В деснице монаха –
Орудие в крови степных чужаков.
Он – смерть на курганах монгольских врагов!
Великий язык! О, железная речь!
Терзает словами пожара крови,
Что, запекаясь на смуглой груди,
Границы раздвинула царской Руси.
Сияет луною клинок серебристый –
Так было и будет, и ноне, и присно!
Столбовая дорога
Я шел по столбовой дороге,
Меня встречали бедняки.
Я видел беды их и многим
Кидал на нужды медяки.
Кричали птицы, печь дымила
Над той дорогою седой.
И я во все, что сердцу мило,
Нырял бездумно с головой.
И в этом бурном океане
Я робко, словно флюгер, реял.
Я видел, как живут дворяне,
И слово, как ячмень, я сеял.
Меня встречали храмы, избы,
Они кивали мне во след.
И я святой их дух пречистый
Ловил под пеленою лет.
И этот путь светил лучисто,
Сиял, как чистый минерал.
Его те видят, кто отчизну
На звон монет не променял.
Над распаханным полем
Ты знаешь, мой друг, я счастлив,
Ты знаешь, мой друг, я болен.
Пролетит моя жизнь, как ястреб,
Над распаханным русским полем!
Ты знаешь, мой друг, все знаешь же,
Как болит и сердце, и тело,
Как киркою богатые залежи
Исцарапало и раздело.
Мои вены, что реки дальние,
А глаза – два холодных озера.
И порывы души бескрайние
Дуют ветром до часа позднего.
Ты ведь знаешь, так больно что-то,
И все режет внутри, и крутит.
Разойтись так порой охота
Во все стороны на распутье!
Я гляжу по кругам на море,
Будто плачет страна в ненастье.
Вот монета личного счастья