Рабочее пособие по выживанию в офисе

– Чего тебе? – процедила она, одним взглядом показывая своё невероятное раздражение от непонятной ей улыбки.

– Пошла ты… Пришла, убила одного из важных свидетелей, едва не грохнула меня, а теперь стоишь и допрашиваешь. Так что пошла ты, Эмма!

Она дёрнулась, словно от пощёчины. Отпустила меня, немного отступая, продолжая смотреть в глаза. Однако теперь к уже упомянутым чувством в её глазах появилась ненависть. Кажется, кто-то очень не любил, когда его называли по имени. Я уже успел пожалеть о своих словах, однако она вдруг сменила тон на нейтральный, не выражавший ничего. Так говорили солдаты, исполняющие приказы.

– Помощь требуется?

И вновь я едва удержался, чтобы не послать её.

– Н-нет… Лучше иди и выполни задание, раз уж так рвёшься.

– Что, даже не будешь протестовать? Кажется, ты был против внедрения тактических кукол в ваше подразделение.

– Моё мнение это моё мнение. Ты хочешь, чтобы закон и порядок был восстановлен? Тогда иди и зачисти мастерскую. Оставь в живых… Ну, около трёх-четырёх человек. До босса мы в любом случае уже не доберёмся, спасибо твоей стрельбе.

– Это приказ? – не то с усмешкой, не то с сомнением произнесла она.

– Он самый.

Затем последовало короткое «Есть!», и моя «напарница» размытым призраком исчезла за створками. Через мгновение оттуда донеслись выстрелы. Чёрт возьми, да за какие грехи мне такое чудо… Чудовище, можно сказать, свалилось, а? Попытка нападения на товарища это вообще трибунал. Для людей, конечно. Для роботов, тьфу ты, тактических кукол, другие правила. Вполне вероятно, что за какого-то там Джона из бюро Эмма не получит даже выговор. Всё-таки военная разработка, как-никак.

Внутри всё одновременно сжалось и напряглось.

Эта машина легко могла убить меня, если бы захотела. Её не обнаружил сканер – несмотря на то, что она не человек. Я едва успевал за её движениями даже в боевом режиме. Кажется, можно было честно признать – всё, что было написано в её досье – правда. Начиная от навыков и стрельбы и заканчивая отношением к людям.

Что ж, хорошо, что она хотя бы на моей стороне.

Ещё раз представив у себя в голове образ, увиденный в бюро и сейчас, я подумал, что она не так уж сильно изменилась за три года – разве что сменила тёмно-зелёный камуфляж на серый, городской. И волосы стали чуть длиннее – не знаю, как там у андроидов этот процесс происходит. В целом я бы не отличил её от мужской модели, если бы не имя и не слегка выпирающая под формой грудь. Ох уж эти японские дизайнеры, создавшие первый в мире искусственный интеллект. Любите вы посмеяться над обычными людьми.

Пока я размышлял и подключал восстановительные системы через интерфейс, пытаясь игнорировать боль во всём теле, выстрелы и крики из мастерской стихли. Затем из-за створок показались трое окровавленных лиц, без сил рухнувших на колени прямо на покрытый мозгами Давида поддон. Если бы не обезболивающее, то моё тело могло бы лежать прямо рядом с ними. Но, несмотря на общую побитость и страх в глазах, они были живы. Хотя взгляды умоляли их прикончить.

Вскоре показалась и Эмма в удивительно чистой одежде. На мой немой вопрос она лишь пожала плечами.

– Денег у этих отбросов было очень много – даже хватило на скрытые турели по всей мастерской. Только они не учли, что даже такую систему можно хакнуть, находясь достаточно близко. Идиоты.

В ответ трое выживших что-то изо всех сил замычали, потянувшись едва двигающимися руками в мою сторону. Видимо, искали спасения.

Однако я даже не взглянул на них, резким движением вставляя руку обратно в плечевой сустав и направляясь к напарнику. Перешагнул тело Давида, брезгливо поднял свой пистолет, очистил его, как смог, от крови и пыли.

А затем прошил дыры в двух из трёх головах.

Последний, заверещав, кинулся бежать. Ещё пара выстрелов лишила его коленей, и он пополз в бесполезной попытке убраться подальше. Эмма взирала на всё это с испугавшей бы обычного человека хладнокровностью. Но это была злая правда. Неприятная, некрасивая правда.

Это то, чем мы занимаемся на самом деле. Нет никакого суда и следствия. В делах с преступными элементами нам всё равно, кто соучастник, а кто главарь. Эмма – идеальный винтик в машине полицейского бюро, несущего закон и порядок. Как и я, как и все мы. Поэтому моя напарница решила проучить или, в её случае, именно обезвредить угрожавшего выполнению миссии сотрудника. Сам дурак, проще говоря.

Зато живой.

К сожалению, такова реальность. И никто не сможет это изменить. Однако нам нужна информация.

Подняв ещё больше заверещавшего от этого мужика за волосы и развернув к себе, я задал всего один вопрос тоном, не терпящим возражений.

– Где твой босс? Ответишь сейчас, и останешься в живых.

– Господи, о, господи… Вы… Ты же… Ты же их всех убил! Вы оба! Вы просто убили людей! Без законного постановления! Без… Без суда! Вы! Вы… Ч… Чудовища! Монстры!

Я вздохнул с такой усталостью, что даже пистолет опустил.

И тут что-то во мне щёлкнуло. И, наплевав на правила допроса, я выплюнул ему в лицо всё то, что уже довольно давно копил внутри.

– Монстры? Мы? Не смеши, пожалуйста. А кто же тогда вы, продающие незаконное оборудование детям, несовершеннолетним, старикам? Кто вы, дающие им иллюзию новой жизни, сами же делающие на умирающих от отравления неподготовленным к использованию имплантом людях деньги? Я видел одного мальчика. Он совсем не мог ходить, все десять лет своей маленькой жизни он пробыл в инвалидном кресле. Знаешь, что это? Это полное отсутствие позвоночника. И вы продали его матери нелицензированный отросток нерва, способный превратить обычного человека в запрограммированную машину для убийств. Что ты на меня так смотришь? Вы не знаете, что продаёте. Это военные разработки, даже если они кажутся простыми медицинскими. Мальчик стал ходить, кстати. Как рад он был всего неделю спустя после покупки… А знаешь, что было потом, а? А потом он вырезал всю свою семью в безумном припадке, вызванном нейротоксином, поразившим мозг. Я видел, с каким ужасом он смотрел на свои окровавленные ладони. И я лично пустил пулю ему в голову, чтобы не мучился. И это нас вы называете монстрами? Вы, что продаёте людям их смерть?

К концу моей речи последний выживший, кажется, даже перестал дышать. Ох, не кажется.

Он был мёртв. Судя по сканеру, остановилось сердце.

По металлу отчётливо топнула Эмма, подходя ко мне со спины. Пусть бьёт, уже всё равно. Хотя бы выговорился, пусть и мертвецу.

Однако вместо того, чтобы ударить меня по лицу, напарник вдруг заговорил.

– И это ты, цитирую, «исполнительный и добросовестный», да? Надо бы дописать в твоём досье – «сверхэмоциональный».

– Делай что хочешь. Я… Я правда не знаю, что на меня нашло.

Это ж надо было так опозориться перед новообретённым напарником, Джон! Как ты жалок, чёрт подери. Почему нельзя было просто держать все эмоции при себе, когда на работе, а? Где привычная рассудительность и рациональность, Джон? Где это всё? Почему ты вдруг разорался на обычного ублюдка, торгующего нелегальным оборудованием? Откуда такая импульсивность..?

– Пошёл ты, Джон. Перед начальством будешь оправдываться. Я забрала телефон этого твоего Давида. Кажется, есть зацепка по главарю. Хотя есть ли смысл его искать… Банду-то мы ликвидировали.

– Вызови команду уборщиков и кого-нибудь из агентов. Скажи, что по наводке отработали. – Похрустев шеей, я поднялся, опустил пистолет обратно в кобуру и поправил плащ. От крови придётся отмываться довольно долго… Во всех смыслах.

Едва-едва наступил полдень, а всё тело уже хотело в душ. Несмотря на ужасную первую встречу, несмотря на то, что Эмма была машиной – она в итоге оказалась права. Дерьмовый из меня работник бюро, если даю выход эмоциям и не вижу таких очевиднейших ловушек. Вроде рановато ещё стареть, а спину ломит, словно вместо меня с тактической куклой сражалась столетняя развалина. Действительно, старею.

Андроид говорила с кем-то по внутренней связи, отойдя чуть подальше от входа в мастерскую и всей этой нелицеприятной картине с трупами и кровью. Тактичность? Вроде этого не было указано в её досье. А, какая, к чёрту, разница.

Семь лет назад, в тот момент, я подумал о том, что такая жизнь просто не может стать ещё хуже. Что вечные будни в виде патрулирования улиц, зачистки целых районов, устранения последствий информационной чумы и бесконечной череды убийств никогда не закончатся. Что даже к Эмме я смогу привыкнуть, а столицу мы рано или поздно очистим. Может, ещё до моей смерти.

Мы были стаей волков с кодексом чести – буквой закона. Сколько помнил себя и коллег, мы были безжалостными убийцами – эдакими чистильщиками города. Всегда улыбчивые на улице, перед обычным гражданами, и вот такие в деле. Укладывая детей спать, родители рассказывали о том, что снаружи безопасно, потому что там находились мы. Это не так. Это красивая сказка для обычных людей. Безопасно будет тогда, когда мы перестанем появляться в переулках и во дворах. Тогда и только тогда столица будет спокойным, прекрасным городом. А до тех пор…

Пистолет мерно загудел, принимая в себя новую порцию батарей-патронов, а затем отправился обратно в кобуру.

А до тех пор мы будем не щадя отрубать любую гнилую ветвь.

Кивнув напарнику, я направился к магистрали. Затем поймал автотакси, случайно пролетавшее мимо, и выстроил маршрут прямиком домой. Отчёты и рапорт подождут. Думаю, Эмма вполне сможет справиться с ними сама. Кажется, андроиды не устают от монотонной работы, в отличие от людей.

Двор уже был полон людей до того, как я его покинул. Несложно догадаться по униформе и действиям, кто делал свою работу у мастерской. Раз сейчас всё кончилось, в дело пошли камеры телефонов, планшетов и даже целые видеозаписывающие нейроинтерфейсы. Пока сюда прибудут специалисты, кадры ужасающей расправы разлетятся по всему интернету. Моей удачей будет, если туда не попадёт момент с расстрелом троих, пусть и безоружных, преступников.

По пути мне всего однажды позвонили из бюро – интересовались насчёт первого знакомства с Эммой. Судя по тону, она ни словом не обмолвилась о том, как поколотила своего напарника. Тем лучше для репутации, вероятно. Пришлось даже заверить всех, что мы нашли общий язык и объединёнными усилиями расправились с бандой. Прокатило – даже похвалили и обещали передать наверх. На упоминание заслуженного отдыха и пары более-менее серьёзных травм тоже ответили утвердительно – мол, езжайте, дорогой Джон, и зализывайте царапины. А завтра как обычно, с утра на работу. Бюрократы, тьфу.

Довольно быстро покинув центр, такси смешалось с туристическими автобусами и постепенно продвинулось на окраину столицы. Чем меньше становилось домов, тем шире было воздушное пространство. Однако сплошного потока машин здесь не было – всё таки главные вены городского транспорта проходили выше и ближе к верхушке купола. Оттуда же, по лучу телепортации, происходил переход наружу. Там, на обратной точке, находился контрольно-пропускной пункт, сканировавший каждое средство передвижения, будь то даже инвалидное кресло с гравитационным двигателем.