544 килокалории. Сборник рассказов
– Генерал!
– Не перебивайте! Все, что я вам сейчас говорю, Чорс, имеет прямое отношение к судьбе вашей супруги. Так вот, судя по всему, до падения на нашу планету капсула свободно дрейфовала в космосе. По оценкам наших экспертов, около тысячи лет. Ее запустили, когда наши предки охотились друг на друга с копьями и стрелами. Подумать только! В капсуле были помещены данные о ее создателях, координаты их мира – третьей планеты, вращающейся вокруг желтого карлика, и загадочные формулы. И знаете, Чорс, что было удивительнее всего? Создатели капсулы поразительным образом оказались похожими на нас. Инопланетяне двуноги и двуруки, у них одна голова, на которой есть пара глаз, рот и то, что, как посчитали эксперты, можно назвать дыхательными отверстиями. Они дышат через клювообразные наросты на лице смесью кислорода и азота. Возможно, на кислородных планетах эволюция движется схожим путем… Но главное, что их достижения и открытия, секреты которых они щедро доверили капсуле, могли бы с успехом применяться и у нас, если бы не одна деталь. Уровень их развития, Чорс, даже на момент запуска капсулы в космос значительно опережает наш теперешний. Я имею в виду не только Великий Архипелаг, но и материковую часть нашей планеты. А там, на материке, мой друг, живут не дураки, как внушает пропаганда, и кое в чем они нас даже обходят.
– Мне это известно, генерал. Меня интересует другое. Зачем. Вы. Убили. Мою. Жену?
– Интересно, почему Дама Пик вам об этом не рассказала, – удивленно развел руками Плюм. – Может быть, потому, что именно она принимала решение о ликвидации вашей супруги и двух десятков других несчастных, задействованных в этом проекте?
Чорс побагровел, но сдержался. Плюм захлопал в ладоши: – Браво, лейб-майор! Вы могли бы стать крепким орешком, если бы не вдарились в науку! Но вернемся к вашей супруге. Дама Пик, внедренная в группу исследователей капсулы, пришла к выводу, что инопланетные технологии, к вопросу практического внедрения которых уже вплотную подошли в «Инкогнито», опасны для существующего биполярного мира. В перспективе, конечно, вырисовывалось создание единого общества в рамках всей планеты, райское будущее, всеобщая безопасность. Но этому бы предшествовала утеря Архипелагом своего влияния, а, возможно, и падение власти Генерального совета и исчезновение Архипелага, как государства, цепь неизбежных конфликтов и даже, Чорс, мировая война. Поэтому и капсула, и все данные о проекте, и специалисты, в нем участвовавшие, подлежали немедленному уничтожению. Вы понимаете? Во избежание!
– Будьте вы прокляты, – севшим голосом заявил Чорс, но тут же воспрял. – Я вас ненавижу! Вы готовы убивать невинных, тормозить прогресс, топить массы в невежестве, ереси, крови!
– Это – политика, – пожал плечами Плюм. – Вы умный человек, Чорс, и будто не знали об этой стороне ее медали. Теперь я хотел бы услышать от вас исчерпывающие ответы на свои вопросы. Надеюсь, вы готовы отвечать?
– Вполне, – нашел в себе силы улыбнуться Чорс.
– У нас есть информация, что вы занимались разработкой некоего оружия, – ласково улыбнулся в ответ Плюм.
– Чушь!
– Объяснитесь, – гнул свое Плюм.
– Здесь нечего объяснять, – ответил Чорс. – Я не занимался разработкой оружия. Хотя… Пожалуй, да! Мое устройство можно назвать оружием. Оружием против вас, Плюм, и всего вашего Генерального совета, вашего тоталитарного общества, где люди – всего лишь цифры, данные, статистика, возобновляемый ресурс.
– Очень исчерпывающе, Чорс, – усмехнулся Плюм.
– Вы – солдафон, генерал, хоть и одеваетесь в гражданку. Но когда вы увидите мое «оружие» в действии, вам многое станет понятно. Ваша власть кончена!
– Заметьте, Чорс, вы до сих пор не объяснили мне почему, – генерал все еще улыбался, но самоуверенность лейб-майора выводила его из равновесия.
– Лучше я вам покажу, – парировал Чорс. – Обратите внимание, генерал, я не напуган и мне не страшно находиться в ваших застенках. Знаете почему? Да потому что даже здесь я в полной безопасности! И каждый человек в Архипелаге, а потом и на материке вскоре будет чувствовать себя так же, – Чорс наклонился в сторону собеседника и внезапно схватил его за руку.
– Черт возьми, Чорс! -от неожиданности генерал вздрогнул и вскочил, поспешно вырвав руку. – Что это значит?
– Это, дражайший генерал, значит, что теперь и вы обладаете этим самым оружием, – Чорс торжествующе захохотал, глядя на опешившего генерала. – Я не сумасшедший! Прикоснувшись к вашей руке, я передал вам право носить на себе мое изобретение. В течение следующей минуты ваше тело покроет невидимый для невооруженного глаза костюм, скафандр, бронежилет – как вам угодно. Но пробить его любым из известного вам оружия невозможно! Этот слой, который вы будете носить даже не ощущая, не пропускает даже гамма-излучение, не говоря уже о магнитных полях, тяжелых металлах, газах, вредных бактериях, вирусах и прочей дряни, изобретенной военными для убийства. Уж поверьте, я изучал его свойства несколько лет. Но это еще не все! В течение нескольких часов защитное вещество проникнет во все клетки вашего организма, постепенно начнет его омолаживать и защищать на микроуровне. Вы, как и я, как и ваша Дама Пик, не считая моих соседей, ваших дуболомов и всех остальных, кого я успел коснуться, практически получили бессмертие! А самое страшное для вас, то, что они получили способность передавать это «оружие» другим и уже делают это! Вам не остановить начавшийся процесс! Как вам такая перспектива, генерал? Вы не рассчитывали получить жизнь столь долгую, что придется пересмотреть само понятие вечности? И все ваше оружие, все-все ваши ядерные дубинки, ракеты, пулеметы, пушки станут бесполезными и ненужными! А?! Каково?! Это можно назвать средством индивидуальной обороны, против которого у вашей братии нет ничего!
Плюм медленно поднялся из-за стола, вытащил из наплечной кобуры пистолет и, прицелившись, выстрелил в голову смеющегося Чорса. Пуля попала в цель, но, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, деформировалась и упала к ногам ученого бесполезным кусочком металла. Чорса сотряс новый приступ хохота.
Генерал нажимал на спусковой крючок, пока в обойме не закончились патроны. Чорс, видя, как беснуется от бессилья председатель Службы идеологической очистки, безудержно и искренне хохотал. Он смеялся над былыми страхами, Плюмом, Архипелагом. Он смеялся над прежним Чорсом, слабым и осторожным. Он смеялся над прошлым. Когда грохот выстрелов стих, ученый замолк, смахнул навернувшиеся от смеха слезы, и спросил: – Ну, генерал, что теперь вы будете делать?
Плюм не удостоил задержанного ответом. Поджав губы, он молча вышел из камеры для допроса, едва не упав на пути к двери, наступив на собственную гильзу.
– Господин генерал, – дуболом в чине капитана, поджидавший его у двери снаружи, вытянулся, отдал честь и с любопытством посмотрел в сторону камеры. – Вызвать медика для констатации смерти или оформить как пропавшего без вести?
– Отпустите его, – сказал Плюм. И поймав недоуменный взгляд капитана, устало добавил: – Он жив. Пусть убирается на все четыре стороны. Я, кстати, собираюсь сделать то же самое. – Плюм неожиданно потрепал капитана по щеке, подмигнул, приведя офицера в еще большее замешательство, и пошел по коридору. С каждым шагом его плечи распрямлялись, будто генерал сбрасывал с себя невидимый для стороннего наблюдателя груз.
Мажордом
Любовь с частотой в NГГц.
Дымка прозрачной занавеси дрогнула, выдав движение двери. В комнату, скованную глянцем кафеля, впорхнула девичья тень, и он замер, предвкушая появление ее хозяйки. В окне был виден лишь уголок белоснежной ванны, но он знал, что через мгновенье узреет манящую фигурку.
Он рассматривал ее много раз, успев изучить каждую ложбинку. Становясь у окна так, чтобы оставаться невидимым, тайный соглядатай наблюдал, как девушка из дома напротив раздевалась, по-кошачьи потягивалась, рассматривала – то придирчиво, то улыбаясь – себя в зеркало, игриво поворачиваясь к отражению то спинкой, то боком. Потом нимфа пустила душ. Она что-то напевала, пританцовывая в такт неслышной ему мелодии. Вода мягко струилась вокруг соблазнительных изгибов. Он, не отрывая взгляда от волнующей картины, активировал аккаунт в сети и, убедившись, что предмет воздыханий онлайн, постучался в виртуальную гостиную.
***– Не спать! – Сергей проснулся от толчка, открыл глаза, поправил на переносице очки дополненной реальности. Перед ним приветливо щерился пожелтевшими от никотина зубами напарник Марат. От него пахло осенней прохладой и табаком. Сергей сделал недовольную мину, потянулся к картонному стаканчику с кофе, сделал осторожный глоток, потом с удивлением глянул внутрь. Кофе был холодным. Судя по часам, Сергея сморило минут двадцать назад.
– Дома не спится? – полюбопытствовал напарник.
– Вставать с рассветом приходится, – проворчал Сергей и отодвинул стаканчик. – Старшего – в школу, дочку – в сад, через пробки и утренний туман.
– Раньше ложиться надо, лирик, – назидательно сказал Марат, пододвинул стул и присел рядом. – Что на этот раз?
– Помогал жене с уборкой, – Сергей подавил зевок. – Сегодня будут гости. Младшему – месяц. От сиськи не оторвали, а родне вынь да покажи, иначе житья не дадут.
– Когда ты наконец возьмешь домового[3]? – Марат изобразил сочувствие. Получилось фальшиво. На сцену Марата не пустили бы даже в самодеятельности.
– Ты ведь знаешь, мы с супругой не хотим, чтобы в доме хозяйничали автоматы.
– Хы-ы, – Марат, не скрывая скепсиса, с шумом выдохнул из прокуренных легких воздух. – И это вещает человек, который занимается выявлением производственных ошибок в серийных бытовых роботах. Технофоб!
– Вот потому я нахожусь на своем месте, – резюмировал Сергей, хлопнул ладонью по столу и поднялся. – Встаю ни свет ни заря, сов поджидаю.
– Дрыхнешь без задних ног, – хмыкнул Марат.
– Сегодня надо выбираться в пригород, – Сергей сделал вид, что не расслышал напарника.
– Что там? – насторожился напарник.
– Нарушение основного протокола. Домовой из новой партии отказывается подчиняться человеку.
Марат печально вздохнул. Тащиться через весь город совсем не хотелось.
***– Здравствуй! – он улыбнулся.
– Пф-ф-ф, – девушка попыталась улыбнуться в ответ, но вода попала в рот и ей пришлось отвернуться, исчезнув из поля видимости. Через мгновенье она появилась, закрывая смеющееся лицо ладонями.
– Привет! Ты как знаешь, когда я одна.
– Чувствую, – проворковал он, смотря одновременно в два окна. В реальном девушка подалась вперед, выскользнув из-под струй, в виртуальном – призывно поманила, слегка откинув головку и доверчиво открывая шею. За ней возникла комната, обитая черным бархатом, в котором тонули тени, отбрасываемые множеством свечей. В воздухе пахло негой и феромонами.
Нимфа присела на роскошную софу, богато украшенную замысловатым золотым узором. Тонкие пальчики провели по вздымающейся груди. Белые кружева оттеняли соблазнительные формы, и он, почувствовав дрожь возбуждения, подался навстречу.
***– Оглох? – уточнил Марат. Его грузная фигура возвышалась над маленькой сухонькой дамой неопределенного возраста, но вполне весомого достатка. Женщина содержала особняк, армию кошек разнообразных пород и отряд бытовых роботов, вынужденных поддерживать чистоту в доме и на прилегающем участке. Живых слуг дама, видимо, на дух не переносила. Либо живые слуги на дух не переносили высокую концентрацию кошачьих на просторной, но все же ограниченной площади. Амбре, несмотря на усилия автоматики, стояло специфическое, и Сергею вспомнилось детство, когда отец повел его в цирк, куда приехала труппа с дрессированными животными. Душок был схожим.
Дама с отсутствующим видом кивала, глядя куда-то за спину напарника Сергея. Марат обернулся. Компания кошачьих осадила приземистого робота-уборщика. Металлический диск натыкался на мягкие лапки, двигался назад, где встречали зашедшие в тыл. Робот беспомощно метался и испуганно пищал. Таранить или двигать живое препятствие ему не позволяла программа. Рядом с дамой замерла истуканом горничная, державшая поднос с чашкой кофе. Об ногу андроида точила коготки рыжая кошка.
Робот-мажордом, который должен был командовать в особняке механизированным парадом, перестал откликаться на голосовые команды и завис. Как перезагрузить машину, любительница кошек не знала и знать не хотела, а если бы и попыталась, то вряд ли бы у нее получилось. Новые модели роботов – а мажордом был на рынке новинкой – кнопок не имели, чтобы не искушать хозяев, любящих тыкать пальцами куда ни попадя.
Виновник торжества печально сутулился у окна, из которого открывался вид на соседний дом. Пластиковый корпус матово блестел в дневном освещении. Усато-хвостатое племя обходило мажордома стороной – пара гибких манипуляторов могла отбить охоту сыграть в кошки-мышки у любого дикого охотника, грозы подвалов и покорителя чердаков. Впрочем, сейчас гофрированные щупальца безвольно свисали вдоль цилиндрического туловища.
Сергей копошился в домовом, по третьему разу тестируя блоки распознавания и исполнения команд, приема и обработки звуков. Робот был технически исправен, легко включался и выключался, перезагружался, приказы принимал под козырек, но упрямо не исполнял, игнорируя высшую для его природы волю. Где-то на периферии сознания дама уставшим голосом рассказывала Марату, как днем ранее мажордом оттаскал за химо ее любимого котенка за то, что тот смахнул со стола ужин, приготовленный для хозяйки. Страдалец мурчал на ее коленях десятью килограммами шерсти, мышц и жирка. Обиды на робота он не держал.
***Врата рая распахнулись настежь, и он вошел победителем, сжимая в руке золотой ключ, преподнесенный сдавшейся стороной на его милость, великодушие и страсть. Он сорвал чужие флаги, заполнил собой небеса, и, колыхнув ветром кущи Эдема, ощутил несравнимое ни с чем блаженство.
Они двигались навстречу, меняя темп и переплетаясь гибкими лозами. Губы гипнотически нашептывали что-то на ушко, искали соприкосновения с другими губами. Руки скользили по коже, рисуя фантастические узоры и заставляя сердце биться чаще. Сорванное белье растворялось в атласе простыней. Она громко застонала и изогнулась, пальчики сжались, и тогда в его голове что-то взорвалось, разбросав по вселенной мириады разноцветных огней.
Отгремели салюты, истаяли фейерверки, угасли свечи. Она курила, разметав волосы по подушке. Он лежал рядом, наблюдая, как дрожит от его дыхания пушок на ее тонкой ручке.
– Ты знаешь, – вдруг сказала она.
– Да? – он с интересом приподнялся на локте.
– Давно хотела сказать… Просто не знала как…
***Выматерив про себя производителя и по совместительству нанимателя, заинтересованного в быстром и тихом устранении неисправностей в продукции (конкуренты не дремлют!), Сергей отволок робота под огромную люстру, свисавшую с потолка. Вездесущие кошки следовали по пятам, наблюдая с плохо скрываемым интересом. Сергею их внимание было безразлично. Он искал источник яркого света, чтобы разглядеть крепления лицевого щитка. За ним пряталась ячейка памяти, которая могла бы объяснить странное поведение мажордома.
Тот, кто придумал оснащать роботов лицевыми щитками, явно рассчитывал на встречи с технофобами. Выгнутая наружу пластина изготавливалась из металла, хотя вся остальная обшивка выполнялась из легкого и приятного на ощупь пластика. Разглядев, а потом и нащупав в нутре мажордома заветный рычажок, Сергей аккуратно снял щиток, обнажив искусственный череп. Линзы внешних камер сверлили человека холодным взглядом. Между ними чернела прорезь, в которой скрывалась линейка памяти – банк данных в форме плоского прямоугольника. В нем складировались воспоминания и опыт автомата, позволяя совершенствовать работу на благо человека. Сергей помнил, сколь жаркой была дискуссия о том, позволять ли роботам обучаться, и если да, то до каких пределов. Противники этой функции, к числу коих относился и он, полагали, что саморазвитие запустит новую эволюцию, в которой, как знать, может и не найтись место хрупкому, импульсивному, нелогичному и крайне самонадеянному человеку. Лучше бы ученые возродили способность к обучению в самих людях.
Сергей со вздохом отложил щиток и потянулся к памяти, когда робот, не подававший до того признаков активности, схватил за руку. Сергей не на шутку испугался, и страх, выпущенный наружу, сделал его быстрей, решительней и, как ни парадоксально, смелей. Свободной рукой он ткнул в неприметную для неопытного глаза выпуклость под одной из линз. Внутри головы робота щелкнуло и плоский брусок памяти выскочил наружу. Щупальце, сжимавшее предплечье Сергея стальной хваткой, обвисло.
– Что ты хотел от меня скрыть? – пробормотал Сергей и подсоединил к линейке сканирующее устройство, синхронизированное с очками. По стеклам-мониторам потекли вниз струйки данных, складываясь в гремящий откровением цифропад. Сергей, почувствовав, как слабеют ноги, присел подле лоботомированного мажордома.
***Сердце опустилось и замерло. Нимфа хотела сказать что-то важное, и он сейчас остро, болезненно чувствовал это.
– Мы не сможем больше встречаться, – тихо сказала она и, бросив на него быстрый взгляд, ответила на немой вопрос. – В реальной жизни у меня есть молодой человек.
– Ты… – он замолчал, собираясь с мыслями. Слова, которые он мог бы сказать, внезапно улетучились. – Мы могли бы…
– Прости. Я выхожу замуж.
***Густые брови Марата поползли вверх, образовав крутые дуги, и Сергей испугался, как бы у напарника не выпали электронные линзы. Марат вкупе с 99,9 процентами пользователей сети предпочитал их очкам дополненной реальности, оставив архаичный аксессуар на переносице тем, кого тянуло в ретро или пугала близкая перспектива киборгонизации.
– Не может быть, – потрясенно сказал Марат, передавая Сергею память робота. – Он же домовой!
– Мажордом, – поправил Сергей и взял с полки над застывшим роботом бронзовую безделушку. Украшать кошачьи хоромы целесообразнее чем-то твердым и тяжелым, чтобы не позволить превратить это в игрушку для хвостатых проказников. Шестирукое божество, застывшее в самосозерцании, вполне подходило.
– Мажордом умнее остальных, – продолжил Сергей. – Управлять другими роботами в постоянно меняющихся условиях без толики инициативы невозможно в принципе.
– Хорошо, – кивнул напарник многозначительно повертел в воздухе пальцем. – Но он не предназначен для…
– Для траха, да? – Сергей поставил безделушку на полку. – Как сказать.
– Поясни-ка, – Марат внимательно смотрел на Сергея. Тот пожал плечами.
– Эта модель укомплектована мозгом, который использовали в производстве секс-роботов. Там ведь тоже нередко требуется инициатива.
– Ну-да, – согласился Марат. – Но о вирте с роботами я что-то не слыхал.
– Думаю, он скачал программное обеспечение. В сети этого добра на все случаи в жизни. Его мозг умеет угадывать чувства человека. В него это вложили, пока не вздумали переквалифицировать в командира жестянок. Так что, интим нисколько не противоречит основным протоколам.
– Или хитрец нашел способ их обойти. Но почему он влюбился не в хозяйку, а в соседку? Проснулось чувство прекрасного?
– Может быть, – сказал Сергей. Этот случай, думалось ему, заставит наконец сторонников саморазвивающихся систем пойти на попятную, и уж он-то молчать не будет. Повернувшись к особняку спиной, где мажордом уже вовсю хозяйничал с новой памятью, Сергей положил старую линейку в карман.
– Виртуальность полна химер, – усмехнулся он. – Впрочем, и реальность – тоже.
*Домовой – гипотетически бытовой робот-компаньон, помогающий человеку в ведении домашнего хозяйства, включая приготовление пищи, мытье посуды, уборку, стирку и пр.
Штамм
Лайнер плавно сошел с орбиты и начал спуск в верхние слои атмосферы. На дисплеи, вмонтированные в пассажирские кресла, выпорхнула соблазнительная девушка в облегающей черной униформе.
– Наш лайнер приступил к посадке, – защебетала она. – По расчетам командира экипажа, мы приземлимся через 20 минут. Температура в районе космопорта -5 градусов по Цельсию. Пристегните ремни и не вставайте с мест до окончания полета. Мягкой посадки!
Большинство пассажиров аэрокосмического лайнера на триста душ, совершавшего обычный рейс между Землей и ее естественным спутником, ненадолго отвлеклись, чтобы пристегнуться. Остальные спали, болтали друг с другом, обменивались контактами, увлеченно читали или строили планы на ближайшие выходные. Через несколько минут все это показалось им совершенно несущественным.
На высоте 14 тысяч метров над уровнем моря косморобус резко сошел с заданной траектории и нырнул в клубящуюся пелену облаков. Он исчез с радаров, чтобы появиться в выпусках новостей. По глобальной сети мгновенно распространились слухи о теракте, ответственность за который возлагалась то на группы религиозных фанатиков, то на ультрарадикальных зеленых, чудом сохранившихся антиглобалистов или поклонников скандально известной поп-звезды, арестованной за контрабанду травки на Марс. Истерию подогревало практически полное отсутствие реальной информации о происшествии. Ни один из источников не располагал данными о месте крушения косморобуса, характере ЧП, числе жертв, а единственный человек, который владел более-менее целостной картиной произошедшего, глотал крепкий кофе где-то над Тихим океаном и нервно теребил мочки ушей. В них противно зудели импланты мобильной связи.
Комиссара Дергина хотели услышать сразу по двум линиям – правительственной и корпоративной, но он не спешил отвечать. Глава Управления безопасности Соларской ассоциации перевозчиков мучительно искал маломальское объяснение случаю с косморобусом, однако в голову не приходила ни одна дельная мысль.
Лайнер не исчез, не взорвался, не был похищен. Он аккуратно, как по учебнику, приземлился на одном из необитаемых островков в Океании. Пилот мастерски посадил тяжелую машину рядом с восхитительной лагуной, спугнув чаек и десяток-другой крабов. В белоснежном корпусе косморобуса раскрылись люки. С шипением развернулись яркие языки надувных аварийных трапов.
Первым из лайнера выглянул командир экипажа. Он с хохотом скатился на землю, вскочил и крикнул оставшимся:
– Класс! Я же говорил! Как на батуте!
Из лайнера с веселым гиканьем посыпались люди, а космонавт побежал к морю, срывая с себя форму. Он остановился на пляже, с наслаждением вдохнул полной грудью морской воздух и упал на песок. Командир экипажа раскинул руки и широко улыбнулся солнцу. Его лицо запечатлели камеры пролетавшего над островом орбитального спутника.
Картинка с места посадки, переданная сателлитом по закрытому каналу, привела Дергина в замешательство. Он остановил видеопоток и долго всматривался в безмятежную улыбку человека, который считался матерым асом аэрокосмических перевозок. Этот рейс должен был стать для того последним. По возвращении на Землю, согласно досье, капитана Борга ждало кресло вице-президента Ассоциации. Комиссару пришло в голову, что ЧП с лайнером каким-то образом связано с неожиданным карьерным взлетом профессионального космонавта. Но не найдя мысль перспективной, Дергин отбросил ее в сторону.
Комиссар опустил флаер в сотне метров от лайнера. Он спрыгнул на землю, не дожидаясь, когда выдвижной трап коснется поверхности, и направился к группе спасателей, суетившихся у косморобуса. Они прибыли на островок за полчаса до Дергина. Навстречу комиссару выдвинулась пара крепких парней. По выправке Дергин безошибочно определил в них бойцов Управления военизированной охраны ассоциации.
– Гражданин, вы находитесь в зоне спасательных работ. Здесь может быть небезопасно. Немедленно покиньте территорию!
Дергин активировал идентификационный имплант. Охрана взяла под козырек.
– Виноваты, господин комиссар!
– Орлы, – похвалил Дергин. – Все бы так службу несли! Где старший группы? Немедленно его ко мне.
Двойка умчалась к лайнеру. Дергин пошел было за ними, но передумал и свернул на пляж, где некоторое время назад лежал улыбавшийся ас. Песок был вспахан сотнями ног. Космонавта, разумеется, там уже не было. Комиссар оглядел лагуну и, не отыскав ничего примечательного, кроме чудесного пейзажа, направился к косморобусу. С пассажирами лайнера, которых спасатели заботливо собрали в тени крылатой машины, явно было что-то не так, но что именно Дергин пока не понимал.
– Господин комиссар?
Перед Дергиным возник старший спасательной группы.
– Без формальностей. Докладывайте.
– На острове присутствуют все вылетевшие с Луны минус два пассажира.
– «Минус два пассажира»?
– Да… Съели акулы.
– Что?!
– Съели, – опустил глаза старший спасатель. – До прибытия нашей группы, комиссар. Здесь творится черт знает что. Да вы сами сейчас все увидите.
– Увижу, непременно увижу, – мрачно пообещал Дергин. – Что за пассажиры и как они попали на закуску к акулам?
