За тридевять земель

***

Дел действительно было невпроворот. Муженьку хорошо: гаркнул приказным тоном – и терем начал строиться. А сам лишь гарцует вокруг стройплощадки да перстом тычет – тут гвоздик не перпендикулярно вбили, там дощечку недообстругали. А вечером, после трудов царского контроля, рюмочку наливки да спать. А у царицы дел – куда там царю с его конем! Надо и мебель подобрать в новый дом, и ковров наткать (не лично, но узор все же матушка сама составляла), и провизии на шестнадцать лет запасти, и библиотеку богатую составить (умственным развитием деточки нельзя пренебрегать, пусть и обратили ее злые чары в лягушку). Так что оба родителя были весьма заняты обустройством будущего благополучия дочурки. Той оставалось только расти и хорошеть. Во всяком случае, для холоднокровного земноводного выглядела она весьма привлекательно.

И вот настал день, когда царь с царицею посадили дочь в золотую коробчонку и под покровом темной ночи совершили частную поездку в глухой лес, к дальнему болоту, где в рекордные сроки был возведен и обустроен терем для царевны. Дороги, наезженные строительной техникой, расторопные слуги уже засадили быстрорастущими кустарниками, следы стройки замаскировали мхами и лишайниками, а вокруг терема вкопали многочисленные побеги плющевидного дикого винограда девичьего, обещавшего заплести своими лозами строение в ближайшие пару лет.

– Вот твой дом, доченька, – обратился царь к царевне.

Та неуверенно квакнула, выглянув из золотой коробчонки.

– Ох ты, батюшки! – спохватилась царица.

– Что такое, душенька? – забеспокоился царь, который уже видел окончание трудов своих и мечтал отдохнуть от отцовских забот.

– Мы со всеми этими хлопотами имя не придумали деточке! – покачала головой царица.

– Ох ты, батюшки! – согласился царь. – И как же назовем?

– У меня было запланировано имя Василиса Прекрасная, – задумчиво оглядела лягушонку царица. – Боюсь, мало оно ей подходит.

Царевна-лягушка осмелела и высунулась из коробчонки.

– Щщщлп! – сказала она, ловко выбросив длинный язык и поймав комара.

– Да уж, Василиса бы Прекрасная на комара не позарилась бы, – проворчала царица.

– Ква! – ответила дочка и вывалилась на болотные мхи.

Еще один "щщщлп" – и царевна подкрепилась ягодами клюквы болотной.

– Что ж, пусть будет пока Клюковкой, – решила царица. – А когда по-человечески крестить будем, имя и подберем.

Нареченная Клюковкой царевна-лягушка несколькими грациозными прыжками преодолела водную гладь болота по выступающим на поверхность кочкам и приблизилась к терему, который должен был стать ее домом на ближайшие шестнадцать лет. Царь с царицей достали платочки. Дочь отправлялась в самостоятельную жизнь.

И потекли годы, а царевна жила себе да была. Жила на болоте, а была в меру прекрасной. Почему она оказалась на болоте, мы уже знаем. По поводу красоты вопрос пока оставался открытым. В первую очередь из-за разночтения мнений. Для местных лягушек – ни из кого не обращенных, а самых обычных – наша царевна являлась бельмом на глазу. Огражденная чарами (а эти чары любой мог разглядеть невооруженным взглядом), Царевна-лягушка катастрофически выделялась из общества тех, кому она была подобна. Поэтому подружек среди лягушек у нее не было. А мужской пол дружно оценивал внешность иностранки в положительном ключе – Кащей все-таки знал свое дело, обращал людей в животных с толком и знанием анатомии. Но шагов по сближению не предпринимал – опять же по известным причинам. Аисты, журавли и прочие цапли зорко выделяли лягушку среди прочих звеньев пищевой цепочки и с отвращением отворачивались при виде золотой короны. Но это вряд ли говорило о непривлекательной внешности.

Долго ли коротко ли, однако время неумолимо стремилось вперед по своей временной оси. Царевна росла, хорошо питалась и много гуляла. Зимой укладывалась спать со всеми удобствами, в отличие от себе подобных – ведь обычные лягушки погружаются в зимнюю спячку закапываясь в ил или тину. Привилегированное положение царевны (пусть и в обличии земноводного) обеспечивало ей сон на мягкой перине под ватным одеялом. Весной она выбиралась на солнышко, питалась свежими комарами, к лету на болоте появлялась клюква. Да и погреб не слишком быстро пустел, забитый под завязку припасами на шестнадцать лет. Так что с пропитанием проблем у сосланной царевны не было.

Хуже дело обстояло с общением. Опять-таки из-за своего исключительного положения царевне не удалось обрести друзей-подружек, необходимых в детстве. Как было сказано выше, прочие лягушки сторонились заколдованной царевны, птицы не слишком жаловали, а иные звери редко заглядывали на зачарованное болото ввиду его малой доступности. Волшебные кусты разрослись, тропы исчезли, неподготовленному путнику пробраться к водной зыби было трудно. Да и незачем. Вот и куковала… то есть, квакала царевна в изоляции. Однако одинокой она себя не чувствовала. Потому что ее окружали Вещи. Волшебные. С ними мы познакомимся в свое время.

***

В день своего шестнадцатилетия Царевна двумя прыжками преодолела расстояние между постелью и Волшебным зеркалом, по велению матушки-царицы выполнявшему роль наставника и собеседника.

– Утро доброе! – поспешно поздоровалась Царевна, вглядываясь в отражение.

Глубины зеркала замерцали, оттуда же донесся звук мощного зевка.

– И тебе доброго утра! – сонным голосом ответило Зеркало.

– А почему я не превращаюсь? – высказала недовольство Царевна. – Мне было обещано, что в шестнадцать лет скину я лягушачью кожу и обращусь в прекрасную деву. И где?

Зеркало помолчало, оглядывая собеседницу.

– Да, превращение задерживается, – констатировало оно очевидный факт.

– Как узнать причину? – желала знать Лягушка.

– Посредством обращения к тексту договора.

Зеркало зашуршало в своих запасниках и развернуло на стекле договор, подписанный шестнадцать лет назад счастливым женихом и отцом невесты. Царевна недовольно пробурчала: "Ниже опусти!" и пробежала глазами текст.

– Я вижу тут про свадьбу в день шестнадцатилетия! – заявила она с огорчением. – Про свадьбу, а не про обратное превращение! Почему мне никто не сказал?!

– Говоря коротко, это было разумное умолчание в благих целях, – невозмутимо ответило Зеркало.

– И поэтому мне никто до сих пор не показывал текст договора! – осенило Царевну. – Чтобы я не расстраивалась раньше времени!

Она помолчала, измерив в лягушиных прыжках длину светлицы (пять). Зеркало невозмутимо молчало.

– Ладно! – Царевна вернулась на исходную позицию. – Значит, перед нами встает вопрос: а где, собственно, жених?

– Еще не приехал? – задало бессмысленный вопрос Зеркало. – Тогда ждем. До вечера времени много. А тебе, царевна, позавтракать надо. И корону поправить, набок свесилась.

Лягушка недовольно закатила глаза, но указания Зеркала-наставника выполнила. Затем прочитала отмеченную вчерашней закладкой главу из учебного пособия "Как стать принцессой". Приготовила обед из трех перемен блюд. Прогулялась вокруг терема. Вернулась. Кащея не было.

– И как я должна это понимать? – возмутилась Царевна, возобновляя прерванную беседу. – Где жених? Где превращение? Я рассчитывала встретить закат солнца в человеческом облике. Конец мечтам? Я разочарована! Очень разочарована! Как связаться с дворцом? Кому высказать претензию?

– Не кипятись, душенька, – безмятежно откликнулось Зеркало. – У меня, конечно, нет возможности послать сигнал бедствия, но в главе восемнадцатой твоего учебника есть инструкция по написанию жалоб в вышестоящие инстанции.

Лягушка квакнула в досаде.

– Жалобу я и без инструкций напишу. Отправить-то ее как?!

– А почтовые голуби на что? – зеркальная поверхность изысканной рябью на поверхности изобразила пожатие плечами. – Пиши, а отправим с ними.

Пылая негодованием, Царевна уселась за составление письма. За написанием время полетело еще быстрее, и вот уже раннее летнее солнце закатилось за верхушки густого соснового леса, а вскоре и последние лучи его перестали освещать небо. Раздраженным щелчком перепончатых пальцев Царевна зажгла волшебную свечку, и та осветила неровным светом исписанные страницы жалобы. Мощным звуком зевка Зеркало напомнило о себе. Лягушка немедленно тоже зевнула и поставила жирную кляксу вместо точки.

– Готово! – заявила Царевна.

Часы на стене начали собираться с мыслями, готовясь отбить полночные двенадцать ударов. Привычная к скрежетам кукушки, Лягушка не особенно обращала на нее внимание, но сейчас был ответственный момент: заканчивался столь ожидаемый день рождения, принесший исключительно разочарование. Кукушка высунулась из гнезда, прочистила горло и начала:

– Ку-ку!

– Вот, – с чувством процедила Царевна. – Уж полночь. А Кащея все нет. Обманул.

– Ку-ку!

– Посмеялся!