Из дома вышел человек…

– А что, ваш сын тоже писатель? – спросил толстяк.

– Нет, – сказала старушка, – он лесничий. Да только он тут не живет. Раньше я у мужа чернила брала, а теперь муж умер, и я одна осталась. Нельзя ли мне у вас тут чернил купить? – вдруг сказала старушка.

Тонкий человек завязал свой сапог и посмотрел сквозь очки на старушку.

– Как чернила? – удивился он.

– Чернила, которыми пишут, – пояснила старушка.

– Да ведь тут чернил не продают, – сказал толстый человек и перестал потирать свои руки.

– Вы как сюда попали? – спросил тонкий, вставая с дивана.

– В шкафу приехала, – сказала старушка.

– В каком шкафу? – в один голос спросили толстый и тонкий.

– В том, который у вас на лестнице вверх и вниз катается, – сказала старушка.

– Ах, в лифте! – рассмеялся тонкий, снова садясь на диван, так как теперь у него развязался другой сапог.

– А сюда вы зачем пришли? – спросил старушку толстый человек.

– А я нигде чернил найти не могла, – сказала старушка, – всех спрашивала, никто не знал. А тут, смотрю, книги лежат, вот и зашла сюда. Книги-то, чай, чернилами пишутся!

– Ха, ха, ха! – рассмеялся толстый человек. – Да вы прямо как с луны на землю свалились!

– Эй, слушайте! – вдруг вскочил с дивана тонкий человек. Сапога он так и не завязал, и шнурки болтались по полу. – Слушайте, – сказал он толстому, – да ведь вот я и напишу про старушку, которая чернила покупала.

– Верно, – сказал толстый человек и потер свои руки.

Тонкий человек снял свои очки, подышал на них, вытер носовым платком, одел опять на нос и сказал старушке:

– Расскажите вы нам о том, как вы чернила покупали, а мы про вас книжку напишем и чернил дадим.

Старушка подумала и согласилась.

И вот тонкий человек написал книжку:

О ТОМ, КАК СТАРУШКА ЧЕРНИЛА ПОКУПАЛА.

    Д. Хармс
    1928

38

Профессор Трубочкин

?1?

В редакцию Чижа вошел человек маленького роста, с черной косматой бородой, в длинном черном плаще и в широкополой черной шляпе. Под мышкой этот человек держал огромный конверт, запечатанный зеленой печатью.

– Я – знаменитый профессор Трубочкин, – сказал тоненьким голосом этот странный человек.

– Ах, это вы профессор Трубочкин! – сказал редактор. – Мы давно ждем вас. Читатели нашего журнала задают нам различные вопросы. И вот мы обратились к вам, потому что только вы можете ответить на любой вопрос. Мы слыхали, что вы знаете все.

– Да, я знаю все, – сказал профессор Трубочкин. Я умею управлять аэропланом, трамваем и подводной лодкой. Я умею говорить по-русски, по-немецки, по-турецки, по-самоедски и по-фистольски. Я умею писать стихи, читать книжку, держа ее вверх ногами, стоять на одной ноге, показывать фокусы и даже летать.

– Ну, это уж невозможно, – сказал редактор.

– Нет, возможно, – сказал профессор Трубочкин.

– А ну-ка полетите, – сказал редактор.

– Пожалуйста, – сказал профессор Трубочкин и влез на стол. Профессор разбежался по столу, опрокинул чернильницу и банку с клеем, сбросил на пол несколько книг, порвал чью-то рукопись и прыгнул на воздух. Плащ профессора распахнулся и защелкал над головой редактора, а сам профессор замахал руками и с грохотом полетел на пол.

Все кинулись к профессору, но профессор вскочил на ноги и сказал:

– Я делаю всё очень скоро. Я могу сразу сложить два числа любой величины.

– А ну-ка, – сказал редактор, – сколько будет три и пять?

– Четыре, – сказал профессор.

– Нет, – сказал редактор, – вы ошиблись.

– Ах да, – сказал профессор, – девятнадцать!

– Да нет же, – сказал редактор, – вы ошиблись опять. У меня получилось восемь.

Профессор Трубочкин разгладил свою бороду, положил на стол конверт с зеленой печатью и сказал:

– Хотите я вам напишу очень хорошие стихи?

– Хорошо, – сказал редактор.

Профессор Трубочкин подбежал к столу, схватил карандаш и начал быстро-быстро писать. Правая рука профессора Трубочкина стала вдруг мутной и исчезла.

– Готово, – сказал профессор Трубочкин, протягивая редактору лист бумаги, мелко-мелко исписанный.

– Куда девалась ваша рука, когда вы писали? – спросил редактор.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся профессор. – Это когда я писал, я так быстро двигал рукой, что вы перестали ее видеть.

Редактор взял бумагу и начал читать стихи:

Жик жик жик.
Фок фок фок.