Метаморфоза

Тогда он глянул на окно и почувствовал себя глупо от мысли вломиться внутрь, разбив стекло. Прямо как в боевиках. Да и вообще – глупая ситуация, подумал Олег. Ворваться внутрь и пристрелить его? На глазах у дочери? Стать убийцей? И вообще, хватит ли смелости и решительности выстрелить по живому человеку, пусть тот и накачал его жену наркотиками? А что он сделал с ней до этого? Изнасиловал? Олег сжал ружье, вновь захотелось, во что бы то ни стало наказать Антона. Но злобу и жажду мести, словно цепных псов, сдерживал разум. Ситуация требовала холодного рассудка. Действовать импульсивно – значило сесть в тюрьму. Олег замер в противоречивых эмоциях. Развернуться и уйти – это будто значило потерять гордость и честь. Однако открыть пальбу – поступок ещё более глупый. Нужно обратиться в полицию. Да, в полицию. Они вытащат Антона из-под земли и накажут. Конечно, это не совсем та месть, которой хотел бы Олег, но тоже сойдёт. И ведь даже рожу не набить…

Олег прошёлся вдоль стены, засвечивая внутрь окон фонариком. Все три нешироких окна вели в просторную гостиную. Виднелся диван и кресла. Рядом с большим плазменным телевизором на стене висели картины. Что на них было нарисовано разглядеть не получалось из-за темноты. На стеклянном журнальном столике лежала опрокинутая бутылка. Горлышко без пробки выступало за край стола. Присмотревшись, Олег увидел на полу красную лужу. Из-за окна было плохо видно, но Олегу показалось, что лужица была засохшей и уже не блестела. Сколько нужно времени, чтобы вино высохло? Там точно половина бутылки расплескалась – не меньше. В гостиной Антон и напал на Алису? Так бутылка и опрокинулась. Только вот Алиса вся перемазана землёй, значит, борьба произошла на улице, да и сама она сказала, что её сбросили с велосипеда и вкололи какую-то дрянь…

Олег на всякий случай пригляделся, чтобы выцепить ещё что-нибудь любопытное. Виднелась другая комната, до неё фонарь не доставал и поэтому из её мрака можно было с трудом различить только лестницу на второй этаж. Но в гостиной был порядок. Только бутылка и лужа. Тогда драка случилась не в этой комнате. Больше на ум ничего не приходило. Разве что художник был свиньёй. Налакался вина, выскочил в пьяном угаре из дома и напал на Алису. Только зачем нужно было накачивать её наркотиками? И как это он успел так быстро всё провернуть? Неужели держал шприц наготове?

Ничего не вязалось, всё было слишком сложно. Олег решил оставить эти размышления на совесть полиции, а сам направился к воротам гаража. Прислонившись к щели, Олег посветил через неё внутрь и разглядел внедорожник. Значит, Антон никуда не уехал и точно спрятался в доме.

Стучаться в дверь Олег передумал. Если Антон болен на голову, то запросто мог бы выпрыгнуть с ножом. Стрелять в него Олег тоже передумал – опасался угодить за решётку, а это ему точно не нужно, иначе получится, что он проиграет в этой передряге дважды. Мобильник здесь не ловил, значит, придётся спускаться вниз, везти Алису в больницу, что в райцентре, а потом сразу в полицию. На это могло уйти достаточно времени, чтобы Антон удрал отсюда. Поэтому Олег ещё раз заглянул в гараж и запомнил номер внедорожника.

***

Олег загрузил велосипед в багажник и положил Алису на заднее сидение. Она теперь молчала и просто смотрела перед собой. Достучаться до неё не получилось, и Олег, испугавшись ухудшения её состояния, на полной скорости пустился по лесной дороге обратно, не жалея машины на кочках.

Это напоминало кошмарный сон, который всё никак не заканчивался. Олег выжимал из автомобиля всё, но продвигался вперёд поразительно медленно, дорога будто стала бесконечной. Алиса совсем утихла, и Олег то и дело сбавлял скорость, чтобы проверить дышит ли она. Он не знал, как оказывать первую помощь, если вдруг случится остановка сердца и стал жалеть, что не уделял должного внимания теории реанимации. Столько важных знаний порой ускользает за узкий круг обыденности только лишь потому, что мы рассудили, будто уж нам-то они не пригодятся никогда!

Как только машина очутилась на асфальтированной дороге – Олег прибавил хода, нарушая все правила. Двигатель работал на полную мощность. Машина продиралась через тьму. Однажды чуть ли не впечаталась во встречный автомобиль за крутым поворотом. Со свистом колёс удалось вовремя вильнуть в сторону, почти вслепую – из-за фар, свет которых встречный водила не успел переключить с дальнего на ближний. Раздался длинный протяжный гудок, и встречная машина исчезла в темноте, словно это был всего лишь призрак. Этот гудок ударил по самым древним и глубоким частям сознания – Олег ощутил холодное дыхание смерти. Они едва ли не угодили в аварию! Оправившись от испуга и овладев собой, он вновь утопил до отказа педаль газа. Иначе не мог – Алисе нужна медицинская помощь. Но машину стал вести гораздо аккуратнее и на опасных участках сбавлял скорость.

Вот мимо пронеслась деревня Тихая, без единого огонька, похороненная чернотой долины, словно бы опустевшая и безжизненная. Снова бесконечное полотно дороги. Поворот. Ещё поворот. В свет фар то и дело попадались дикие животные, тут же пускающиеся наутёк. Олег раздражался и тормозил, чтобы не намотать на колёса их кишки или не заляпать бампер. Тогда автомобиль превратился бы в кровавую мясорубку. Алиса не простит ему, если он собьёт хотя бы одну зверушку. На секунду Олегу показалось странным, что его сейчас волнуют такие вещи.

Наконец из ночи выплыли одноэтажные дома на окраине райцентра. Фонари ярко освещали пустынную улицу оранжевым. Автомобиль на полном ходу пронёсся через село вдоль домов и оказался у больницы. Две машины скорой помощи стояли на парковке напротив крыльца реанимации. На ступеньках стоял пожилой мужчина в синей куртке и курил. Видимо водитель на дежурстве. Сонным и безразличным взглядом он сопроводил подъехавший на стоянку автомобиль. Бешеный рёв мотора он расслышал ещё издалека. Из машины выбрался Олег, он сразу открыл заднюю дверь, наклонился к сиденью и, подхватив на руки беспамятную Алису, засеменил ко входу.

***

Люминесцентная лампа заливала коридор безрадостным бледным светом и время от времени била по глазам судорожным морганием. Откуда-то с дальней части здания доносились приглушённые звуки телевизора. Пахло больницей. Олег не находил себе места: то ходил по коридору взад-вперёд, то садился на скамью и нервно стучал ногой в пол. Алисой сейчас занимались врачи, а ему сказали не беспокоиться и ожидать в коридоре, несмотря на то, что он предлагал им свою помощь. Сидеть в стороне, когда Алиса в таком состоянии, ему казалось непостижимым, ему хотелось срочно что-либо предпринять, но его помощь была не нужна, поэтому он чувствовал себя бессильным. А это страшнее всего.

Местным врачам он не доверял – они знамениты своим непрофессионализмом, однако до следующего села к более квалифицированным специалистам везти Алису не решился, ибо потерял бы совсем много времени. Сейчас же его терзали сомнения: правильно ли он поступил? В памяти всплывали истории, как в стенах этой больницы погибали больные с относительно простыми проблемами, а все из-за выдающейся халатности персонала. Успокаивало только, что сегодня медработники были хотя бы трезвыми. Это уже несомненный плюс.

Олег сразу сказал им, что нашёл Алису обколотой наркотиками у дома Антона Леонова. Они осмотрели место укола и, в разговорах между собой, выразили мнение, что выглядит пятно укола странно, а затем Алису унесли с подозрением на передозировку опиатами. Олег не видел её уже, кажется, целую бесконечность.

Совершенно внезапно рядом всплыла пухлая и осунувшаяся фигура усатого участкового, Олег даже пошатнулся от неожиданности – настолько он был поглощён тревогой об Алисе, даже шагов не услышал. Видок у полицейского был такой, словно он только что выполз из могилы – помятый. Прилагая титанические усилия к борьбе со слипающимися глазами, он представился кем-то вроде Муравлёва Валерия Дмитриевича – распознать слова в его сонном урчании было той ещё задачкой.

Участковый принялся расспрашивать. Олег изложил историю от начала до конца, разумеется, опустив подробности о том, что хотел пристрелить Антона Леонова крупной картечью. Рассказал и про сказку почтальона и про затравленную отцом дочь. Полицейский то ли кивал головой в знак того, что слушает, то ли просто клевал носом, вихляя на границе меж двух реальностей: оказываясь то в царствии сладкого сна, то снова в мрачном коридоре больницы.

На моменте, когда Олег упомянул наркотики – Валерий Дмитриевич наконец оживился и сонливость как ветром унесло. Тут он, видимо, осознал всю скверность дела и уже нарисовал себе в мозгу проблемы, которые придётся разгребать, как навозную кучу лопатой в положении лёжа. Он сосредоточенно выслушал подробности, уточнил пару моментов, записал номер автомобиля Леонова, задумчиво пошевелил усами и с надеждой в глазах спросил:

– А может это был припадок какой-нибудь?

– Припадок чего? – удивился вопросу Олег.

– Чего-нибудь. Будто мало бывает всяких припадков… А что врачи сказали?

– Подозревают, что передозировка опиатами.

Полицейский нахмурился, замер на несколько секунд, потом снова оживился и направился к врачам – узнавать точно ли это наркотики или все-таки какой-нибудь припадок.

– Что вы сделаете Леонову? – спросил Олег вслед.

– А?… Наряд пошлём сначала, наверное… Да. А потом придётся звать из этих, из центров… етить его налево… – ответил участковый и скрылся из вида.

Олег снова остался в коридоре один. Теперь он думал об Антоне Леонове, мрачном доме в горах и о том, что со всем этим сделает полиция. Как-то не внушил особых надежд ему этот усатый тип. Не доставало полицейскому железной воли в осанке, взгляде и словах, от которой сразу бы становилось ясно – преступники будут наказаны, а мы, граждане, находимся в безопасности, под крепким, как сталь, крылом нашей доблестной полиции, которая всегда готова прийти на помощь… Кажется, что этому Валерию Дмитриевичу и самому нужна была помощь.

«Попроситься поехать вместе с нарядом полиции?.. Нет, тогда получится, что я оставлю Алису здесь совсем одну… Да и не возьмут полицейские меня с собой – лишняя ответственность.»

Олег сделал круг по коридору, потом встал к дверям реанимационной. Через несколько минут оттуда вышел полицейский, всё с таким же потерянным видом. Теперь его допрашивал уже Олег.

– Ну, как там она?

Валерий Дмитриевич словно бы испугался поджидавшего его у дверей Олега и немного разозлился.

– Встали тут… В бессознательном состоянии ваша жена… Врачи сказали, что скорее всего героин. Надеюсь, что откачают…

Полицейский двинулся к выходу из больницы, а Олег так и остался стоять на месте, пораженный его словами. «Надеюсь, откачают? Её непременно откачают! Другого варианта и быть не может!» – подумал Олег. Хоть он сам в глубине души и не полностью верил в это, хоть его и грызли сомнения и эти же упаднические мысли так же крутились у него в голове, однако когда эти мысли и сомнения озвучиваются извне – они, почему-то, колют куда больней. Становится не по себе и хочется заткнуть говорящему рот, потому что он покушается на единственное, что остаётся у человека в подобной ситуации – на надежду.

Как бы в попытке сбежать от наплывших вдруг эмоций, Олег вышел на крыльцо. Машины участкового на стоянке уже не было. Наверное, наряд уже мчится к дому Антона Леонова. Олег заметил, что забыл закрыть заднюю дверь автомобиля, когда выносил оттуда Алису, поэтому спустился, захлопнул её, глянул в салон на ружьё и вернулся обратно.

На улице воздух был свежим, и ветер доносил из небольшого сада у больницы запахи цветущей сирени. Дело подкрадывалось к утру, и небо уже потеряло черноту, однако ещё мерцали звёзды. С дальних краёв села доносился приглушенный расстоянием вой собак, слышалось, как тихим шёпотом колышется листва на высоких тополях с другой стороны улицы. Всё казалось несуразно спокойным. Как вообще природа смеет сейчас быть такой безмятежной?

Олег был в бессильной злобе на себя за то, что отпустил Алису одну, кроме того в нём засел и липкий страх, от которого никак нельзя было отделаться. Ещё совсем недавно Алиса весело разговаривала с ним, подшучивала и проказничала, а сейчас она вдруг превратилась в пускающего слюни овоща и может умереть в любую минуту. И больше не будет их двоих.

Олег вспомнил, как они познакомились на горнолыжном курорте. В тот яркий день он совершенно случайно оказался рядом, можно сказать, сам хаос Вселенной свёл их вместе. Они столкнулись на спуске, на довольно большой скорости, по вине зазевавшейся Алисы. Олег пытался предотвратить столкновение, вырулить в сторону, но это ему сделать не удалось, и они кубарем пронеслись с десяток метров вниз по склону. Она чудом отделалась лишь парой синяков, а вот Олег повредил голень. Алиса, так сказать, вынесла раненного с поля боя – помогла доковылять до медпункта, хоть тот и отпирался, что доберётся сам. Ситуация довольно комичная и с неё всё началось. Олег стал вспоминать, что им удалось пережить, от начала и до конца, и от этих воспоминаний ему стало только тяжелее. В горле встал ком, но Олег не мог позволить себе расплакаться прямо здесь, как бы сильно не хотелось. Что будет, если Алиса умрёт? Он боялся даже вообразить.

Небо зажигалось, а тополя всё так же тихо шептались, словно не замечая ужасных вещей, происходящих в этом мире.

Потом дверь сзади открылась, из неё выглянул медработник и сказал несколько слов, от которых Олег ощутил себя самым счастливым человеком на свете:

– Ваша жена приходит в порядок.

***

Несколькими днями ранее. 27 мая.

Когда Виктор вышел в шесть утра из дома кормить свиней, солнце уже поднялось над горизонтом. Туман растворился, трава по краям тропинки взмокла от росы. Чтобы добраться до свинарника, нужно было выйти за полусгнивший забор в огород и прошагать по этой тропинке около полусотни метров. Таскать вёдра с водой на такое расстояние в зимнюю пору – занятие не из лёгких, но в тёплые времена года, когда можно протянуть к свинарнику длинный шланг, конечно, было легче. Сам свинарник представлял собой совсем небольшой арочный каркасный ангар, похожий на бочку, закопанную в землю лишь наполовину. Обшивка уже давно покрылась ржавчиной, и видок у свинарника был удручающий. Хотя какой ещё видок должен быть у свинарника?

Виктор смотрел на эту постройку, как на эшафот. Чёртовы свиньи! Чёртова деревня!

Он уже давно хотел скопить денег и уехать отсюда в другое место, найти другую работу и начать всё с чистого листа, но всё никак не мог собраться и постоянно находил отговорки, откладывая на потом. И вот стукнул уже четвёртый десяток, а он до сих пор каждый божий день ковыряется в свином дерьме!

Что же мешает всё бросить? Ни семьи, ни друзей. Да и какая может быть семья и друзья, когда ты целыми днями только и делаешь, что батрачишь на ферме вусмерть?

Виктор было направился к бочкам с комбикормом, но тут его взгляд зацепился за что-то необычное. Остановившись, Виктор смотрел на стену ангара. Окно слева от входной двери было разбито.

«Ворьё?» – проскочила мысль у него в голове, и сердце в страхе заколотилось. Такого ещё никогда не было.

Кому могли понадобиться мои свиньи? До ближайшей деревни несколько километров и если бы кто-то подъехал на машине, то я бы услышал! Не на руках же они тащили здоровую свинью…

Виктор огляделся по сторонам, пытаясь увидеть кого-нибудь, но около ангара стоял только он один. Тогда он преодолел оцепенение, подошёл к ветхому сараю неподалеку, взял остроконечную лопату и двинулся к ангару. А вдруг внутри кто-то есть? В коленях чувствовалась дрожь, а ладони вспотели. Виктор не любил разборки.

Замок, висящий на двери, был цел, совсем не тронутый. Как же они тогда вытаскивали свинью? Окно ведь довольно высоко: Виктор мог заглянуть в него, только лишь встав на цыпочки. Фермер, немного поколебавшись, отворил замок и открыл дверь.