По лезвию ножа

Ника покосилась на подругу, легкая улыбка коснулась губ Евы. Она первой схватила пистолет и сделала подряд три выстрела.

Ника же достала любимый кинжал из ножен и взвесила его в руке. Сжав пальцы вокруг нагретого от соприкосновения с кожей металла, Доминика выдохнула и закрыла глаза.

Медленно замахнувшись, девушка метнула кинжал.

Ника замерла, когда по залу разнесся звук треснувшего дерева.

Тихий вздох послышался слева от девушки.

Доминика аккуратно, жмурясь, открыла глаза. Лезвие врезалось в ножку мишени.

– Почти… – Ева нахмурила брови и поймала взгляд Ники.

– Тебе нужно поработать над балансировкой, – услышала позади себя Доминика, взгляд Евы тут же метнулся к говорившему, – тогда все получится.

– А тебе, Ева, – обратился к девушке Даня, – стоит поработать над более далекими выстрелами.

Доминика подавила стон разочарования. От ее взгляда не укрылось, как распахнулись глаза подруги, когда Даня заговорил с ней, как расширились ее зрачки.

И его голос. Он смягчался как-то по-особенному, когда Даниил разговаривал с Евой.

Почему ей отец не выбрал в женихи того, в кого она была влюблена?

Ника тряхнула рыжими кудрями, завязанными в конский хвост, и направилась к мишени. Она вырвала лезвие из дерева и осмотрела его на предмет повреждений. Проведя подушечкой большого пальца по заточенному краю, Ника удовлетворенно кивнула и спрятала оружие в ножны, пока на пальце проступали крохотные капли крови.

Все еще смертельно острый. Все еще ее любимое оружие, которым она научится защищаться.

Этот кинжал был подарком Дани на ее шестнадцатилетие. Ее первое и единственное оружие.

Доминика презирала пистолеты, хотя отец и научил ее стрелять.

Кинжал казался ей более неожиданным. И элегантным.

Ей под стать.

* * *

– Ева, целься в солнечное сплетение! – крикнул через зал Константин спустя час занятия, когда девушки тренировали удары друг на друге.

Удар.

Ника отскочила и ответила, последовав совету, который ей даже не предназначался.

Ева отступила, закашлявшись.

– Черт… – выдохнула девушка, коснувшись пальцами ребер, гудящих от удара.

Доминика потянулась за стоявшей неподалеку на полу бутылкой с водой. Девушка откинула голову и сделала несколько глотков. Намокшая от пота челка липла ко лбу, короткие прядки завивались у висков.

– Неужели Ника… – Даниил не успел договорить, парень едва увернулся от летящей в него полупустой бутылки, из которой минуту назад пила Доминика.

– Смотри, как бы Ника не уложила тебя на лопатки, – фыркнула ему сестра и, послав ухмылку отцу, направилась к раздевалке.

– Несносная, – Даня закатил глаза, но улыбка все же коснулась губ старшего брата, смотревшего вслед уходящим девушкам.

Подруги скрылись за дверями раздевалки.

– Несносная! – передразнила брата Ника, забираясь в душевую кабину.

– Нет, не несносная, – кивнула Ева, откинув промокшую футболку, – ты Головная боль на ножках, дорогая. Но ты умудряешься быть чертовски милой Головной болью на ножках, так что тебя до сих пор никто не хочет прибить, а наоборот, защищает.

– Ты только что назвала меня милой Головной болью на ножках? – Ника открутила кран с холодной водой.

– Вроде того…

Ника рассмеялась и с улыбкой подставила лицо под холодные струи воды. Мышцы заныли. Неприятное последствие тренировки. Такое же, как и недосып.

* * *

Напряжение холодило кожу. Звон приборов нарушал тишину в столовой, где собралась вся семья. Доминика потянулась к бокалу с апельсиновым соком, бросив вопросительный взгляд на Еву. Но подруга лишь пожала плечами и качнула головой. Никто из молодого поколения не мог предположить, почему родители были так молчаливы и непривычно отстранены.

Константин откашлялся.

– Ситуация с Северным кланом оказалась сложнее, чем мы могли ожидать… – медленно проговорил он, – в связи с этим, девушки, вам следует побыть пока дома.

– Домашний арест? – плечи Ники окаменели, она крепче сжала вилку и нож.

– Ну почему же «арест», милая? – Елизавета потянулась к дочери, но Ника отдернула руку.

– Я против! Нет! – Доминика посмотрела в глаза отцу, – завтра турнир.

– Может ли какой-то турнир сравниться по важности с твоей жизнью? – Константин удерживал взгляд дочери.

– Это не какой-то турнир…. Это финал. И ты знаешь, насколько он важен для меня.

– Это не обсуждается, – в голосе отца послышались темные нотки, таким тоном он редко общался с семьей, – если ты считаешь это «арестом», будь по-твоему. Из дома ни шагу!

– Но папа! – Ника со скрежетом отодвинула стул, подскакивая со своего места.

– Доминика! – одернул ее отец, он не кричал. Он все еще говорил спокойно, так спокойно, что сердце ушло в пятки от ужаса.

В животе сворачивался тугой узел. Сглотнув ком в горле, Ника выбралась из-за стола.

– Я наелась….

Выйдя из столовой, девушка побежала по ступенькам на второй этаж, где находились только детские комнаты: ее, Даниила и Евы.

Ника с силой захлопнула дверь в свою комнату, желая остаться одна. «Чтоб вас! Чтоб вас! Чтоб вас всех!» – кричал ее внутренний голос. Схватившись за волосы, девушка потянула их чуть назад. Ее грудь вздымалась и опадала при каждом неглубоком дрожащем вздохе. Закусив нижнюю губу, Ника расслабила руки и бросила их вдоль тела. Между лопатками поселилась тупая боль, из-за напряжения в мышцах шея ныла от малейшего движения.