P.U.M.E.

От постоянных и оглушительных взрывов начинают болеть уши, а взрывающе громкие крики лишь ухудшают ситуацию. Кажется, моя кровь превратилась в тягучую нефть.

Достаточно будет лишь маленькой искорки и я сгорю дотла.

Кто-то хватает меня за плечи и тащит в подвал. Я отключаюсь.

***

Яркий свет проникает сквозь закрытые веки.

– Где. Кх-кх..моя мама? – вопрошаю я.

Изо рта что-то торчит, а все конечности затянуты жгутами к кровати.

– Он просыпается. Быстро пять кубиков стабафола!

***

Громкое жужжание справа. Я пытаюсь поднять голову – не получается. Краем глаза замечаю: из грудной клетки, рядом с сердцем, торчит толстая труба и несколько красно-синих проводочков. Дёргаю рукой, что-то падает. Прибегает девушка в белом халате.

– Лежи, лежи, – говорит она и добавляет полупрозрачный раствор в капельницу. – Все будет нормально.

– Где ма-ма, – кряхчу я.

– Ищем, всех ищем, найдём, – голос пытается меня обнадёжить.

Начинаю говорить, но громкий голос перебивает меня:

– Кто свободен, в пятую операционную! – кричит мужчина за стенкой палаты.

***

Нежная и тёплая рука гладит меня.

– Хорошенький, – произносит незнакомый, но приятный голос. – Родители?

– Без вести, – отвечает медсестра.

– Ох, горе. Бедные дети.

– Ма… Кх… Ма-ма? – закашлявшись спрашиваю я.

Девушка начинает плакать.

***

Я ничего не понимаю. Сердцебиение постоянно ускорено. Сознание помутнено. Прошло несколько дней с ужасной катастрофы. Врачи объясняли мне что-то, но я не помню. Я всё время спрашивал про родителей, про карасика и Сашку. Белые халаты лишь грустно качали головами.

Время идёт. Первые два дня я был в отключке. Затем ещё несколько дней на считанные минуты приходил в сознание. Почти каждый день ко мне приходит Анджела. Она чем-то отдалённо напоминает маму: такое же вытянутое лицо и цвет волос, похожий голос. Однако глаза не синие, какими должны быть, а зеленоватые. Каждый раз, когда она приходит, я надеюсь, что это всё – одна большая шутка. Сейчас она снимет линзы, в палату зайдёт отец с Карасиком на руках, а затем забежит Сашка.

***

Но надежда умерла.

– Саймон, привет, – поздоровалась со мной медсестра.

Я кивнул. Разговаривать больно, но, что самое главное, совсем не хочется.

– Мы нашли твоих, – у неё перехватило дыхание, – родителей.

Тяжёлый взгляд девушки с грохотом упал на пол и никак не мог подняться.

Бум-бум-бум – застучало сердце. Я улыбнулся и вцепился взглядом в девушку. «Ну же! Скажи, что всё хорошо, что они живы» – подумал я.

– Несколько дней они пробыли под завалами, – она тяжело выдохнула и, скрестив руки, начала одной кистью сильно сдавливать другую перебирая костяшки. – Прости… Твой отец накрыл собой твою маму, что спасло её… Но мы не успели. Химические ожоги покрыли всё её тело. Её организм продолжал поддерживать жизнь лишь потому, что она не двигалась. Спасатели постарались убрать камни, сжимающие её тело и… Прости… – девушка подошла и обняла меня. – Прости.

На щеку упала её слеза. А я прикусил язык.

– Я ненавижу вас! – вскрикнул я. – Вы не смогли спасти её. Зачем же вы вообще тогда нужны? Нужно было дать мне умереть!

– Прости, малыш… – девушка ещё сильнее сжала меня.

***

Меня отвели в комнату с прозрачным стеклом, вместо одной стены. За ним лежат десятки людей. Все в страшных ожогах, ранах и ссадинах с запёкшейся кровью. Тело отца придавило многотонной плитой, он умер мгновенно. У кого-то нет только руки, у кого-то ноги, а у кого-то и всех конечностей. Тело матери изуродовано событиями. Я с трудом заставил себя признать, что это она, а не кто-то другой.

***

– Саймон, ты согласен уехать с тётей Анджелой? Она о тебе позаботиться, – спрашивает меня мужчина.

Мне страшно, но я чувствую тёплую руку девушки и киваю.

***

Перелёт. Новый дом. Мир потерял все краски. Я днями просто лежу на кровати, глядя в потолок. Почти не ем. Анджела каждый вечер читает мне сказки.

– Саймон, расскажи мне что-нибудь, – просит она, вслух дочитав очередной рассказ.

– Вся её кожа обуглилась… Она сгнила заживо, – отвечаю я.

– Мама?

Я киваю.

– Детям не стоит думать о таком постоянно, – после продолжительной паузы отвечает Анджела. – Что ты ещё любил?

– Карасика, – отвечаю я.

– Какое необычное животное! Хочешь куплю тебе аквариум?