Небо без туч

«Ну, все ясно, – подумал Эрнест. – Могли бы и не заморачиваться с таким длинным вступлением, чтобы закинуть мне в трубку троянского коня».

Он щелкнул на вкладке «удалить письмо» и свернул браузер.

Если бы не карантин с этой бессмысленной самоизоляцией, то через пятнадцать минут он бы уже ехал в офис информационного агентства, чтобы погрузиться в привычную рутину своего рабочего дня: взять задание у шеф-редактора, подготовить информационный сюжет, отснять для нарезки видеоряд, смонтировать его и записать звуковую подложку в монтажной, предварительно согласовав текст с информационным редактором.

Но нужно было оставаться дома, поскольку график выхода на работу был основательно искалечен, чтобы без особой надобности сотрудники агентства носа не высовывали на улицу.

Раз в две недели заботливые сотрудники администрации компании рассылали своим работникам, которые продолжали ездить в офис по причудливо сверстанному графику с непересекающимися между собой рабочими бригадами, тесты на антитела к «вирусу» с требованием присылать фотоотчет с результатами тестирования на почтовый сервер информационного агентства.

С точки зрения здравого смысла Эрнесту это казалось бредом, потому что за две недели между регулярными отправками результатов теста могло произойти заражение какого-либо сотрудника и распространение заразы среди коллег в его бригаде. Да и кто ручался за верификацию проведенного теста? Скорее тестирование проводилось, чтобы укрепить мнение сотрудников агентства, что они значимы для фирмы, чтобы создать хотя бы иллюзию того, что в бушующем океане есть спасительный островок, на котором по счастливым стечениям обстоятельств они оказались. Ведь в момент всеобщей истерии, к которой, кстати, их информационное агентство «приложило свою руку и всевидящее око», нужна была точка опоры, чтобы вопреки нагнетаемому страху делать привычную работу. И делать ее хорошо.

Эрнест вспомнил фразу из сна, что людей с детства приучают к страху, чтобы легче было ими управлять.

Все верно. И он являлся элементом этой системы погружения населения в транс, чтобы в дальнейшем внушать мысли о том: что хорошо, а что плохо; к чему направить свои желания, а какие потребности позабыть, словно они не важны. На что потратить очередную зарплату, чтобы на следующее утро не было даже мысли в затуманенных головах: тем ли я занимаюсь, могу ли начать жить так, чтобы трудиться, получая радость от процесса, а не только ради «чечевичной похлебки».

Все эти мысли давно не давали Эрнесту душевного покоя, и, чтобы как-то освободиться от этого давления, он полностью погружался в свою работу, делая информационные репортажи шедеврами, как по подаче материала, так и по умению зацепить фокус внимания зрителя до конца сюжета.

Возможно, этот явный его перфекционизм и привлек внимание тех, кто отправил ему на почту приглашение к участию в Игре.

Пока Эрнест готовил завтрак на кухне, его смартфон снова издал щелчок полученного сообщения. На этот раз ему пришло не письмо, а пара строк в смс:

– Нам понятны твои сомнения. Проверь дистрибутив в письме на вирус и прими вызов судьбы …

Подмигивающий смайлик в конце текста показался неуместным. Кому нам? Какой такой вызов? Что за пафос?

Эрнест обратил внимание на внутреннюю ритмическую рифму вирус/вызов и подумал, что можно будет ее использовать для репортажа о вирусной эпидемии.

Раз он так сильно кому-то понадобился, значит нужно понять – кому? А для этого придется ознакомиться с содержимым вложения в письме. Так он решил, пока относил посуду со стола в мойку.

Письмо лежало в почтовой корзине. Хорошо, что в почтовом клиенте нет шредера, и всегда есть шанс, изменив свое решение, исправить настоящее, восстановив прошлое. В жизни не так.

Эрнест скачал вложенный в письмо дистрибутив и запустил его сканирование антивирусом, который меньше чем через минуту сообщил, что файл чист. Удовлетворенно хмыкнув, он уже собирался закрыть браузер, когда в почту пришло новое письмо с темой: Радлову Эрнесту Львовичу – радоваться!

Письмо было подписано внизу: Совет директоров античной этики. Звучало это как минимум странно – как у этики может существовать управляющий орган? Тем более античная этика осталась в прошлом и каким-то образом управлять ею невозможно!

Как будто предвидя этот вопрос в голове адресата, автор письма извещал:

– Принимая участие в нашей Игре, вы должны осознавать, что физически влиять на виртуальный объект – вашу общину – вы не можете, поэтому единственный способ воздействия – изменение способа восприятия вашего объекта участниками, зрителями и судьями, точки зрения или ракурса обзора с фокусировкой/расфокусировкой на его деталях. Это означает, что для продолжительного участия в Игре и возникновения вероятности в ней победить, вам необходимо сначала влюбиться в свою «невесту» (которую вы еще не открыли для себя), а после постепенно познавать ее, принимая все особенности, и научившись развивать их в соответствии с вашими идеалами.

Вот уж действительно человек – мера вещей. Хотя, разве не так в сказке про Золушку? Ведь принцу случайно досталась идеальная туфелька на балу от той, в которую он влюбился с первого взгляда, а затем он половину своего королевства призвал в примерочную в попытке отыскать истину.

Эрнест еще раз пробежался глазами по тексту письма, сопоставив его с предыдущим: значит я имею дело не с одним чудаком, а с организацией, если слова в письме – правда. Для подтверждения данного аргумента нужно разобраться, как их игра работает.

Вспомнив слова Гэри Гилмора, произнесшего на прощание перед своей казнью «let’s do it», Эрнест улыбнулся и нажал на иконку самораспаковывающегося установочного файла, полученного с первым письмом, так и не восстановленным из почтовой корзины.

***

На экране смартфона загрузилось предупреждение:

«Соглашаясь на участие в этой Игре, вы автоматически принимаете на себя ответственность за все, что произойдет в вашей жизни в дальнейшем. Компания-разработчик не несет обязательств за стабильность вашего физического и психологического здоровья, вашего финансового благополучия и ваших способностей, раскрытых вами в себе в процессе участия в игре».

В общем-то, стандартный дисклеймер завершался странной фразой о возможных переменах в жизни.

В воображении Эрнеста возникла руна uruz, словно кто-то щелкнул рубильником в его голове, через мгновение отключив изображение.

Перемены… Нет смысла цепляться за стабильное прошлое, которого уже нет. Буду жить здесь и сейчас – подумал он, ставя галочку возле надписи «я согласен» под дисклеймером.

Затем Эрнест попросил электронную Настю включить в доме музыку. Тишину разрезал электронный бит с хрипящей гитарой:

«…Просыпаюсь от кровавых снов,

Смываю со своих колен вину.

Мягко и так незаметно поднимаюсь,

Чтобы не разбудить спящего малыша.

Одинокий брат, одинокая сестра…»

Скин пела о том, под чем могли бы подписаться тысячи девушек, столкнувшихся с тысячами парней, воспитанных такими тысячами девушек в этом бесконечном круге смен поколений матерей-одиночек. И это колесо кармы никто не мог остановить, потому что вместо того, чтобы отдавать и делиться, радуясь чувству свободы в сердцах, все вокруг твердили – учись брать! Поэтому-то в попытке схватить то, что схватить невозможно, вырастали «цветы» страха, отчаяния и гнева.

Эта мысль уже несколько лет назад поселилась в голове Эрнеста, но, не зная, как можно изменить ситуацию, он просто отгораживался от нее забором из повседневной суеты. И вот сегодня у него выпал шанс – если он будет создавать свою «церковь», то обязательно поможет загнавшим себя в эту ловушку безысходности обрести внутренний покой и начать жить не для своего эго, раздавая себя своим родным, не из чувства долга или ожиданий окружающих, а из любви, которая единственно и может переломить ход войны за следующее поколение.

Мысленно отправив Скин воздушный поцелуй, он шепнул: «У меня получится!»

На экране смартфона появилась оболочка игры с выбором аватара своего персонажа, эмблемы, названия, краткой истории религиозной общины. Была предусмотрена возможность заполнить эту информацию самостоятельно, отказавшись от предлагаемых вариантов.

С одной стороны, относиться чрезвычайно серьезно к этой процедуре, было бы неуместно, поскольку это всего лишь игра. Но с другой стороны, если что-то делаешь, то выкладывайся полностью, иначе зачем начинать то, что для тебя не имеет значения? Поскольку, слова капитана Врунгеля – как яхту назовешь, так она и поплывет – с детства стали его любимым афоризмом, Эрнест вписал название Филадельфия и выбрал эмблему – восьмиконечную звезду.

В голове возникла ассоциация названия с Филадельфийским экспериментом, проведенным более полувека назад в Северной Америке. Быть одновременно в привычной реальности и реальности виртуальной, проживая пусть и короткий срок одновременно две жизни – разве это не идеальное приключение в период тоскливой «самоизоляции»?

Заполнив необходимые для запуска игрового сюжета данные, Эрнест открыл чат с игроками. Ему не давало покоя любопытство – кто из них реальный человек, а кто бот-программа?

В игре было семь церковных общин, помимо той, которую только что зарегистрировал Эрнест.

Значит никакой мистики и прямой апелляции к христианству с его Откровением Иоанна Богослова из Нового Завета в этой игре не будет, хотя бы потому, что уже сейчас количество зарегистрированных церковных общин не соответствовало перечисленным в этом Откровении.

Эрнест не был атеистом в том понимании, что используют современные нигилисты, высмеивая «Божественный порядок». Скорее он мог отнести себя к гностикам, считающим, что есть смысл и закономерность у происходящего, а не только слепая случайность, диктующая рамки развития или деградации социума в каждый конкретный момент времени.

Более того, он предполагал, что времени как такового нет, и развитие или деградация – всего лишь стохастическая флуктуация относительно точки покоя. Из этого относительно устойчивого равновесия социум может вырваться только благодаря «внешнему воздействию» – «волшебному пинку», который переведет социум в состояние неустойчивого равновесия, и из этой точки бифуркации в дальнейшем социум обретет возможность перейти на следующую ступень развития, изменив как внутренние отношения, так и силу взаимодействия между членами общества.

На данный момент, оголтелый капитализм, с возведенным в примат принципом крайнего индивидуализма, выносил на обочину людей слабых или попавших в неудачные стечения обстоятельств, – своеобразный «естественный отбор» сильнейших.

Следующим шагом развития общества, при неизменном его курсе, стала бы популяризация социал-дарвинизма, идеи которого уже сейчас незаметно внедрялись в общество через идеологии фашиствующих групп националистов, феминистов, религиозных фанатиков, которых, как пешки в большой шахматной игре, сталкивали между собой «невидимые зрячие», не позволяя им разглядеть истинную картину в целом, как в застывшем моменте из фильма «Люди Х», где Ртуть спасает учеников школы Ксавьера.

Про «волшебный пинок» он читал во время учебы в университете, изучая синергетику, перед тем как ушел в армию десять лет назад. Тогда ему попалась статья про «кванты творчества» – кирпичики, из которых, как из конструктора Лего, собирается «здание социума».

После ознакомления с действующими игроками, возглавившими церковные общины, и краткой беседы в общем чате Эрнест получил, как и все главы церквей, персональное задание. Для наполнения каждой общины прихожанами, руководителям общины необходимо было подготовить проповедь-прокламацию на свободную тему.