Есть только миг… «Восход»

– Я верю вам. После того, как всё закончится, я со своей супругой, удалюсь, куда ни будь, подальше, в глубинку, и там остепенюсь. Пенсия-то хоть мне будет?

– Почему нет? Судить же вас не будут, следовательно, и жить вы будете, как простые Российские пенсионеры.

– Ну и на том спасибо. – Махнул он головой, а затем взял текст и стал внимательно его изучать.

А он молодец, держать удар умеет. Быстро справился с потерей. Возможно, в будущем ещё аукнется ему из-за переживаний, но тут уже, если он не сможет ассимилироваться среди граждан. Во власти-то он уже давно, привык ко многому. Я не говорю о президентстве, до президентского срока, он тоже ошивался во властных структурах.

Когда времени оставалось минут десять до эфира, он встал и сказал:

– Я готов.

– Вот и хорошо. И вот ещё что, там на листочке с вашим счётом, новый пароль. Мы сделали так, что правительство Америки не сможет добраться до ваших денег, что они планировали использовать в самый крайний случай. Теперь у них такого рычага нет, свои деньги вы сможете снять в любом филиале банка. Ну а теперь ступайте. Обо мне не думайте. Не надо, что бы обо мне сейчас кто-то знал.

Бельцин махнул головой соглашаясь, поправил свой костюм и решительно направился на выход из кабинета. Когда он открыл дверь, а затем вторую, не закрывая первую, я, остановив время, скользнул мимо него в кабинет секретаря и спрятался в укромном месте. Была здесь какая-то ниша в стене прикрытая занавесками, вот за эту занавеску я и скользнул, и пустил время в обычный режим. В приёмной был не только секретарь, но и кто-то из операторской группы, что не терпеливо пританцовывал на месте. Увидев выходящего президента, он взбодрился и попросил поторопиться Главу Государства, так как, надо ещё привести в порядок внешний вид и лицо. Что бы лицо не бликовало перед камерами, на него наносят тонкий слой грима, а это время. Но сопровождающий пообещал со всем успеть.

Когда работник ТВ открыл дверь приёмной, я привычно скользнул первым и, спрятавшись, стал ждать следующей двери. Мне необходимо было убедиться в том, что он полностью выполнит условия договора. В противном случае – я его уничтожаю, незаметно, и исчезаю. Второго случая не представится, а он будет на стороже, поэтому и не стоило рисковать.

Добравшись, таким образом, до студии, я с трудом смог найти место, откуда, я бы не просматривался, да на потолочные софиты пришлось забраться. Не было там другого места. Кругом люди и камер много. Зато там я точно не видим.

Президента привели в порядок очень быстро, опыт у этих людей огромный. Абы кого к президенту не приведут. И вот, ровно в девять часов, после заставки информбюро, в эфир вышел президент. В руках он хоть и держал текст, но внимание на нём не акцентировал. Устремив свой взгляд в объектив телекамеры, он заговорил:

“ Здравствуйте, уважаемые Россияне! Сегодня для всех нас, очень необычный день. Я надеюсь, переломный момент в развитии России. Переломный – в лучшую сторону. Сегодня я ухожу. Я ухожу с поста президента России. Я не справился с поставленной мне задачей по улучшению жизни Россиян, вашей жизни, уважаемые мои сограждане. И когда я понял это, я решил оставить вместо себя, на период до президентских выборов своего преемника. Это достойный человек своего народа и преданный делу России, Путилин Владимир Владимирович. Прошу не судить меня строго по моим делам, ведь я такой же – как и вы, а на этом посту должен находиться человек более грамотный, как в политическом, так и в экономическом смысле. И Путилин Владимир Владимирович представляется мне именно в этом свете. А теперь, простите меня и прощайте”.

После этих слов, он встал и вышел из студии, а в студии стояла оглушительная тишина. Все были в ступоре. И прямой эфир продолжал показывать пустое кресло. Впрочем, спустя полминуты, операторы очнулись, и зашуршали своим оборудованием, отключая прямой эфир и отдавая инициативу средствам массовой информации. Никто не попытался даже обсудить только что случившееся. Каждый выполнял только свою работу, и им было не до разговоров. Эти ребята торопились отправиться по своим домам, и уже дома, в тепле, обсудить это со своими родными.

А он молодец. Или я говорил уже это? По его виду невозможно было понять, что говорит он это не по своей воле. Да и текст, в общем-то, переврал, но это не сгубило, а даже несколько улучшило эффект. Но всё же, отказываться от власти по принуждению, но с таким видом, что будто сам выпестовал преемника, с любовью в голосе – это что-то. Или я чего-то не понимаю? Может он действительно тяготился этой власти? А тут такой удобный случай, отдать власть не кому-то, а достойному человеку. Если так, то я только рад тому, что ему удалось достойно покинуть политическую арену. И пусть потомки рассудят нас.

Проскользнуть со студии мне не составило труда, но выходить, также как зашёл – было лень. Да и ждать не хотелось, пока кому ни будь, заблагорассудится покинуть резиденцию. Операторы здесь ночевать не собирались, но ждать я не хотел. Увидел открытое окно на втором этаже и нырнул в него. На дорогу, за территорией резиденции выбрался без проблем, мой “нон-стоп” работал без нареканий, и только перебравшись на ту сторону, я заметил возвращающуюся Газель, на которой собственно и добрался сюда. Вот так удача! Словно заранее всё рассчитал. Медлить я не стал, а привычно забрался в кузов, он, кстати, был совершенно пуст, и оперевшись спиной в задний борт, привёл время в норму. На короткий миг меня прижало к борту, а потом отбросило от него, но к этому я был готов и непростительных оплошностей больше не допускал.

На посту нас даже не стали останавливать, и я спокойно добрался до стоянки, где оставил свою машину. И очень вовремя добрался, потому что, прибудь я на минуту позже – машины бы уже не было на месте. Да угнать её пытались. Рядом с моей машиной стояла какая-то крутая тачка, что-то полуспортивное, сочно-зелёного цвета, из кузова которой доносился звук радио, а мою машину в это время пытались открыть двое … даже не знаю как их назвать, наглецов наверно? На вид не бандиты, а вполне обеспеченные молодые люди. Один – здоровенный лось, даже выше меня на голову и очень широкий в плечах стоял за спиной того, кто при помощи линейки поддевал стопорный замок моей машины. Этот был не атлетического вида, простой наглый мажор. Того, как я оказался на площадке парковки – они не заметили, а когда заметили, то не стушевались, а посоветовали свалить отсюда по быстрому. Когда я проигнорировал их советы и приблизился метра на три, лось повернулся ко мне и угрожающе зарычав, попытался уложить меня с одного удара. Я пропустил удар правой над собой, пригнувшись, и устремляясь вперёд – врезал ему в верхнюю половину грудины. Не стал я ускоряться, не хотел трупов. Ударил я его тоже не сильно, для меня не сильно, а вот ему пришлось очень больно. Теперь с месяц нормально дышать не сможет. Такой удар у нас в армии практиковали, старички фанеру пробивали, тренировались на молодых, воспитывая одновременно, если проштрафился, конечно. Удачный удар доводит до межрёберной невралгии, и дышать без боли становится очень тяжело. И так, в течении почти месяца. А у меня вышло удачно. Качок упал, и шевелиться не спешил. Второй же, увидев такой расклад, вытащил из-за пазухи пистолет и направил на меня. Ждать, когда он выстрелит, я не стал. Ускорившись, сблизился с ним, и левой рукой ухватил его за наружную сторону кисти с пистолетом и за сам пистолет и провернул её в сторону хозяина. Он вскрикнул, но пистолет отпустил, и теперь он был направлен на самого нападающего. А потом от всей души заехал ему ногой промеж ног. Даже какой-то противный хруст услышал. Мажор отлетел метра на три от меня, и там потерял сознание от боли. Я же, положив пистолет в карман куртки, потом выкину, повернулся в сторону спортивной машины, из которой уже выходил водитель тачки. Но бежать ко мне с кулаками он не спешил, а спокойно так спросил:

– Ты хоть знаешь, придурок, кого ты поломал? Кто у него отец?