Кубики больницы Арчибальд

– Рамзи, но я о чем могу помочь в данной ситуации! Я же не нянька. Моя специальность – другая.

– Мистер Вудс, – начал Рамзи, свой привычный заход, – это конгрессмен, он очень помогает нашему округу. Его дочь больна. Ни один психолог не может ей помочь. Её нашли, в ванне, понимаете? С перерезанными венами!

– Я понимаю. Но я не детский психолог, более того, мой род деятельности, связан с тем, чтобы подтвердить дееспособность убийц. А здесь… здесь, скажем так, избыточное отцовское влияние, или же, деньги, вы понимаете, как это бывает. Я не работаю с подростками.

– Но вы медицинский гений! Вы врач. Вы должны ему помочь!

– Если это про клятву Гиппократа, то, к сожалению, Вы уже пользовались этим приемом. Рамзи, вам вообще не стыдно! Вы уже даже и не прикрываетесь, используя меня для продвижения своей карьеры.

– Вудс. Мы все в одной лодке, – по-заговорщически начал шериф, едва ли не обводя руками кабинет, – почтенный Артур Горвард – крайне успешный политик, который рвется на пост губернатора Калифорнии. Вы понимаете, какие это перспективы?

– Понимаю Рамзи, это и была ваша главная новость? У меня куча дел, Вы вырвали меня с самолета. Я не могу тратить свое время на все эти глупости.

– Доктор, – спокойно начал Рамзи, словно перед ним был маленький, непослушный ребенок, – мистер Артур Горвард, заметил, что Вашей больнице не помешали бы инвестиции, порядка двух миллионов долларов.

На этих словах он сделал паузу и театрально прищурился, всем своим видом, показывая невыносимо большую, перспективу данной сделки. Вудс снова подумал о кофе. С каждой секундой оно становилась все желанней и желанней. Чувствуя мыслительный процесс доктора, Рамзи принял его на свой счет и продолжил.

– Он прекрасно знает, насколько Вы профессиональны и лично просил, чтобы Вы поработали с Джоли, она очень сложный ребенок, у неё постоянные проблемы. Ей просто необходим такой эксперт. К тому же Вы же занимаетесь смертями, суицидом, а она почти себя убила. Это и есть Ваша стезя. Или я не прав?

– Не правы, – спокойно ответил Вудс, – это не моя стезя.

– Разве?

– Да. Я занимаюсь убийствами, а не избалованными детьми. По факту мне нет до них дела. Наймите Шаркли, он прекрасный семейный психолог.

– Да, я бы нанял Шаркли, если бы Артур не прочитал, как он Вас расхваливал в “Вашингтон пост”.

– Это что? Моя вина? – Вудс осмотрелся, он впервые был у Рамзи и не до конца понимал, где тут кофейный автомат, – скажите, а где тут у вас кофе?

– Что? Кофе? Доктор Вудс какое к черту кофе? Ко мне, то есть к нам обратился сам конгрессмен, наверное, с самым большим предложением в Вашей жизни, а вы думаете о кофе? Давайте лучше говорить конструктивно, наконец! Иначе, он может и передумать.

– Да мне, собственно, плевать, – вспылил Вудс, – мне эти политические игры, всегда были чужды! Более того, я никогда ничего ни у кого не просил и впредь, не собираюсь этого делать! И запомните ещё шериф: никогда и ни при каких обстоятельствах не вызывайте меня для своих продвижений. Вам просто повезло, что моя больница находиться в вашем округе, но это вовсе не означает, что буду прибегать сюда по каждому Вашему зову, вы меня понимаете?

– Полегче, полегче доктор! Я вас прекрасно понимаю. И ценю, – Рамзи попятился, – это просто деловое предложение. К тому же Джоли пятнадцать лет. Она совсем юная девочка.

– Хорошо. Я подумаю, кого могу послать к ней. У меня есть первоклассные психологи. Но не больше, Рамзи. Понимаете меня?

– Понимаю, но конгрессмен…

– Не больше! У меня есть дела куда важнее взбалмошной девчонки, мающейся от обилия внимания и денег.

– Хорошо. Тогда я извещу нашего уважаемого будущего губернатора, что вы мне отказали.

– Извещайте, – Вудс поднялся, и прихватив портфель подмышку открыл двери.

– Кофе слева, недалеко от туалета, – сказал ему в вдогонку Рамзи.

– И на том спасибо, – буркнул Вудс, закрывая двери.

Кофеварка, видимо разменявшая несколько лет, выглядела просто ужасно, но Вудсу было не привыкать. Он частенько бывал в участках и прекрасно знал с чем имеет дело. Выплеснув содержимое колбы, он тщательно промыл её и налил воды. При должной сноровке, даже такое чудо может себя превосходно показать.

Наконец пошел запах. Вудс невольно улыбнулся. После этого дотошного Рамзи, с его невероятным упорством, этот запах был как райское яблочко, для уставшего, старого доктора, чей перелет из Балтимора, был самым настоящий адом. Он поднял колбу и налил стакан. А потом он краем глаза уловил что-то знакомое. Что-то до боли знакомое.

Вудс повернулся. Да твою ж мать! Рамзи стоял прямо позади него и о чем-то живо беседовал с высоким, прекрасно одетым джентльменом, чей деловой костюм давал фору даже ему. Вудс вдруг понял, насколько сильно недооценил упрямого хитрого шерифа! Этот подлец специально отправил его за кофе, чтобы потянуть время, дав конгрессмену время, чтобы добраться до участка. А ведь Рамзи прекрасно знал, насколько сильно он не любил политиков! Вудс сжал ручку кофейника чуть не до хруста. Так спокойствие, только спокойствие! В конце концов, он же доктор медицины…

Врачи без границ

Артур Говард был высоким лощеным красавцем, которому в пору было выступать на подиуме, а не сидеть в овальном кабинете над кучей бюрократических бумажек. И все же он это делал и делал хорошо, раз Рамзи так сильно за ним ухлестывал!

Заметив его у кофеварки, Горвад некоторое время его разглядывал и лишь затем неспешным шагом направился знакомиться, делая это по-деловому, словно это было надо не ему, а оппоненту. Вудс, вздохнул. Все это его так раздражало! У него была целая куча дел, а этот ненужный диалог, заберет минимум полчаса. Потом ещё любезности…

– Очень рад с Вами познакомиться доктор Джеймс, слышал Вы скоро станете профессором, мои поздравления, уверен, это очень разумное движение вперед, – сказал Говард протягивая крупную ладонь.

Вудс поздоровался. Он вообще не помнил, когда бы хоть раз отказал человеку в рукопожатии.

– Здравствуйте, конгрессмен.

– Как-то холодновато, – Говард игриво прищурился, – Рамзи рассказал мне, что Вы недолюбливаете политиков и знаете, я согласен с Вами, но как иначе? Кто-то же должен делать нашу работу?

– Между молотом и наковальней.

– Между народом и законом, – улыбнулся Говард.

Вудс отметил, что улыбка у него была просто превосходная, с такой на алее в Голливуде не стыдно показаться! И естественно, такому человеку, конгрессмену, совсем не нужно чтобы в его семье происходило что-то из ряда вон выходящее.

– Конгрессмен, прошу меня извинить, но у меня мало времени! Шериф рассказал мне о Вашей проблеме, но увы, лично я не могу поработать с Вами. Это несколько не мой профиль, но повторюсь, у меня есть прекрасные специалисты, которые могут Вам помочь.

– Доктор Вудс, – аккуратно начал Говард, непостижимо легко взяв его под локоть, – понимаете, в чем дело. Это очень деликатный вопрос для меня и моей семьи. Очень деликатный и очень срочный. Мне важно, как можно быстрее решить его.

– Простите, но я не понимаю, как можно срочно решить такой вопрос. Это же разум, пусть юный, но все же разум. Даже более того, порой юный разум гораздо сложнее, из-за своей нестабильности, тут невозможно решить быстро. Это же не машину починить.

– Именно поэтому я выбрал лучшего психолога всего южного округа.

– Вы меня не слышите. Я не работаю с детьми. Это отдельное направление.

– Но, совсем недавно, вы разговаривали с отцом девочки, той, что повесилась. И потом, я слышал, что вы и с детьми общались. Кто хотел совершить суицид.

– Я их не лечил. Мне нужно было определить степень их вменяемости, это несколько другое. Говоря простым языком, я анализирую работает мотор или нет, но не чиню его.

– Знаете, – Говард подошёл к кофеварке и поднял колбу, – у нас, многие не видят то, что на виду. А я вижу. К тому же, умой отец был прекрасным механиком, и он всегда говорил мне, что порой, достаточно просто ударить гаечным ключом по тачке, и ты её починишь, главное знать где. А для этого, важно видеть.

– Тачка. Не человек.

– Возможно. Но доктора всегда говорят, что диагноз, половина всей работы.

– Это не совсем диагноз.

– Да что ж, такое, Доктор Вудс! Нельзя же так! – Горвард налил себе кофе, – давайте немного прервемся, а то мы увлеклись, как мне кажется, не тем, – он отпил глоток, и оценочно покачал головой, – вкусно! Ну так вот, я понимаю Ваше нежелание, понимаю! Мне самому порой приходиться делать то, что ,по моему личному мнению, не входит в круг моих обязанностей, но. Я смотрю наперед. Это удобно и профессионально. Например, больница Арчибальд – это вековая история. И она была прекрасно Вами дополнена. Но разве стоит на этом останавливаться. Как Вы думаете?