Первый генерал

Он с трудом дождался окончания рабочего дня, быстро переоделся и бегом побежал на маршрутку. Все прошло так, как было указанно в записке. Они пришли в гаражный кооператив закрыли на засов дверь. Почти два часа вдвоем. Грязный наркот был справедливо наказан.

Удовлетворенный он пришел домой, закрыл за собой дверь в комнату и десять минут стоял в темноте, не включая света. Он ждал, что на кресле вновь появится темный силуэт, но этого не произошло. Включил свет, никаких новых записок. Слегка разочаровавшись он пошел в душ, после поужинал магазинными полуфабрикатами и посмотрев телевизор, лег спать.

Глава 8.

Славик поднял с пола записку, скомкал ее и сунул в карман, не зачем пугать ребят раньше времени, тем более, что это возможно чья-то глупая шутка. Собрался с мыслями, вылез из машины и позвонил по номеру, указанному в первом сообщении, договорился встретится с заказчиком за день до выступления и обсудить репертуар и остальные нюансы и пожелания.

Когда он вернулся домой, Пер был там. Друг сходу обрадовал его своим решением, согласием вернутся к отцу, в центр города. Славик от радости даже на время забыл про маньяка и про корпоратив. Они употребили и решили на завтра устроить проводы. Собраться на даче, пожарить окорочков, побухать, а на следующий день Пер должен был отправится в центр. Славик начал обзванивать своих друзей, приглашая их на вечеринку, отменил репетицию группы. Вскоре вернулась довольная и слегка пьяная Тома, принесла с собой пятилитровую баклажку пива, которую они втроем дружно и весело распили.

Дача, место где они иногда собирались пожарить шашлыки, а Славик иногда собирал там свои кружок революционеров, находилась между нефтеперерабатывающим заводом и ТЭЦ, рядом с железнодорожным мостом, пересекающим улицу Джамбула. Раньше здесь была трамвайная остановка, но когда центр огородили стеной, то все маршруты трамвая, идущие через центр, отменили, а трамвайные пути спилили и сдали в металлолом, теперь здесь ходили редкие маршрутки, объезжающие центр стороной. Домик с заросшим травой огородом Славик снимал за какие-то копейки у пенсионера, который сам жил с детьми в многоквартирном доме сталинской постройки, чуть выше по улице возле стадиона.

На проводы Пера собралось человек двадцать, из которых Пер знал лично, человек семь. Для соблюдения секретности, на всякий случай, друзья решили сказать всем, что Пер уезжает в Благовещенск, будто бы двоюродная тетка позвала его туда на работу, возить в огромных баулах товары из Китая.

Никаких наркотиков на дачу не брали, на шумную вечеринку могла нагрянуть полиция или казаки, а вот алкоголь в этот день лился рекой. Пятилитровая канистра чистого спирта и море пива. Каждый гость приносил с собой по возможности окорочка, китайские куриные сосиски, хлеб. В начале все собрались за столом, накрытым в единственной комнате дома, Славик произнес длинный тост в честь Пера, потом было еще несколько тостов и пожеланий удачи, и просьб не забывать старых друзей, после этого уже подвыпивший народ разбился на несколько групп по интересам. Все переместились на улицу, жарить мясо и пить на свежем воздухе. Конечно свежим этот воздух назвать было трудно, с нефтезавода как обычно сильно несло запахом газа, Пера всегда удивляло как в этом районе постоянно жили люди, впрочем, если хорошенько выпить, то запах газа переставал чувствоваться.

Спустя пару часов на улице громко играла танцевальная музыка, народ веселился и отдыхал, а Пер сидел в одиночестве в доме. В руках одноразовый стаканчик с пивом, рядом одноразовая тарелка с нарезанной, зажаренной до угольков сосиской и пятном засохшего кетчупа и одноразовая ложка. Вся пластиковая посуда уже несколько лет хранилась на даче и называлась одноразовой только по привычке. В доме постоянно никто не жил, и печка за зиму протапливалась лишь несколько раз, и дом хранил еще приятную прохладу. Которую и решил разрушить Пер, немного протопив печь, для поддержания своего грустного настроения.

Смирнов сидел возле открытой дверцы печи и наслаждался видом горящих дров и жара, идущего от них.

Вошла раскрасневшаяся от танцев и спиртного Тома, с большим стаканом пива и устроилась рядом, развернув скрипучий деревянный стул и некоторое время, завороженно смотрела на огонь.

– Перчик ты чего не танцуешь? – ласково улыбнувшись, спросила она – это же твой праздник, все для тебя, а ты грустный тут сидишь, в одиночестве.

– Да что-то не хочется – смущенно пробормотал Пер – да и танцевать то я не умею. – соврал он, вспоминая как молодым не вылезал из ночных клубов.

– Ты Славику ничего не рассказывал? – как бы между делом поинтересовалась девушка.

Пер посмотрел на нее не понимающим взглядом.

– Ну, что я с Сашкой карманником, вчера ушла.

– Нет – усмехнулся он.

– Понимаешь, я очень сильно люблю Славика, он такой – она замялась, подбирая слова – ну неземной какой-то что ли, необычный. Но из-за наркотиков, он, это, ну редко хочет… а я молодая женщина, мне нужно по чаще. – Она не много покраснела, было видно, что она уже достаточно пьяная.

Пер совершенно не хотел слушать такие подробности личной жизни Томы и Славика, и вообще разговаривать на эту тему. Тем более, что у него самого полтора года не было секса и он уже не мог припомнить, когда ему последний раз хотелось, вещества, которые он пускал по венам, делали свое неотвратимое дело, ударив в первую очередь именно по этой части его организма. Его любовь к Томе была больше платонической, а ей нужно было оказывается совсем другое. Пер разозлился, и на нее, и на себя.

– Иди веселись – процедил он сквозь зубы. – а то все выпьют, без тебя.

– Не обижайся – ласково ответила она – я тебя люблю как друга, это же круче. Не нужно сорится и расставаться.

Она встала и погладила парня по голове. – Не рассказывай Славику, пожалуйста, я не хочу его потерять.

– Угу – покивал головой Пер, сжимая кулаки. Несколько мгновений назад, когда она сидела и молча смотрела на огонь, Смирнов очень сильно хотел ее поцеловать, сейчас же ему хотелось ударить по лицу эту прошмандовку.

Тома вышла, а он налил в пустой стаканчик, стоявший тут же на столе, разбавленного спирта, выпил и запил пивом. Это упражнение он повторил несколько раз. И вскоре уже, со всеми наравне, танцевал во дворе под последние попсовые хиты, любовь-морковь и все дела, совершенно забыв и про Тому и про свое, якобы не умение танцевать.

Пер проснулся и чуть приоткрыл глаза, огляделся. Он был дома, что уже было неплохо, голова раскалывалась, во рту, как будто нагадили кошки, слегка подташнивало. Застонав он повернулся на другой бок и увидел улыбающуюся Тому, она протягивала ему стакан воды. Он принял стакан и сделал пару больших глотков, потом вспомнил как вчера также пил спирт и поперхнувшись поставил недопитый стакан на подоконник, снова уронил голову на подушку.

– Ты как? – сочувственно спросила Тома.

– Не очень – искренне ответил он. – Не помню, как дома оказался.

– Мне тоже капец – подал голос Славик со своего дивана – Эх, с такого перепоя, люди обычно идут похмеляться, а я сейчас хотел бы мультики посмотреть по телевизору или передачу про животных. – мечтательно добавил он.

– У вас вчера было в мире животных – засмеялась Тома. – Ритуальные танцы самцов.

– А ты чего такая бодрая и веселая? – спросил Пер.

– Да я уже за пивком с утра сбегала. Хотите?

– Нееет – в голос ответили парни.

Тома снова засмеялась и завалилась на диван к Славику, на ней был тот же зеленый спортивный костюм, что и вчера на даче. Интересно, она вообще переодевалась или хотя бы мылась со вчерашнего вчера? Мелькнуло в голове у Пера, и он представил, как она переодевается, снимает штаны, олимпийку… Он закрыл глаза, вспомнив народную мудрость, о том, что лучший способ победить похмелье – это проспать его. Впервые за долгое время, ему не хотелось уколоться с утра. Может быть так и бросить употребление? Бухать постоянно – с этой мыслью он снова провалился в сон.

Второй раз, Пер проснулся через пару часов, голова болела поменьше, а вот тошнило сильнее, надо срочно поесть, он услышал, как на плитке что-то скворчало, наверняка яичница или картошка. Мочевой пузырь был переполнен, и как бы не хотелось еще поваляться, но придется вставать, одеваться и идти на улицу.

Пока он делал утренние дела и умывался, завтрак был готов. Они расселись вокруг маленького столика и принялись есть прямо из сковородки, яичница с луком казалась бесподобной этим утром.

– Ну что братан, ты готов? – спросил Славик отхлебывая горячий, крепкий, черный чай из треснутой фарфоровой кружки с нарисованными на боку красными ягодками.

Пер вопросительно взглянул на друга, а потом кивнул головой. Точно – подумал он – Сегодня же идти в центр. Ему стало страшно. И он впервые задумался о том, как все произойдет. Есть ли еще его данные в базе и откроется ли калитка, а если не откроется, что делать? Просить полицию его впустить? А если его арестуют? Отказался же отец от жены в свое время, может отказаться и от сына наркомана, может у него вообще уже давно другая семья? Как он вообще его встретит, что скажет? Будет ли рад? А когда узнает, что сын употребляет? Может он вообще, в Москве или еще где, в командировке? Мысли крутились в голове, мешая успокоиться.

Но оттягивать неизбежное, смысла не было и Пер начал собираться. Сложил в рюкзак свои нехитрые пожитки, пару футболок, трусов, носки и умывальные принадлежности. Посмотрел на почти новые белые кроссовки, которые они нашли в заброшенной пятиэтажке, когда искали закладку. Кроссовки были надеты на своего предыдущего хозяина, который судя по всему, тоже пришел за своей закладкой, нашел, употребил и передознулся. Тело было свежим, никакого запаха, поэтому оставлять на нем почти новую обувь было глупо, тем более что размер был подходящим. Тогда они еще обшманали карманы, нашли немного денег и остатки дозы. Когда тебе приходится выживать, совесть уходит в сторону и ложится в спячку. Правда кроссовки эти Пер так никогда и не обувал.

И в этот раз он тоже решил их не трогать, и приготовил свои старые, тоже когда-то белые кроссы, теперь державшиеся на честном слове, и китайском клее «Супермомент».

Вдвоем со Славиком они быстро приготовили и употребили, когда удастся отдознуться в следующий раз Пер не знал и от этого становилось еще страшнее. Посидели полчаса. Потом Пер молча встал и начал одеваться, накинул свою любимую и единственную куртку, нащупал в кармане волшебную арматуру, надел кепку и очки. Вернулась Тома, она ушла домой, когда парни зависли, уставившись в стену. Она принесла браслетик, сделанный из розовых и зеленых бусинок и одела его на левую руку Пера.