Ушедшие: Наследие Предков

– Джесс!! – звонкий и испуганный крик Мари вырвал разум из глубин сна обратно в реальность.

Он моментально вскочил и огляделся по сторонам, хотя голова спросонья соображала с большим трудом. Перепуганная девчонка сидела на кровати рядом, подтянув коленки к подбородку, а посреди комнаты высилась зловещая, слегка сгорбленная фигура, казавшаяся гротескно-демонической в красных отблесках умирающего огня из наполовину потухшего очага.

– Б-бирн? – окликнул фигуру Джесс, силясь понять, в своем ли уме приятель.

От звука знакомого голоса Бирн болезненно вздрогнул, и глаза его из бездонно-черных стали привычно серыми, а взгляд осознанным. Причем травмированный глаз, секунду назад агрессивно вытаращенный наравне с обычным, вновь заметно прикрылся.

– Кто это? – хрипло спросил приятель, коротко кивнув на Мари.

– Она… – немного растерялся Джесс. – Она с вертолета. Помогла мне тебя найти… Но ты-то сам… как вообще? В норме? И что с тобой, черт возьми, стряслось?

Бирн пару раз потерянно моргнул, а затем как-то странно, по-звериному принюхался и, повернувшись к очагу, стал с интересом осматривать оставленную там пустую посуду.

– Подожди! У нас есть грибной бульон. – подорвалась Мари, вскакивая с кровати. – Мы пытались тебя им напоить, однако вышло н-не совсем удачно… Хочешь?

Бирн согласно кивнул, однако смерил ее холодным и откровенно недобрым прищуром.

Не обращая внимания на столь неприкрытую враждебность, Мари кинулась к отставленной в сторону фляжке, а Джесс приблизился к другу почти вплотную.

Бирн все еще выглядел неимоверно бледным, почти совсем белым, из-за чего губы его казались слишком тонкими, а взгляд непривычно темным и колючим. Под глазами синели нездоровые круги, а движения стали нервными, отрывистыми и слишком быстрыми, будто у хищной птицы.

– Ри? Ты так и не ответил, как ты себя чувствуешь? – встревоженно и настойчиво переспросил его Джесс. В груди скользким холодным гадом шевельнулось какое-то недоброе предчувствие.

Приятель поглядел на него долгим, неморгающим взглядом, а затем всеобъясняюще кивнул.

– Жрать хочу. – добавил он после паузы. – Сильно…

Мари, тем временем, уже протягивала ему заботливо замотанную в беличью шкурку фляжку. Рука ее еле заметно дрожала. С жадностью вцепившись в посудину, Бирн принялся торопливо хлебать бульон, и они смогли немного отдышаться, пару раз переглянувшись исподтишка.

Джесс осознавал, что Мари не имеет ни малейшего понятия, насколько странно ведет себя Бирн, поскольку совсем его не знает. А тот, и так-то, всегда отличался весьма причудливыми тараканами… Но лишь сейчас, впервые в жизни, он показался Джессу ненормальным. Ненормальным даже для Бирна… Хоть Джесс и был несказанно рад тому, что друг все-таки очнулся.

Выхлебав в один присест всю фляжку и разочарованно постучав ладошкой по дну, Бирн раздраженно отбросил ее в сторону.

– Пойду я. – поведал он Джессу. – Пристрелю кого-нибудь…

– Я с тобой. – безапелляционно отрезал Джесс, понимая что не готов оставлять друга одного. Разыскивать его вновь по оврагам и болотам как-то совсем не хотелось.

Мари поглядела им вослед встревоженно, но ничего не сказала. Джессу нравилось, что она редко с ним спорит. Особенно учитывая, что ее независимый характер вряд ли можно назвать покладистым.

Приятная прохлада ночного леса, серебристый свет луны, загадочное уханье сов и еле слышные, почти невесомые шаги идущего впереди друга постепенно успокоили взвинченные нервы. Ноздри вдыхали насыщенный аромат ночных трав, пульс бился в унисон с легким дыханием ветра, и все в жизни вновь казалось не таким уж и мрачным.

«Ну, он хотя бы очнулся, и то хорошо» – оптимистично размышлял Джесс. – «Может нам обоим теперь недолго осталось, чего уж тут…»

Бирн, довольно быстро выследил и подстрелил зазевавшегося барсука, распотрошил его туповатым кухонным ножом, прихваченным из хижины, и с жадностью впился в горячее мясо зубами, совершенно не заботясь о том, как это выглядит.

И пока он жрал бедное животное сырым, Джесс безмолвно стоял неподалеку, устало прижавшись спиной к стволу здоровенной сосны и чувствуя, как на сердце вновь накатывает удушающая тоска. Болезненная и бескрайняя, как этот чертов космос над головою.

– Я видел сегодня долбанутый сон. – произнес он, с грустью глядя на окровавленную физиономию друга. – Приснилось, что ты укусил меня, знаешь? Впился зубами в плечо, как бешеный волк…

– И впрямь долбанутый. – согласился Бирн, удовлетворенно утираясь. – Но что с твоими лапами-то стряслось?

– Долгая история. – отмахнулся Джесс. – Лучше расскажи, что с тобой приключилось.

Бирн присел на ближайшее поваленное дерево и начал сосредоточенно рыться по карманам в безуспешных поисках табака. Драная дыра на плече куртки его, похоже, совсем не смущала. Джесс вынул свою табакерку и протянул ему.

– Сверни мне тоже. – попросил он. – А то пальцы совсем не слушаются…

– Я услышал голос. Женский. – сворачивая самокрутки, начал Бирн. – Показалось, вроде как мать меня зовет… Потом я шел босиком по песку. Он был странным. Белым и блестящим, как снег. Она сидела у самой кромки воды. Улыбнулась и обняла меня. Только это была вовсе не мама. Эта женщина тоже была странной. Сиреневые глаза и белоснежные, как тот песок, волосы. Отчего-то казалось, что я ее знаю. Причем знаю очень давно. А затем она пела мне. Такую красивую и грустную песню на чужом языке. Но я, вроде как, все понимал. Я слушал ее и слушал, пока не уснул…

– А потом?

– А потом я проснулся. Голодный и замерзший. Да и чувствовал себя так, будто бухал неделю. Смотрю, ты лежишь и дрыхнешь, и рядом эта девица… С вертолета, говоришь? Хм… Это что-то вроде самолета, да? А значит я, черт возьми, был прав? Святы-ые помидоры…

– Мы нашли тебя с ней в какой-то ерундовине вроде гигантского кокона. Ты был похож на труп. Я даже так и подумал сначала – все… каюк Бирну… допрыгался… У тебя на плече рваная рана, кстати. Причем выглядит она весьма дерьмово. А еще… меня укусил упырь. Чертов гад хлебал мою кровь, точно вино в праздник. А значит, я скоро сдохну от болотницы или стану жалким голодарем. Хотя… зрелище, которое я только что видел… Было, знаешь ли, очень похоже на то, как они обычно питаются.

Наверное, последняя фраза прозвучала слишком грубо и обидно для Бирна. Но Джесса душила депрессия и безысходность, и он ничего не смог с собой сделать. Эмоции, хоть он и старался их контролировать, отчаянно рвались наружу и давали о себе знать.

– Ну, значит, мы оба сдохнем. Или сожрем друг друга. – невозмутимо хмыкнул Бирн и, смачно затянувшись, протянул ему вторую самокрутку. – Как по мне, так вполне достойное завершение многолетней дружбы, разве нет?

Джесс нервно рассмеялся, чувствуя, как тяжесть тоски и горечь депрессии понемногу отступают. По крайней мере, извечный пофигизм друга остался прежним.

– Я тогда использовал мизерикордию, знаешь? Когда дядя заболел… Это было очень быстро. – вполголоса произнес он. – Мы с тобой никогда не говорили о подобной ситуации раньше. А что думаешь теперь?

– Нааа… – мотнул головой Бирн. – Я пока на тот свет не тороплюсь. А ты?

– Тоже. Хотя это, должно быть, и глупо… Но я бы предпочел помочь Мари. Так зовут эту девчонку. Она попросила проводить ее на берег Чертога. В любом случае, возвращаться в Санкторум нам теперь, наверно, небезопасно. Так что… самое время для исполнения давнего плана. Но стоит все же наведаться к деревне ненадолго, и попросить Айю, чтоб вынесла нам вещи и припасы. Хотя я боюсь, что она решит увязаться за нами. Поэтому даже не знаю, как лучше поступить… А ты что скажешь?

Бирн лишь согласно и весьма исчерпывающе кивнул, ничего не ответив. Он всегда «отважно» перекладывал сложные решения на плечи друга. Однако сейчас разрабатывать далеко идущие планы Джесс был морально не готов.

«Да и к черту все, к лысому! Как будет – так пусть и будет. Утром решу» – отмахнулся он про себя от назойливых мыслей.

– Я всю жизнь мечтал о ней, знаешь? – закуривая, признался он вслух, позволив себе переключиться на более приятные темы. – О подобной девчонке, как эта Мари. А тут вдруг такая подстава…

– Она красивая, ага. Только… эт-то… непривычная, что ли… ну, или, кхм… чужая… не знаю, как сказать… – тут же заметно оживился Бирн. – И пахнет она так… необычно. И вообще…

Некоторое время они молча курили. Ночную тишину нарушал лишь задорный стрекот цикад, да редкое уханье филина. В такие моменты иногда кажется, что ночь вполне могла бы длиться вечно, будто кроме нее на свете больше ничего не существует.

– Они называют эту болезнь ДЦС. – нарушил наконец молчание Джесс. – Я говорю про болотницу. Мари рассказала мне, что это что-то вроде бешенства, которое разносят упыри. И еще… Она призналась, что у них там, откуда она родом, есть некое лекарство. Не то, чтобы лечит совсем, но оттягивает безумие. Вроде как продлевает последние дни. Хотя, наверное, лучше сказать агонию, так-то…

– Угу… А что они вообще тут вынюхивали, она тебе не сказала? – с откровенно недобрым прищуром поинтересовался Бирн.

– Нет. Только то, что это была… ава… или как там ее… вроде несчастье, случайность. И что все ее товарищи погибли.

Бирн задумчиво кивнул. Лишь сейчас Джесс заметил, что он выглядит намного лучше, чем некоторое время назад. Все еще слишком бледный и осунувшийся, он хотя бы начал походить на тяжело-больного человека, а не на окончательно сбрендившего голодаря.

«Наверно, это оттого, что он сожрал барсука» – подумал Джесс.

– Может вернемся в хижину? – растерянно спросил он вслух.