Проблема 28

– Душа русского человека вечно мечется между Азией и Европой, – проговорил он, игнорируя замечание про взрывы на мосту.

– Что? – не сразу понял Просков. Потом поймал взгляд визитера и махнул массивной рукой, – А, это! Помнишь? Ну, даешь! Попортил прошлую, когда ремонт делали. Вот понравилась эта. Может когда удастся и вживую взглянуть.

– Ты про Стену то же самое говорил, – покачал головой Альберт.

– Говорил, – пожал плечами Просков.

–Ну что, есть соображения? – взгляд Альберта переместился с фотографии на лицо хозяина кабинета.

– Ты про что? – прищурился майор.

– Да брось, Макар Данилович! – улыбнулся агент, – я про фейерверк на мосту.

– Ах, это… Да я только так… – отмахнулся полицейский. Голос был низким, с едва-едва проникавшей в него одышкой, – слышал краем уха.

– Да понятно… – продолжал улыбаться Альберт, – а соображения то есть?

– Есть парочка, – вздохнул майор.

– Поделился с кем-нибудь?

– Да ну, – отмахнулся Просков, – издеваешься!? Кому это тут интересно? У нас тут, сам знаешь, приключений хватает.

– Представляю, чего уж там… – сочувственно проговорил Альберт, – хотя, я слышал, нынче почти не стреляют.

– Так-то так, – подтвердил майор, – да только работы все равно полно. И некогда особо раздумывать над странными взрывами в заповеднике.

Альберт сразу сообразил, что «заповедником» майор назвал Чистый город и довольно усмехнулся. Сравнение пришлось ему по душе.

– В общем, не с кем мне делиться своими соображениями, – вздохнул следователь.

– Понимаю, – Альберт стукнул пальцами по столу, – И все же. Мне, например, некоторые твои размышления могут быть крайне интересны.

– Ха, – мотнул головой майор, – С какого перепугу?!

– Любопытный я, – подмигнул ему агент, – как и ты, Макар Данилович.

– Да уж, – отмахнулся тот, – я, может, и не хочу их озвучивать. Соображения эти.

– Так уж и не хочешь? – бровь Альберта удивленно приподнялась.

– А с чего бы? – с вызовом прищурился полицейский.

– Ну, например, помочь родине, – игриво предположил визитер.

– Пффффф, – майор аж скривился.

– А посодействовать дружественной организации? – тут же предложил альтернативу Альберт.

– Это с каких пор мы подружились? – фыркнул Просков.

– Ладно, – смиренно кивнул агент, следуя сценарию затеянной им же самим зарисовки, – я тоже готов кое-чем поделиться.

– Да ну?! – хоть майор и попытался напустить в голос как можно больше сомнения, огонек интереса отчетливо блеснул в глубоко посаженных глазах, – вы, ребята отродясь ничем, кроме неприятностей, ни с кем не делитесь.

– Перемен, требуют наши сердца, – пропел Альберт, – раньше не делились, а теперь готовы попробовать.

– И чем же, позволь узнать?!

– Информацией, вестимо, – Альберт смахнул несуществующую крошку с кончика собственного носа, – тебе ведь интересно, отчего взрываются дороги в «заповеднике». И чьи это кортежи в этот момент по ним едут. И что случается с теми, кто внутри.

Майор посмотрел на своего незваного гостя. Посмотрел тяжело и без доверия.

– Брось, Макар Данилович! – голос агента прозвучал очень серьезно. Сам Альберт подался вперед, демонстрируя, что игра закончилась, – помоги мне! И я потешу твое самолюбие такими подробностями, каких тебе ни в жизнь не добыть.

– Чай будешь? – вместо ответа предложил Просков, поднимаясь из своего эргономичного кресла.

– Почему нет, – Альберт откинулся обратно на спинку стула, понимая, что майору нужно кое-что обдумать. Он готов был дать ему это время. Тем более что, как хорошо помнил Альберт, Макар Данилович Просков думал довольно быстро.

Полицейский подошел к угловому шкафу, попутно размяв пальцами шею. Он открыл дверцу. Внутри пряталась крохотная кухонька, с раковиной, столешницей, минихолодильником под ней, микроволновой плиткой и набором посуды. Над столешницей, прямо из стены выглядывали два аккуратных краника. Возле каждого из них был маленький сенсорный монитор. Майор ткнул несколько раз, устанавливая температуру на 95 градусов. Подождал немного, пока появится соответствующий значок и открыл кран. В подставленный френч-пресс, в который он от души сыпанул чайных листьев, побежала чистая вода, нагретая ровно до девяноста пяти градусов.

– Централизованная система. По всему зданию. Чистит, греет, охлаждает. Французы устанавливали вместе с кондиционерами, – механически пояснил майор.

– Здорово, – искренне одобрил Альберт.

Просков дождался, пока напиток окрасится в насыщенный красно-коричневый цвет. Налил чай в две большие ярко-красные кружки. Одну поставил перед гостем. Достал из шкафа блюдце с конфетами, водрузил на стол. Потом поставил и свою кружку. Опустился обратно в свое кресло. Подул на чай, шумно отхлебнул. Довольно поморщился. Подхватил конфету и забросил в рот. Снова пригубил чай. И снова довольно поморщился.

Альберт очень спокойно наблюдал, поглаживая кончиком пальца ручку своей кружки. Она, естественно, была теплой.

– Соображения мои такие, – пробасил полицейский, – дела идут не очень, когда в Чистом городе что-то взрывается. Дела плохи, когда это что-то взрывается на пути охраняемого автомобиля. И уж совсем херовы, когда этот взрыв интересует Агентство с Брущатой.

Он отхлебнул еще чаю и вызывающе глянул на посетителя, безмолвно призывая его высказать свои возражения, если таковые имелись. Альберт поймал взгляд и тут же состроил гримасу, которая недвусмысленно сообщала, что возражений не было.

– Ну, а если уж Бородин, вытаскивает на свет божий, похороненного под толстенным слоем забвения агента, – продолжил свою мысль Просков, отставляя чашку в сторону, – да не просто агента, а агента легендарного, хоть и в узких кругах…

При этих словах Альберт поморщился и поспешил пригубить из своей кружки. А майор покачал головой и закончил:

– То, чтобы описать степень херовости дел в этой почти невероятной ситуации, нужно использовать матерное слово. Да не одно! А я этого не люблю, ты знаешь!

Альберт согласно кивнул, хотя не раз слышал, как Просков выдавал отборные матерные тирады, в стиле прожженных портовых грузчиков.

И тут же подхватил мысль майора:

– Тем заманчивее становится перспектива узнать, что же именно произошло на том мосту. И кто был в этом дурацком самоуправляемом седане.

– Основная машина была без водителя? – удивился Просков.

– Представь себе, – улыбнулся Альберт, наблюдая, как в глазах его старого знакомого огонь любопытства стремительно набирает силу.