Гаргулья и Лондон

Я Николас – ваш врач. Рад сообщить, что вы полностью здоровы. Грудь будет болеть еще пару месяцев, там гематома. Но это больше не навредит вам. Надо признаться, вы крепкий молодой человек. Не было гарантий, что вы продержитесь. С таким крепким организмом и умирать не страшно.

– 

Неужели есть разница, крепкий у тебя организм или нет, когда ты умер?

– 

Для вас разница была, – Николас усмехнулся, увидев недоумевающий взгляд Калеба. – Вы были мертвы, когда я достал пулю. Пришлось вас заморозить и срочно приступить к созданию воскрешающего лекарства.

Калеб слышал его, как ныряльщик слышит голоса людей, находясь под водой. Какая смерть? Какая заморозка и воскресение? Доктор пьян, что ли? Хотя Калеб стал грешить на себя. Наверное, действие наркоза ещё не закончилось, поэтому обстановка и слова людей странно трансформируются в его сознании. Он повернул голову к медбрату.

– 

Просто доверьтесь своему слуху и зрению. Поймёте потом, – прошептал он. Его голос был такой убеждающий, что Калеб, голова которого стала болеть, решил последовать совету. Всё равно других вариантов не было.

– 

Понимаю, что мой рассказ преждевременный, – доктор тоже вошел в положение пациента. – Вам всё кажется наркотическим бредом. Но я посчитал, что лучше мне вводить вас в суть происходящего сразу, как очнётесь, а не делать вид, что ничего не произошло. Ведь, иначе вы бы действительно стали подозревать, что сходите с ума. Я не против, если сумасшедшим назовёте меня. Зато потом поблагодарите. К тому же, вы вполне здоровы и вправе встать и идти в любую сторону. Так что сами догадаетесь, что вы не в Лондоне.

– 

Может быть, я здоров, а вы не сумасшедший. Но я ужасно голоден и хотел бы получить свою одежду.

Медбрат, как исполнительный слуга, отправился отдать распоряжение, чтобы пациенту принесли еду. А врач помог ему сесть, умыться и переодеться. Однако полицейскую форму Калебу не принесли. Вместо этого ему предложили длинную белую рубаху с поясом. Калеб не стал спорить. Миску куриного бульона он выпил, сидя на кровати. А из остального соорудил сендвич и заявил, что хочет размяться. Положил козий сыр на хлеб, полил сверху мёдом, взял с собой горсть фиников и медбрата, который нёс сосуд для питья, полный прохладной сладкой воды. Вдвоём они покинули каменный зал без стен. Доктор сказал, что, поскольку Калеб больше не его пациент, задерживать его дольше не имеет права. И велел приходить с любыми, даже пустяковыми жалобами.

На веранде медбрат стал словоохотливей. Видимо, пример старшего коллеги успокоил его.

– 

Доктор Николас – наш чудотворец. Он лечит весь город в одиночку. Конечно, без двух десятков учеников он бы не справлялся. Но нам он только даёт задания и просит делиться наблюдениями, когда мы выхаживаем тяжёлых больных. А уж готовить лекарства, ставить диагнозы, вправлять кости, оживлять – к этому у него одного в нашем городе талант.

– 

Оживлять – это как-то режет слух, – поморщился Калеб. – Излечивать безнадёжных больных, вы хотите сказать?

– 

Простите, я неправильно выразился, – медбрат протянул подопечному воду, запить сендвич. – Я хотел сказать: воскрешать. Это слово имеет меньше поводов для неправильной трактовки. Знаю, вы не восприняли всерьёз Николаса, но он сказал правду. Вы были мертвы, он затормозил процесс распада плоти и воскресил вас. Благодаря ему для вас всё это было похоже на сон.

Калеб вздохнул. Он хотел ругаться, спорить, но не мог. Вместо этого он осматривал город с веранды, выдававшейся вперёд над высоким холмом, на котором стоял госпиталь (или что это тут у них?). Античный полис протянулся красивым квадратом на десять километров в длину и ширину. Постройки, в основном, низкие. Но видны дворцы, примерно в шесть-семь современных этажей. Всё было сделано из глины, камня или соломы. В архитектуре ни следа железа и бетона. Что за деревня? – думал Калеб. – Может, это поселок городского типа? Но не до такой же степени! Похоже, я перенёсся не только в чужую страну, но и в другое время.

– 

Послушай, друг, – обратился он к медбрату. – Обещаю, я никому не расскажу о вашем городе. Видно, что вы живёте какой-то общиной, отказались от цивилизации, ходите полуголые, рассказываете мифы. Мне всё равно, что вы тут проповедуете. За то, что спасли мне жизнь, я вам обязан. Даже если у вас здесь деревня хиппи и вы прочно сидите на марихуане, я закрою глаза на всё, что здесь происходит. Просто ответь на мои вопросы и расстанемся друзьями.

Медбрат улыбнулся:

– Отвечу на все ваши вопросы чистую правду.

– Мы не в Англии?

– Нет.

– Мы в Греции?

– Да.

– В Фессалии?

– По крайней мере, это географическое название вам знакомо. На самом деле мы в Афродиполисе, а под нами город Литохоро.

– Не слышал о таком городе, как Афродиполис. Что вы имеете в виду, говоря: Литохоро под нами?

– Видите, мы на горе, – медбрат указал на горизонт.

Только сейчас Калеб разглядел в белесой дымке, почти у самого горизонта нечто похожее на обрыв. Так вот оно что, эта деревня находится в горах, на каком-то широком плато. Наверняка, власти Греции даже не знают, что здесь есть какое-то поселение. Понятно теперь, как здесь смог вырасти этот притон городского типа! Тем не менее, Калеб дал слово принять образ жизни местных и не судить их. Ему ужасно захотелось покинуть это странное место.

– 

И высоко мы над городом?

– 

Около восьми тысяч метров…

Это было слишком. Калеб отряхнул руки от крошек и пошёл вниз по широкой лестнице, залитой безоблачными лучами. Он честно пытался представить, куда попал, но любая догадка перерастала в сумасшествие. Медбрат оказался терпелив и старательно искал подходы к нему, шёл рядом, не отставая. Наконец, на следующем пролете они остановились возле ротонды. Там можно было присесть и любоваться панорамой города под полусферической крышей из белого мрамора.

– 

Начнём с начала, – взывал медбрат, приглашая Калеба в беседку. – Знакомство оказалось спонтанным, хотя все эти дни я только и думал о том, как ввести вас в курс дела. Сядьте и просто послушайте. Мы действительно на высоте восемь тысяч метров, и вы всё равно не вернетесь в Лондон немедленно. Так что заняться вам особо нечем. Так почему бы не послушать меня, раз вы на больничном?

Инспектор присел на скамейку с обиженным видом. В нем кипело возмущение от своего бессилия и бредовости всего происходящего. Он хотел проснуться, но догадывался, что это не сон. Он даже готов был поверить, что действительно умер и попал в рай. Но про рай здесь никто не упоминал. Наоборот, поздравляли его с тем, что он выжил. В голове творилась катастрофа. Собрав в кулак волю, он принял решение выслушать собеседника от начала до конца. Что бы тот ни говорил. Воспринять всё как сказку, не имеющую к нему никакого отношения, а дальше видно будет.

– 

В ваш участок направлено официальное письмо из одного лондонского госпиталя, о том, что во время перестрелки вы были серьёзно ранены и попали к ним. Навестить вас нельзя, так как состояние тяжёлое и вы всё ещё в реанимации. Формальности улажены, не переживайте ни о чём. Теперь, когда вы чуть-чуть успокоились, давайте поговорим о вашем пребывании в Афродиполисе. Я не просто ваша сиделка, я ваш личный помощник. Меня зовут Артемус. Доктор Николас вылечил вас именно так, как и сказал. Он довольно знаменит даже в Лондоне, хотя вы вряд ли слышали это его имя. Все называют его Николаем, даже прозвище дали – Чудотворец.

Лицо Калеба стало краснеть – прилив крови он не мог контролировать, но от комментариев воздержался. Голос Артемуса звучал доверительно, будто он посвящает Калеба в тайны бытия, недоступные простым смертным.

– 

Если быть совсем уж точным, то мы на Олимпе. Только не на той горе, куда совершают восхождения из Литохоро, а на не наземной её части. Простите за местную терминологию. Позвольте мне называть всё так, как здесь принято. Может быть, это поможет вам быстрее освоиться.

Наш

Олимп – это гигантское плато с целым государством. Территориально мы принадлежим Греции, так было испокон веков. Но каждый житель Олимпа может находиться в любой точке мира, где пожелает. Немногие хотят – это другой вопрос. Вы оказались здесь не потому, что умерли, конечно. Смертные сюда не попадают. Это территория божественных существ и их слуг. Вы нужны кое-кому из наших. Видите ли, дела, которыми вы занимались в Лондоне последний год, довольно сложные. Но вы справлялись блестяще. Впрочем, не мне объяснять вам, почему вас сюда доставили.

–