осталось двадцать три процента заряда батареи. Она снимает телефон с блокировки и, не глядя, нажимает уже в который раз за день на знакомый номер. Айрис даже не подносит его к уху, а просто безнадежно смотрит на экран. У нее больше нет сил. Черт.

– Он работает, мамочка.

– Да, я знаю, я же звоню ему сейчас.

– Нет, я не про это. Телефон звонит. Он звонит в самой квартире. Разве ты не слышишь?

Эпизод 3

Дано

Дано просыпается. Кто-то кричит. Не рядом, на расстоянии, но громко и пронзительно. Проходит всего несколько секунд, и крик обрывается так же внезапно, как и начался. Снова тишина.

Но тишина не абсолютная. Время от времени город дает о себе знать, но как-то странно. Непривычные звуки, совсем не подходящие для теплой летней ночи. Машины очень долго разгоняются, а потом резко, с визгом, тормозят, беспорядочно гудят клаксоны, и несколько раз до слуха Дано доносится короткий режущий звук сминаемого металла. Снова крики. Вопли ужаса и предсмертной агонии, но и те и другие полны отчаяния и страха.

Ему знакомы эти звуки. Так кричат люди, которые в панике спасаются бегством.

Дано достает мобильник, который убрал в карман шорт, прежде чем свернуться калачиком у тел матери и брата. 21.18. Садится солнце.

Отца с Лине до сих пор нет.

Несколько часов назад Дано выбирался на площадь перед станцией. Прошелся по близлежащим улицам и убедился в том, чего он так боялся: всюду трупы, трупы, трупы и никаких признаков жизни.

Два мертвых тела он обнаружил почти сразу. Мужчина и женщина по дороге на станцию или, наоборот, от нее. Должно быть, поняли, что поезда не ходят, повернули обратно, но далеко уйти не успели и без сил рухнули на площади. Оба держались за свои животы. Липкие лица со следами крови и рвоты. Зловоние испражнений, исторгнутых прямо на асфальт.

Дано видел нескольких человек, которые выглядели здоровыми, но при этом все куда-то ужасно спешили. Одна женщина что-то крикнула ему на ходу, несколько слов, которых он не понял, и махнула рукой так, словно прихлопывала муху. После чего понеслась дальше, прямо на бегу скинула туфли на шпильках и вскоре скрылась из виду. Какая-то девчушка одних лет с Лине прокладывала путь через лежавшие на площади тела. На мгновение Дано показалось, что это его сестра, но это была не она: чересчур светлые волосы и совсем другая одежда. Она плакала и, похоже, звала своего папу. Дано хотел помочь ей, сделать хоть что-нибудь, но что он мог сделать, если не знал ее языка? Не знал, что происходит и даже где он оказался.

Какой-то поезд все же проследовал на юг, пока он сидел на станции, механически поглощая те скудные запасы еды, которые у него еще оставались. Дано догадался, что это был ремонтный состав, потому что он состоял всего из одного вагона, и даже тот был меньше обычного и покрашен в оранжевый и красный цвета. А еще он производил слишком много шума и вонял дизельным топливом. Точь-в-точь как тот генератор в турецком лагере для беженцев, который так ужасно чадил, что палатка для больных, по соседству с которой он находился, была вся покрыта копотью.