Повесть о Бонарте

Лео Бонарт верил в чистоту. Не в чистоту души, что воспевают в соборах и на проповеди – эту сладкую ложь он оставил бродячим монахам и плачущим вдовам. Он верил в чистоту стали, не замутненной ржавчиной и кровью, в чистоту сделки, не обремененной долгом, и в чистоту смерти, без лишних мук. Ветер Эббинга впивался в щёки стальными иглами, вымораживая слёзы, что тут же кристаллизовались в уголках глаз. Слюна на губах леденела коркой. Неважно, царила ли в долине бесплодная зима или душное лето, – этот ветер норовил пробраться под кожу, до самых костей, и оставить там ледяной отпечаток. Бонарт стоял на смотровой башне, и обледеневшие перила под рукой напоминали замёрзшие кости дезертиров, найденные в горах расщелинах – чистые, ясные, понятные. Лео, тогда ещё не догадывался, этот ветер и есть его будущая душа – холодный, пронизывающий и стерильно-бесчувственный.

Внизу, за частоколом из заострённых брёвен, крыши деревень угадывались в сером мареве, словно струпья на замёрзшем теле земли. Ещё дальше сливаясь с низким небом темнел лес, древний, равнодушный и безмолвный как вселенная до творения. Смена тянулась вечность, а мысли стекали медленно, как смола из соснового надреза. Стоя на посту в этот безвременный час, странно было думать, что ему всего двадцать лет. Война стала единственной колыбелью. Лео не знал иной жизни, кроме солдатской. Дисциплина, долг, верность присяге – эти понятия высечены в его сознании глубже любых заповедей на храмовых скрижалях.

– Эй, Лео! Сменишь, когда солнце сядет? Или опять будешь стоять, как соломенное пугало, пока нос не отмёрзнет? Слышишь, кастрированный мерин?

Лео обернулся. Шпичичек, этот прыщавый отпрыск городских трущоб, ухмылялся, выставляя напоказ редкий частокол кривых жёлтых зубов. Его пальцы, похожие на бледных беспокойных червей, теребили пряжку на поясе. От него несло потом, прокисшим пивом и подвальной сыростью – запахом всего того низменного мира, что ютился в тени крепостных стен. Лео сгрёб снег с перил, слепил ком и раздавил в онемевшей ладони. Лёд впился в кожу, тысячами крошечных игл, но Лео лишь слегка стиснул челюсть. Он представил, как с той же лёгкостью может раздавить гортань Шпичичека. Хруст хрящей. Неожиданная теплота крови.

– Твоя задница будет в тепле, пока я мёрзну, – голос Лео звучал ровно, хотя в горле стоял едкий ком ярости, словно проглотил горячую золу. Хотелось плюнуть Шпичичеку в ухмыляющуюся рожу. На языке выступил привкус железа – тот, что бывает перед дракой.

Шпичичек расплылся в ещё более грязной ухмылке. – Ах, Лео, Лео… Тебе бы поучиться у меня жизни. Пока ты тут леденеешь, я знаю, где подзаработать, не горбатясь на нашего достопочтенного капитана. Но ты слишком правильный для такого дела. – Он подмигнул. – Вот, к примеру, одна девчонка из Нижней Вельды платит за защиту. И не только звонкой монетой. Он сделал непристойный жест, и Лео представил, как эти червеобразные пальцы тычутся в чью-то бледную кожу. К горлу подкатила тошнота, кислая и знакомая.

Лео лишь хмыкнул в ответ. Он знал, о чём толковал Шпичичек: мелкие кражи, контрабанда гнилого табака, вымогательство у селян. Всё это было частью серых будней гарнизона, но Лео держался в стороне. Не из моральных принципов – из врождённого, инстинктивного чувства порядка. Солдат должен быть солдатом, а не деревенским вором.

Внезапно ветер принёс иной запах – едкий, сладковатый, как гниющее мясо, смешанное с дымом сырых дров. Лео узнал его мгновенно: капитан Мартек Воглер, прозванный «Могильщиком». Тот возник из скрипящего сумрака, его плащ волочился по снегу, словно крыло исполинской летучей мыши. Он был воплощением прагматизма, до предела, очищенного от каких-либо моральных примесей. Его прозвище не было преувеличением или солдатской шуткой. Операции под началом Воглера часто заканчивались анонимными захоронениями, и не всегда в ямах покоились лишь враги. «Мертвый враг – хороший враг. Мертвый союзник – не проблема», – эта фраза кислотой въелась Лео в подкорку. Воглер был груб, жесток, но в его словах сквозила извращённая логика, холодная и ясная как лезвие.

Однажды, в первые месяцы службы Лео, Воглер отправил его отряд на зачистку логова дезертиров в Чёрном ущелье. Тех оказалось втрое больше, и вооружены они были не дубинами, а добрыми армейскими клинками. Выжил один Лео чудом выбравшись из каменного мешка. Вернувшись израненный, он ждал суда, или наказания за провал. Но Воглер лишь уставился на него тяжёлым непроницаемым взглядом, в котором не было ни гнева, ни сочувствия.

– Выжил, значит? Что усвоил, солдат?

Лео, едва стоя на ногах, выдохнул первое, что пришло в голову:

– Что нужно быть хитрее, капитан, и не полагаться на командиров.

Воглер улыбнулся, и эта улыбка была страшнее крика. Это было клеймо и знак принятия в орден.

– Верно. Не бойся убивать. Бойся делать это бесплатно. И помни главное. Ты усвоил, что все их правила – ложь. Он сделал шаг вперёд, и тень накрыла Лео.

– Ты думаешь, беспредел – это убийство? Глупость мальчик. Беспредел – это когда ты должен был убить одного, а зарезал пятерых. Когда ты превысил данные тебе полномочия. А убивать врага – это не беспредел. Это работа. Они тебе будут про «честь» рассказывать, про «справедливость». Это словесная шелуха, чтобы оправдать свою слабость. У них правило одно – убить и ограбить. Всё остальное – позолота на дерьме, попытка выглядеть лучше, чтобы не получить ответку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.