Мистер Портной

– У вас в машине курить можно? – подал голос с заднего сиденья опер Щукин.

– Нет. Если прям сильно хочешь, могу остановиться.

– Было бы не плохо – ответил за опера капитан – Ссать охота.

Джип прижался к обочине и остановился, мигая аварийной сигнализацией, открылись двери. Мужики из района пристроились у одной стороны дороги, областной следователь перешел за чем-то на другую сторону.

– Красиво у вас тут – крикнул Николай, любуясь на перекаты горной речки текущей в этом месте прямо рядом с дорогой – Яблочников, а ты сам местный, с Хинганска, как я слышал?

– Нет я с Камчатки сам. Сюда в 98м приехал. Школу тут заканчивал, потом школа милиции и опять сюда.

– Какая трогательная история – съехидничал следователь. То есть сам ты эту историю с портным не застал?

– Ага – Сергей раскурил сигарету, и, глядя в спину следаку зло подумал – Че ты прицепился к этой байке? На психиатрию нас тут проверяешь?

Павлов застегнул ширинку, достал из кармана пачку «Парламента», небрежно вытряхнул сигарету, подкурил и подошел к полицейским.

– Можно вопрос задать? – глядя в глаза следователю спросил участковый Борисов.

– Конечно, если он касается дела.

– Мы в «заброшку» одни поедем? Без поисковиков, без спасателей? Там так-то огромная территория, чтобы все хорошо проверить недели не хватит.

– Да, только мы, только одна машина.

– Почему?

– По той же причине, по которой вы в прошлом году, в поисках Алексея Игнатулина туда попасть не смогли.

Яблочников поднял брови и открыл рот, но так ничего и не произнес, а только подумал – Надо же, знает имя пропавшего в том году мальчика – ему стало немного стыдно, что он сам не смог сегодня вспомнить это имя с утра. Совсем заработался, пора в отпуск.

Глава 2

Ваня сидел на колесе догнивающего рядом с заброшенным складом Газа – 66. Резина была теплая, почти горячая. Прямо перед ним из асфальта торчал, устремляясь в небо, бетонный столб фонаря, его основание густо обросло длинною травою. В трещинах асфальта в этом месте муравьи устроили себе муравейник. Иван держал двумя пальцами одного из этих насекомых и внимательно его рассматривал. Он только что облизнул жопку муравья и во рту стоял кислый привкус. Ваня много раз видел разные видео и ролики, в которых люди поедали всякую живность – тараканов, пауков, скорпионов. Муравьев тоже можно есть – размышлял Иван, но большие жвала шевелящего всеми лапами и пытающегося выбраться из плена насекомого, как бы намекали ему об обратном. Он представил, как муравей вцепится этими жвалами ему в язык и отпустил насекомое на землю бежать дальше по своим муравьиным делам.

– Без еды можно прожить недели две, если не три – вспомнил он где-то услышанную фразу, вчера ночью он доел последнюю печеньку из собранного мамой в поход пайка. Это значит, что голодная смерть ему пока не грозит, хотя громко урчащий желудок похоже пытается доказать ему обратное. Жажда – вот что может убить его раньше. Он вспомнил, как они с пацанами проходили через маленький мостик над тоненьким, неглубоким ручейком с прозрачной водой. Это было возле старой электроподстанции, к которой они собственно и направлялись.

Это Колька предложил им отправиться к ней.

– Там в трансформаторах только меди килограмм на пятьдесят и алюминия, кабелей всяких. Сдадим металл, купим у деда Фомы его шестерку, отрежем крышу и будем гонять по поселку как на кабриолете – радостно и убедительно рассказывал он им с Серегой.

– А ты уверен, что она обесточена? – сомневался Серега.

– Конечно, она же на «заброшке», там много лет уже все отключено.

– Так там, наверное, уже все вынесли давно, как с шахты и фабрики – недоверчиво спросил тогда Иван.

– Да нет, там же высокий забор, через него не пролезть и сторожа на выезде. Но я нашел дерево, которое рухнуло на забор, его половина надломилась и опустилась до земли на той стороне. Об этом пути никто не знает. По нему мы туда и обратно заберемся. Я инструменты возьму. Только времени надо много, отпроситесь у родоков на весь день, типа в поход сходить или еще куда. Придумайте че-нибудь.

Мама всегда говорила не водиться с Коляном. Он плохо учился, слыл хулиганом и, по его собственным словам, общался с блатными пацанами с верхней базы с Облучья, был стремящимся, как он сам часто повторял. Правда к чему он стремиться так ни разу толком объяснить и не смог.

Мама говорила не водиться с ним.

Надо было слушать маму. Сидел бы сейчас дома, ел, пил чай, смотрел телик или резался в комп. Но Колька так красиво рассказывал, как они вместе будут тратить деньги, вырученные со сдачи цветмета. Гонять на собственной машине по поселку, это было бы офигенно.

Коля же первым и умер. О, как страшно. Ваню пробил озноб, и он нервно огляделся по сторонам. Он хотел отогнать от себя эти воспоминания, но они настойчиво возвращались, снова и снова.

Они уже почти дошли до подстанции, оставалось не больше десяти метров от входной двери, когда неожиданно появился Он. Все эти байки для маленьких детишек оказались правдой. Он выглядел конечно не так, как его расписывали поселковые легенды, и в отличии от детских страшилок, как оказалось, появлялся не только по ночам, но и в самом разгаре дня. Единственным соответствием со страшилкой были огромные, с блестящими лезвиями и облезшей зеленой краске на ручках, швейные ножницы, зажатые в правой руке.

Он просто открыл дверь подстанции изнутри и вышел им навстречу. В какие-то мгновения оказался прямо перед Колей, навис над ним и воткнул одно из растопыренных лезвий мальчику в низ живота, подсек не успевшего даже вскрикнуть Кольку, повалил его на растрескавшийся асфальт и начал раскраивать заверещавшего от боли и страха Колю продвигая ножницы к пупку и выше.

Он не удостоил Серегу и Ивана даже взглядом, но мальчишки не стали ждать что будет дальше, и под затухающие вопли своего приятеля ломанулись в разные стороны. Ванька бежал не разбирая дороги, бежал столько, на сколько хватило сил и адреналина, потом оглянувшись, запрыгнул в раскрытую дверь старого ЗИЛка, захлопнул ее за собой, рухнул вниз перед сиденьем, больно ударившись о рычаг переключения передач. Там он, боясь даже шевельнутся, лежал до самой темноты. Лишь когда совсем стемнело, он позволил себе забраться на сидушку, а открыть дверцу и выбраться из кабины, решился только с первыми лучами.

Теплое, утреннее, июньское солнце припекало, кости и внутренности Вани заполнились теплом.

– Пора уходить – сказал он сам себе, не открывая рта и опять огляделся по сторонам.

Сначала он хотел спрятаться в кабине грузовика, на колесе которого он сейчас сидел. Но уж очень близко к местам первых двух ночевок, а Он уже наверняка идет по пятам, выслеживая его. Может быть вчера погиб Серега, может быть сегодня его очередь. Взгляд Вани сместился левее к стоящим неподалеку панельным трехэтажкам.

– Как жаль – подумал мальчик – Что они разбежались с Серым в разные стороны, вместе было бы не так страшно что-то предпринимать.

***

Мимо проплыла белая вертикальная стелла с красными буквами «Хинганск» и синим символическим изображением копра[1 - Сооружение над стволом шахты для установки подъемника для спуска и подъема клети с шахтерами и извлеченной рудой.].

– Сразу туда? – спросил Яблочников у следователя.

– Нет, давай сначала к кому-нибудь из родителей заедем. Проверю, как вы опросы потерпевших проводите. Давай к тем, кто по адекватней.

– Тогда к Мерешковым – помедлив секунду, яростно двигая желваками, сдержавшись ответил Сергей, а про себя подумал – Проверяльщик хренов.

– Куда ехать?

– Пока все время по главной, там я покажу.

Они поднялись в затяжной подъем, затем по крутому спуску спустились в сам поселок. Мимо проплыло несколько унылых пятиэтажек, одна из которых была полностью заброшенной, жизнь в ней теплилась только на первом этаже в магазине с типичным названием «Елена». Проплыла арка входа в ЦПКиО, здания администрации и котельной, пустая, заросшая высокой травой поляна стадиона, Ланд – Крузер проехал по гремящему листовым железом мосту, через крупный и бурный ручей «Буферный».

– Здесь направо. На следующем повороте налево и вверх – пробурчал капитан полиции.

Через пять минут они остановились возле видавшего виды, слегка покосившегося и давно не крашенного забора.

Следователь заглушил двигатель автомобиля, громко и тяжело выдохнул, собираясь с мыслями. Из-за калитки громко и яростно лаяла собака.

– Наш «столичный» не такой уж и железный, каким хочет казаться – подумал Яблочников, глядя на то, как молчит, хмурится и двигает губами следователь – Молиться что-ли?

Сигналить, стучать или проходить во двор не понадобилось, через минуту калитка распахнулось и к машине вышла женщина с чернотой под красными от недостатка сна и обилия слез, глазами.

Водительская дверь распахнулась, и Павлов выбрался наружу и, обойдя авто спереди, подошел к женщине. Увидев сотрудника в чистой и (на ее взгляд) парадной униформе, мама Ивана зажала рукой рот, предвидя самые ужасные новости. Николай подошел к ней практически вплотную и быстро произнес несколько фраз, лицо его выражало уверенность и дарило надежду, от недавних сомнений и переживаний на нем не осталось и следа.