Радость блаженства

В небе гремел гром, вроде того, как возвещает о своём шествии на колеснице грозный царь Индра – владыка неба. Шипел дождь, и с каждым разом звук дождя становился сильнее и сильнее, но мы были надёжно защищены в нашей уютной расщелине.

Я съела всё, что предложила мне сестра Арати. А затем почти до самой глубокой ночи под вой шакалов она рассказывала мне всё, что она знала о целебных свойствах собранных нами растений.

– Если растолочь в ступке кору гамала, получится тёмный порошок. Если его добавлять в пищу человеку, мучающемуся болями в сердце, то они пройдут. Сандал помогает для поддержания сил, и его листья дают ослабленным людям или тем, кто хочет сохранить свою молодость. Шал даёт свежесть. Если человек пьёт ежедневно чай с шалом, он сможет вынести любые испытания. А вот кетоки. Чувствуешь, какой аромат исходит от него?

Я принюхалась. Воздух вокруг нас был насыщен специфическим довольно приятным запахом.

– Чувствую, – невольно согласилась я.

– Он отгоняет злых духов. Поэтому его листья сушат и вшивают в одежду детей. В каждом деревце, каждой травинке – живой Дух Божий.

Я внимательно слушала сестру Арати, не спрашивая её ни о чём, и доедала свои персики.

Я знала, когда мы обратно возвратимся в ашрам, все наши травы будут аккуратно разобраны и выложены для сушки. Затем из них будут готовиться умелыми руками сестёр и воспитанниц отвары, настои, порошки и мази. Затем всё это будет тщательно упаковано и с господином Аларкой – фармацевтом отправлено в город и близлежащие деревушки.

Часто в ашрам приезжали местные жители из Бхубанесвара и Каттака и увозили с собой чудодейственные снадобья. Причём всё это давалось безвозмездно за очень скромные пожертвования.

Рани Шанти говорила:

– Мы – одна большая семья, всё человечество, словно большой организм. Мирской ум видит нас разделёнными на тела, но на самом деле мы едины и неразделимы друг с другом, как полотно, сотканное Творцом – Создателем в этой огромной вселенной. Если кому-то плохо, тоскливо, одиноко, нужно просто помочь ему, проявив элементарную любовь, тогда и в твоём сердце зажжётся маленький лучик Радости, и лучиков этих с каждым разом будет становиться всё больше и больше.

На какое-то время я увидела себя ничтожно маленькой на ладони судьбы, тянущей руки к Солнцу, как к Источнику Вечности среди гор.

Под барабанную дробь дождя я уснула. Мне снился мой Белый Храм. Женщина в белом сари с накидкой на седых волосах по-прежнему сидела в огромной зале. Только сейчас она была уставлена розами. В прошлый раз их не было, я это точно запомнила.

Роз было так много, что всё видение напоминало поляну. Женщина в белом сари срезала три цветка: один розовый и два белых и протянула их мне.

– Держи, Шачидеви, – сказала она.

– Что это?

– Я хочу сделать тебе подарок.

– Подарок?

– Ну, да, в прошлый раз ты не попросила меня ни о чём для себя, поэтому я подумала, быть может, тебе было бы приятно получить эти розы.

– Спасибо.

Я помню, что очень обрадовалась в своём сне.

– Шачидеви, – снова произнесла женщина в белом сари, – В пространстве нет неблагодарности. Когда ты отказываешься от чего-либо, всё равно дар придёт к тебе. Потому что таков Закон Неба, и я не могу его объяснить. Просто прими это, как данность.

Розы были действительно великолепны. Я не видела таких нигде на земле.

– Спасибо, – сказала я ещё раз.

Я совсем не заметила, как мой сказочный сон свернулся в одну маленькую точку.

«Ну, вот, мне снова не удалось досмотреть его до конца», – с досадой подумала я.

Я проснулась от холода, сильнее укуталась в покрывало, но это мне не помогло. Было очень раннее утро, одно из тех, какие можно застать в горной местности.

Охряное солнце осветило вершины холмов, всё остальное погрузилось в синюю мглу утра. Погода стояла ясная, потому что на небе не было ни одного облачка. Сестра Арати складывала пакеты с травами. Она уже успела принести свежий хворост, он был связан и сложен в углу расщелины. Передо мной лежал мой завтрак, состоявший из сыра и фруктов.

– Просыпайся, Шачидеви, – сказала Арати, – нам нужно возвращаться в ашрам.

Я всем телом прильнула к Арати.

– А можно в следующий раз я буду сопровождать Вас?

Она кивнула мне.

…Письмо из Джайпура! Это было письмо из Джайпура! Его победоносно вручил мне почтальон Равиль, вытащив из своей толстой холщовой сумки, всегда переполненной письмами и газетами. Затем он позвонил в велосипедный звонок и умчался дальше в деревню Бабусвар.

О, мне никогда ещё не доводилось получать письма из таких отдалённых уголков Индии. И несомненно оно было от Аниты. Я сложила ладони в намаскаре, поблагодарив небо за столь приятную неожиданность.

Я легонько надорвала конверт и достала оттуда белый лист бумаги, исписанный аккуратным почерком. Он был сложен вчетверо. Пахло свежими чернилами, вероятно, письмо было написано совсем недавно. Я так привыкла к мелкам и иероглифам, что чернила и бумага казались чем-то невероятным, неестественным. Письмо состояло из непонятных знаков, закорючек, двоеточий, троеточий, восклицательных знаков. Повертев письмо в руках, мне пришлось сознаться, что я ничего не понимаю из написанного.

– Наверное, Анита писала на английском, а я не знаю английского.

Что же делать? А если кто-нибудь из сестёр увидит английские буквы и пристыдит меня? Ведь настоящий индиец-патриот должен ненавидеть англичан и всё, что связано с их культурой, так рьяно навязываемой нам. Это говорилось повсюду, на каждом углу, в каждом доме.

И всё же, как хочется прочесть письмо и книгу про маленькую девочку на цветке, подаренную мне Анитой в день нашего расставания в Индрапуре!

Спрятав письмо в складки платья, я в отчаянии спустилась в сад. Мои глаза были наполнены слезами. Маленькая девочка и цветок забрезжили передо мной несбыточными мечтами. Как она хороша со светлыми волосами, сидящая в центре большого цветка! Кто она?

Я так сильно углубилась в свои мысли, что не заметила, как кто-то совсем легко прикоснулся к моему плечу. Я подняла голову и встретилась с добродушным всепроникающим взглядом рани. Она долго смотрала на меня, затем спросила:

– Что тебя тревожит, Шачидеви?

Я была рада, что встретила сестру Шанти в саду, потому что знала, она никогда не осудит меня, даже, если я попрошу её о чём-то совершенно невозможном.

Я показала ей сложенный вчетверо лист бумаги.

– Что это?

– Письмо из Джайпура от моей подруги, – сказала я.

– И ты не можешь прочесть его, потому что оно написано на английском?

Я кивнула.

– Прошу Вас, научите меня читать по-английски. Я понимаю, что это – дурной, скверный язык. Но тогда я никогда не смогу прочесть письмо от своей подруги.

Рани обняла меня, потрепала по волосам:

– Послушай, Шачидеви. Да, англичане поработили Индию, внедрили в большинстве светских школ систему своего образования. В наших сердцах до сих пор живёт ненависть, потому что у крестьян отняли землю, а заминдарами теперь являются завоеватели. Кто знает, что ещё сотворит ненавистный Ридинг. Но знаешь ли ты, чему нас учит Великий Ганди? Тем не менее, он призывает изучать их культуру и их язык, ибо, во-первых, ненависть порождает ненависть; во-вторых, всё идёт по своему естественному развитию, как по спирали, и Индия не может бесконечно долгое время оставаться в стороне от развития мира. Многие индийцы не понимают этого, поэтому предпочитают оставаться в глубоком невежестве. Я научу тебя английскому, и ты сможешь прочесть много книг.