Французское наследство

Но та, опасливо покосившись на приоткрытую дверь, покачала головой:

– Ни за что! Заниматься любовью с загипсованным мужиком в присутствии его мамаши – это просто извращение!

– Ладно, буду получать удовольствие другим способом, – покладисто согласился Олег.

– Оставь свои интимные подробности при себе! – возмутилась Лёлька.

– Да я имел в виду наслаждение вкусной и вредной для моего драгоценного здоровья пищей! – заржал Олег. – А ты что подумала, испорченное существо? И скажи честно, Костик Мочалкин уже подкатывался? Небось, не упустил момента?!

– Мочалин? – фальшиво удивилась Лёлька. – С чего ты взял?

– Да брось ты, этот Мочалкин давно круги вокруг тебя наворачивает! – ревниво засопел Олег.

Лёлька возмутилась – мало того, что ей приходится мотаться в поисках информации, так ещё и претензии выслушивать! Рука сама тянулась отвесить щелбан по глупой Олеговой башке, но она сдержалась, только фыркнула.

– Ну ладно, не злись. Что поделать, если дурак я у тебя? Лежу тут колодой, надоело до чертиков! На костылях еле держусь, не научился ещё. Может, заберёшь меня отсюда, несчастного, я дома быстрее поправлюсь, – снова заныл Олег.

– Нет уж, меня сейчас и дома-то не бывает. А за тобой уход нужен, подай-принеси. Так что потерпи немного, я Агнии сейчас нужнее, чем тебе, – категорично ответила Лёлька. – А кстати, ты ведь журналист, всё про всех знаешь. Ну-ка расскажи, что про Вотю и его окружение слышал.

Олег задумался, даже глаза прикрыл. Потом допил чай и задумчиво ответил:

– Да в общем-то, я ничего такого и не знаю. Вотя, вроде бы, нормальным коммерсантом был, без особого криминала. Чистеньких в этой среде, сама знаешь, не найти. Но Бармин всегда меру знал. Крыша у него была, но так себе – не кавказцы, не отморозки. На баб покойничек падок был, но после того, как с Агнией закрутил, на других крест поставил. Хотя зуб дать не могу…

– А кто на него зло мог иметь? – не отставала Лёлька.

– Да я уж и сам думал, – вздохнул Олег. – Был тут один эпизод не так давно. Я случайно свидетелем стал. Валька Соболь, наша прима местного разлива, перепилась в ресторане и подсела за столик к Воте. Тот с приятелями тихонько себе сидел – отмечали чего-то. Ну а когда Валька по пьяни начала выделываться, те её культурно послали. Тогда она стала орать, что всем всё про Вотьку расскажет. И с такой, знаешь, ненавистью орала. Её, конечно, под белы рученьки секьюрити вывели проветриться. Но мне кажется, Вотя испугался, хотя и делал индифферентное лицо.

– А кто такая эта Соболь? Та, которая в нашем драматическом театре леди Макбет играет?

– Она самая. Раньше красивая была, не отнимешь, но поистаскалась. Пьет, как лошадь. Но только я думаю, что если она что-то и знает про Бармина, то логичнее было бы, если бы он её прибил, а не она его, – пессимистически закончил Олег.

Лёлька задумалась. Надо бы к этой артистке наведаться, благо повод навестить пьющего человека особо и искать не нужно.

– Ну, ещё, конечно, есть бывшая Вотина супружница, – продолжал разглагольствовать Олег. – На той можно прямо табличку вешать: "Не влезай, убьёт!" Но у неё очередное счастливое замужество в разгаре, так что тоже резона нет за нож хвататься.

– А что ты знаешь про наших местных сатанистов? – закинула удочку заинтересованная Лёлька.

– Так я же про то и рассуждаю. Слушай сюда. Вотька, значит, был третьим мужем Зинаиды. А первый – Жорж Пименов, натуральный бандит, до того, как спутался с этой стервой, работал, можешь себе представить, педиатром в городской больнице. Но пришлось ему, болезному, деньги для алчной женушки научиться кастетом-пистолетом зарабатывать.

Лёлька присвистнула: детский врач, ставший бандитом, это и вправду круто.

– А второй, Иван Лопухов, на этой же почве вроде с катушек спрыгнул и секту основал, – Олег некстати хихикнул. – Кстати, советую – прибыльное дело. Изображаешь из себя бога-учителя, и от паствы денежки рекой текут. Секта эта – не совсем сатанистская. Так, нащипали, где придётся, всякой чертовщины и фанатеют себе. То на кладбище могилки изуродуют, то ворота в церкви какой-нибудь гадостью измажут. А уж интервью любят давать, тут их хлебом не корми – дай повыпендриваться. Я с этим Лопуховым дважды беседовал – полный абзац!

– А не знаешь, случайно, где его можно найти? – Лёлька потупила загоревшиеся глаза и пододвинула Олегу печенье.

– Почему, очень даже знаю, у него любимое место – клуб "Ущербная луна", но только ходить туда не советую, – он окинул фигурку в куцей курточке снисходительным взглядом и пренебрежительно скривился.

Лёлька ужасно обиделась – они с Олегом бывали и на тусовках высшего света, и в ночных кабачках. А тут какой-то клуб! Большое дело!

Но она на то и была женщиной, чтобы скрыть свои истинные мысли и вытянуть нужную информацию в течение пяти минут. Оказывается, клуб "Ущербная луна" был создан для специфической публики. Туда по вечерам сползались посетители с физическими недостатками, психическими отклонениями, разные непризнанные гении, графоманы-кафкианцы, просто оригиналы, не желающие отождествлять себя с толпой. Там можно было подыскать компанию по нетрадиционным интересам – фетишистов, садо-мазохистов и прочих "истов", им никто не мешал общаться и делиться опытом. Впрочем, геи и лесбиянки были для клуба слишком заурядны, их там не признавали и не приветствовали. А вот зоофилы и транссексуалы умудрились прижиться.

Лёлька выслушала всё это не моргнув глазом, а вот у Софьи Павловны, незаметно вошедшей в комнату, лицо заметно вытянулось и приобрело малиновый оттенок. Олег заметил матушку слишком поздно и замолк на живописании своего опыта общения с компанией зоофилов, причем один из них был без руки и одной ноги, а другой прославился изданием за свой счет бестселлера "Любя все живое".

Оставив Олега успокаивать потрясённую услышанным Софью Павловну, Лёлька мгновенно простилась и выскочила на площадку, давясь хохотом. Правда, она не успела узнать, где эта "Ущербная луна" находится, но кто мешает ей позвонить Олегу позднее? Никто не мешает.

ГЛАВА 5

Проезжая через виадук, она настолько была погружена в размышления, что совершенно забыла о снижении скорости и была немедленно остановлена молоденьким сержантом автоинспекции. Лёлька страшно смутилась, она обычно ездила очень аккуратно.

Топчась около машины, она выслушала лекцию о правилах движения, запихнула в карман возвращенные права и квитанцию на штраф и уже хотела было ехать, но тут чуть впереди, громко взвизгнув тормозами, остановился белый лимузин. Сержант нервно вздрогнул и оглянулся. Из лимузина вывалилась роскошная блондинка в норковом манто и ринулась к ним. Платиновые кудри и полы шубы развевались по ветру, а воздух оглашался радостным трубным воплем. И Лёлька, и сержант невольно шарахнулись в стороны, так что блондинка, проскочив между ними, с сочным шлепком врезалась пышным бюстом в "шестёрку", которая содрогнулась от этого всем своим немолодым корпусом. Нисколько не смутившись, дама немедленно развернулась и, издав пронзительный визг, бросилась на Лёлькину шею.

Едва не рухнув, от такого напора, Лёлька всё-таки уловила в визге нечто знакомое. С трудом оторвав от себя блондинку, она вгляделась в её лицо и тоже завизжала. Ошалевший от происходящего гаишник недоуменно пожал плечами и поспешил убраться подальше от сумасшедших баб, издали погрозив им полосатым жезлом.

– Маргошка! Это ты? – вопила Лёлька.

– Лёлька! Родная моя! – вторила ей дама.

Наоравшись, они разом смолкли и принялись целоваться, невзирая на то, что их машины и они сами явно мешали движению. Наконец Лёлька сообразила спросить:

– Откуда ты взялась, черт побери?

– Только что прилетела. И сразу к тебе помчалась. Смотрю, а на мосту ты собственной персоной торчишь. Ну, рассказывай!

– Что рассказывать? – растерялась Лёлька.

– Как что? Всё рассказывай! – потребовала Марго.

Тут прямо у них за спиной раздался истошный автомобильный сигнал, за ним хором ещё несколько. Только тут Лёлька сообразила обернуться и увидела целую шеренгу машин и торчащие из них головы разозленных водителей.

– Слушай, ехать нужно, а то разорвут на части! – спохватилась она. – Поезжай за мной.

– Зачем, пусть мой водитель едет, а я к тебе сяду! – С этими словами Марго плюхнулась на переднее сиденье.

Лёлька села за руль и, стараясь не смотреть на перекошенные рожи владельцев обгонявших их машин, тронулась с места. Белый лимузин пропустил их вперед и послушно поплелся в хвосте. Управлять машиной и одновременно рассматривать сидящего рядом очень затруднительно, но Лёлька не удержалась.