Стремиться к небу. Часть I. Хочешь мира – готовься к войне

Допросная комната. Капитана Вайлда подозревают в шпионаже и предательстве.

Томас смотрел сквозь стекло на своего друга и не верил обвинениям. Капитан столько лет подставлял плечо, на которое могли опереться товарищи, а теперь все ставится под сомнение. Генерал скрестил руки на груди и продолжил смотреть на пленника. Тот не пытался вырваться, оправдаться, а просто сидел, опустив голову. Признал вину? А может, ждет участи.

Томас не мог больше ждать, он вошел в комнату. Капитан поднял взгляд на друга. Отчаяние четко просматривалось в отблесках зеленых глаз. Никто не решался начать диалог, но оба понимали его неизбежность. Томас придвинул маленький стул и сел напротив Вайлда. Тот опустил голову и продолжил сидеть так, будто находится в помещении один.

– Я не верю тому, что о тебе говорят, – начал генерал.

– Томас, я…не шпион. Он заставил меня! Понимаешь? Он взял Мэри в заложники, угрожал ее смертью, если я не принесу данные. А потом…, – взгляд капитана потупился, – я не понимаю. Зачем он ее потом убил? Потому что…может это сделать? Из ненависти к нам? Ты…ты всегда руководствуешься логикой, генерал, так объясни мне. Почему?

– Я не знаю, друг. Не знаю. Но мы должны разобраться во всем этом. Ты говорил о луче. Значит, его украли у ОПЗМ.

– Да…

Томас задумался.

– В любом случае стоит встретиться с Контролем и обсудить произошедшее. Очень не хочется вновь начинать войну, но если выбора не будет… Можешь быть свободен, Генри. Я улажу дела с Советом, – Томас поднялся со стула и вышел. Генри еще какое- то время сидел. Перед глазами то и дело возникало ее лицо.

Томас вернулся в свой кабинет, обеспокоенный тем, что произошло и может произойти. Он включил компьютер, а затем вызвал на связь Константина. Темный экран монитора отражал сосредоточенное лицо генерала, пока, наконец, не возник генеральный директор.

– У меня очень мало времени, – он раскрыл папку с документами, – говори быстрее.

– Не изображай из себя дурака. Ты знаешь, зачем я звоню. Ты нанес оскорбление одному из наших командиров. Не говоря уже о том, что подтолкнул его к предательству.

– Я не пытался скачать ваши стратегические данные. Все, что нужно, мне и так известно, – владыка усмехнулся, но затем его лицо стало серьезным, – кроме одного: где мой луч?

– Я понятия не имею. Мне казалось, что вы пришли к согласию тогда, на конгрессе. Если у тебя были какие- то подозрения, можно было их высказать открыто мне в лицо, а не заставлять людей.

– Чтобы ты скрыл правду? Я уже давно в политике и управлении, знаю, как это делается. И демократией такие методы не прикрыть. Они испытаны временем. Я дал вам неделю мира, а вы отплатили мне похищением луча? Только потому, что я держу свое слово моя армия еще не садится на транспорт. Хочешь открытого разговора? Хорошо. Ресторан «Корона». Через два дня. Аудиенция окончена, – директор отключился.

Высокомерный…, – подумалось Томасу. Но уже хорошо, что он согласился на переговоры. Есть время на подготовку.

Генри не знал куда пойти. Он бродил по коридорам штаба, пока не наткнулся на грузную фигуру генерала Брайера. Голова ударилась о грудь, кожаная куртка чуть шевельнулась. Командующий подался вперед и тяжелые берцы скребнули по полу. Капитан поднял голову и первое, что он увидел, была сигара. Генерал сделал затяжку и выдохнул.

– Слышал о твоей потере, – чуть хриплым голосом произнес Нильсон, – нельзя такое в одиночку тянуть. Пойдем, – он улыбнулся и стукнул друга по плечу, – угощу тебя выпивкой.

И весь вечер (ведь на улице стемнело, как заметил Генри. Со всеми заботами он потерял счет времени) генерал потратил на разговоры о том, что следует забыть все и жить дальше, найти новую цель. Ну а сам он? Если бы умерла Линда? Нильсон не успокоился, пока не переломил бы лично хребет убийцы, а потом горевал все оставшееся время.

Генри сделал глоток и посмотрел в лицо товарища. Все эти утешения – пустой звук. Глаза его говорят обратное. Они напоминают о мести. Генерал стряхнул пепел с сигары и с наслаждением сделал одну затяжку.

– Но я вот что еще скажу, хочешь знать, как поступают настоящие мужики? Они доводят дело до конца, понимаешь? И никто и ничто не должно их останавливать. Так вот и знай, – Нильсон метнул окурок в урну, стоявшую в углу бара.

Глаза капитана и генерала встретились. Оба все поняли. Генри встал из- за стойки и пошел к выходу. Дверь захлопнулась. Неоновая вывеска замигала и погасла.

План родился в мгновение ока. Капитан заявил, что болен, а потому заданиями его не донимали. Он сидел у себя дома и просчитывал все. Нужно узнать у Станислава о событиях того дня. Через знакомых из службы разведки капитан выяснил, что лучник расположился на базе ОПЗМ недалеко от границы. Легионеры сделают вид, что небо чистое. Деньги прибудут кому надо.

Планы достать не удалось, только примерное описание. Капитан поставил бутылку рядом с листом бумаги, на котором сам от руки начертил комплекс по рассказам. Стрелки и кружки отмечали важные места. Капитан провел по щетине и сделал глоток. Горячая жидкость прошлась по горлу и расплескалась в желудке, оставляя горький привкус, но компенсируя его внутренним теплом после себя. Наконец, приготовления были завершены. Капитан взял вертолет, чтобы ночью уже быть на базе. Предлог он придумает позже, когда эта маленькая операция вскроется. Если так произойдет.

Скотт О’Мейли с Верноном Джейном сидели в клубе. Выдалась свободная минутка, и они решили немного расслабиться. Играла музыка, отбивая непонятный ритм, в специальных местах, огороженных решеткой, что как бы намекало, что прикасаться не стоит, танцевали девушки. Их тела изящно изгибались, а мигающие разные цвета выхватывали разные детали, которые тут же исчезали, открывая взору новые.

Скотт смотрел за всем этим с восхищением и даже подмигнул одной из танцовщиц. Она будто его и не заметила. Наемник кивнул и обернулся к товарищу, засунув трубочку, уходящую в стакан с коктейлем, в рот.

– Ну что, как тебе наш новенький? – сделав глоток, произнес он.

– Дело свое знает, – коротко ответил Вернон.

– А по мне, так понтов выше крыши.

Полководец оглядел собеседника: дорогой костюм, начищенные туфли, золотая цепь, яркая рубашка, вальяжная поза. И он еще говорит о понтах. Наемник улыбнулся.

– Мне он не нравится, – продолжал Скотт, – маска эта тупая. С детства не любил костюмированных героев, – он поморщился и сделал еще глоток коктейля.

– А мне в детстве не давал покоя вопрос: как эти герои живут? Ну, на какие деньги. Вряд ли государство им что- то выделяет.

Скотт посмеялся над мыслями друга.

– И что, нашел ответ? – создатель полей ехидно посмотрел на собеседника.

– Нет. Но понял, что я теперь один из таких героев.

Скотт поднял бровь в недоумении.

– Только я практичней и маску не ношу. А трико мне не идет и от пуль не защитит, а в остальном…

– За…героизм?

– За героизм.

Стаканы звонко ударили друг о друга.

В кармане Вернона завибрировал телефон. Наемник нащупал устройство и посмотрел на дисплей. Звонил Туз. Полководец удивленно мотнул головой, показал телефон другу, тот одобрительно закивал. Вернон снял трубку.

– Слушаю.

– Вернон! Тебя беспокоит Фрэнсис Клауд. Сейчас ты срываешься с места и едешь в аэропорт забирать нашего героя, понял?

– Героя? – поднял бровь полководец. Он увидел, что и Скотт заинтересовался, выплюнув коктейльную соломинку изо рта.

– Туз смог похитить луч, но не смог остаться незамеченным. Ему потребуется транспорт домой и эскорт.

– Но почему я?

– Потому что ты первый пришел мне на ум, Вернон. Делай то, за что тебе платят и не задавай лишних вопросов. Все, разговор окончен. Отправляйся.

– Есть, командир, – наемник убрал устройство.

– Чего там? – Скотт расстегнул пуговицу на вороте рубашки.

– Собирайся, поедем Туза встречать, – поднялся с кресла Вернон.