Охота на Елену Прекрасную, или Open-Air по-русски

– Тут, тут, – подтвердила Аллочка и придержала пытающегося поднять голову пациента. – Лежите, вам нельзя шевелиться.

– А тут все кто? – продолжал вопрошать незнакомец. Потом задумался, морща нос, и добавил несколько слов по-английски. Язык-то я узнала, но вот смысл… Проклятие, и почему у нас в школе преподавали французский!

– Так ён нерусский, – констатировал дедуля.

– И с чего это ты, дед, начал вдруг выражаться, как колхозный подпасок? – удивился Борька.

– Я русский тоже! – горячо возразил брюнет. – Бабушка! Софья Павловна!

– Бабушка, говоришь? А сам-то откель? – откашлявшись, прокурорским тоном поинтересовался папуля. Мы все дружно уставились на него, потрясенные заразностью деревенского сленга.

– Откель? – удивился раненый. Потом в его глазах блеснула догадка, и он сообщил. – Ландон. – и, подумав, добавил: – Оттель.

– Ага, теперь ясно, из Англии. А к нам на участок как попал? – внес свою лепту в допрос Борька.

– Участок?

– Ага, – Борька обвел широким жестом наши владения. – Наш сад. И кто тебя по башке граблями треснул, помнишь?

– Не помню, нет. А кто был это, по башке? Зачем?

– Может, грабители? – логично предположил дед. – Деньги у тя были?

– Деньги? Деньги были, – парень попытался нашарить карман синей ветровки. Аллочка помогла ему и проверила все карманы, включая нагрудный. Они были пусты.

– И документы пропали? Ну-ка вспоминай, были у тебя с собой документы?

Но ответа мы так и не услышали, вместо этого по другую сторону дома взвыла сирена, и Борька с отцом помчались встречать медиков. Аллочка облегченно вздохнула – помощь подоспела вовремя.

Бригада в лице тучной одышливой врачихи и юноши в новеньком белом халате пробыла недолго. Ловко перебинтовав пострадавшего и выслушав наши сбивчивые объяснения по поводу отсутствия у него не только медицинского полиса, но и паспорта, медики заявили, что с такой травмой больного непременно нужно обследовать. После чего загрузили его на носилки и попросили помочь отнести в машину.

– Как вас зовут? – спохватившись, заорала я и кинулась следом.

– Алекс, – сообщил, морщась, незнакомец. Морщился он оттого, что носилки при спуске по ступеням дергались в непривычных руках папули и Борьки, а дед вообще норовил их то уронить, то треснуть о встречный угол. – Алекс Броуди.

– Они его в третью больницу повезут, в травматологию, – сообщила, нагнав меня, Аллочка. – Так что можешь двигать туда и затевать шашни, раз уж такой достойный кадр обнаружился.

– Вот ещё! – фыркнула я, пытаясь сообразить, где у нас находится третья больница. Ага, кажется, на улице Суворова.

Проводив скорую помощь, все вздохнули с облегчением. Жизнь на даче, конечно, скучновата, но лучше бы таких развлечений не было вовсе.

Мы вернулись в Дом и принялись завтракать. Без мамули, мамуля продолжала спать сном праведницы. Сразу после завтрака Аллочка отправилась на вокзал, встречать Ваську и Нюшку, которых её мама выдержала целых три недели. На такие подвиги Борькину тещу можно было уговорить только пару раз в году, не чаще. Представляю, какое счастье испытает Евгения Андреевна, вернув обратно мелких, но изобретательных хулиганов.

Я выглянула в окно. Может быть, не стоит пока приводить садик в порядок, все равно племянники устроят в нем такой дебош, что все труды пойдут насмарку. И вообще – я трудилась вчера, пусть сегодня это будет кто-то другой.

Краем глаза я поймала собственное отражение в оконном стекле и насторожилась. Быстренько прошлепала в нашу пока недоделанную ванную, где кроме рукомойника с железной пипочкой вместо крана и старого тусклого зеркала не было практически ничего, и расстроилась. Так и есть – искусанная бляховскими комарами физиономия в обрамлении всклокоченных волос, из которых криво торчит забытая в них с вечера заколка-крокодильчик. М-да… Охмурять кого-то в таком виде – занятие, мягко говоря, бесперспективное.

Ожесточено выдрав несчастный крокодильчик и швырнув его на полку под зеркалом, я самым тщательным образом причесалась, почистила зубы и протерла комариные укусы лосьоном. Теперь ещё нужно сменить изгвазданную в земле и зелени пижаму на более подходящий наряд. Хватит расслабляться! Во-первых, нужно всё-таки разобраться со странным появлением под смородиновым кустом синеглазого Алекса с берегов туманного Альбиона, а во-вторых… что-то мне подсказывало, что те два гадких типа ещё посягнут на неприкосновенность нашей территории. И поэтому следует позаботиться о средствах защиты.

Средства были: мамулин газовый баллончик и Борькин томагавк. Правда, баллончик куплен очень давно и не факт, что в нужный момент сработает. Мамуля таскает его в сумочке исключительно для самоуспокоения. А томагавк только называется томагавком, на самом деле, это гуцульский топорик на длинной ручке. И, к тому же, сувенирный. Братец не расстается с ним с пионерских времен, и в Бляховку притащил с совершенно непонятными целями.

С таким арсеналом, даже если учесть старый колун, воткнутый в колоду у сарая и пару здоровенных кухонных ножей, против бандитов не устоять. А я четко классифицировала мерзкую парочку как бандитов. Рожи у них такие – наглые и криминальные. И откуда они взялись на нашу голову?

Мои размышления прервал автомобильный сигнал. Кто бы это мог быть? На нашей машине уехала Аллочка. А позаимствованный папулей у приятеля для перевозки досок и мешков с цементом старый «уазик», гудит совершенно иначе – ревет, как бешеный слон.

Так и не переодевшись, я выскочила на крыльцо. И тут же пожалела об этом. Потому что в лучах утреннего солнца, словно богиня Аврора, навстречу мне шествовала по двору Сонька. Двигалась она не слишком уверенно – высоченные шпильки вязли в плодородной бляховской земле, а развевающиеся при каждом шаге одежды из тончайшего шелка цвета клубники со сливками наводили на ассоциации с качающейся на волнах трехмачтовой шхуной под алыми парусами. Правда, мачта была всего одна – сама Сонька. Рост в сто восемьдесят два сантиметра, близорукость и астеничное телосложение создавали неповторимый эффект: казалось, что Софи представляет собой сложный многоступенчатый агрегат, существующий по особым законам. Короче говоря, голова не всегда поспевала за ногами, а руки частенько действовали в полном противоречии с намерениями их хозяйки.

– Ты зачем приехала? – заорала я и скатилась по ступенькам навстречу подруге.

Сонька вздрогнула и остановилась, вырывая босоножку из цепких плетей вездесущего вьюнка.

– А кто меня в гости звал? – изумилась она. – Все уши прожужжала: приезжай загорать и купаться. Даже карту рисовала. Вот мы и приехали.

Точно, был такой момент. Я вспомнила собственноручно изображенный маршрут от города до Бляховки и свои дурацкие приглашения. Но кто же знал, что Соньке влетит в голову приехать именно сегодня?! И потом…

– Кто это «мы», – осторожно поинтересовалась я.

– Мы – это я, Крошка и Кеша.

– Ты завела попугая? – облегченно вздохнула я и тут же подавилась собственным вздохом, потому что из-за угла появились Крошка и Кеша. Ну, Крошка, он и есть Крошка – пегий боксер-переросток. Мы с ним давно знакомы. А вот Кешу я увидела впервые. Если бы видела раньше, ни за что бы не забыла.

Представьте себе дылду высотой около двух метров, в нелепых очках, с огненно-рыжей шевелюрой и россыпью веснушек по всем доступным обозрению частям тела. При этом выражение лица совершенно безмятежное, улыбка и без того большого рта в пол-лица, а глаза из-под очков смотрят с наивной доверчивостью первоклассника, впервые плюхнувшегося за школьную парту.

– Это Кеша? – на всякий случай переспросила я, уже сообразив, что наш домашний паноптикум пополнился ещё одним колоритнейшим персонажем.

– Это Кеша! – радостно подтвердила Сонька. – Гениальный вэб-дизайнер и мой жених. Уверена, что вы понравитесь друг другу!

Одной рукой пожимая здоровенную лапу Кеши, второй принимая от Соньки пакет с чем-то ужасно тяжелым и обеими ногами отбиваясь от желающего позавтракать моими тапками Крошки, я постаралась взять себя в руки. Со спокойной жизнью, конечно, придется распрощаться, но у всего есть свои плюсы – вряд ли злоумышленники рискнут забраться в наш сад, если по нему будет шастать здоровенный зверь со страшной мордой. Я имею в виду Крошку, а вовсе не Кешу!

На самом деле у Сонькиной собаки родословной нет, и мы чисто условно считаем его боксером – по матери. Кто был отцом пары несуразных щенков, которых неожиданно принесла, как говорится, в подоле благовоспитанная и жутко породистая сука, жившая в соседней с Сонькиной квартирой, не знает никто. Соседка обвиняла в недогляде за собачкой мужа, муж – сына, а итог вот он… Когда моя сентиментальная подруга услышала, что владельцы опорочившей свое честное имя боксерихи собираются усыпить плоды мезальянса, её сердце не выдержало. Мало того, что она взяла себе одного щенка, так ещё и второго пристроила, разжалобив знакомую чету пенсионеров. Уж не знаю, какими словами вспоминают старички Соньку, потому что вряд ли взращенный ими пес сильно отличается габаритами от своего братца.

А Крошка хорош…

Весит милая собачка килограммов семьдесят, морда, как и положено истинному боксеру, стильная – под приплюснутым носом выдается вперед нижняя челюсть с крокодильими зубами. Почему-то все начинают сразу таращиться на эти зубы, не замечая умильных карих глазок, в которых всегда один вопрос: «Что бы ещё сожрать?» Сожрать не в смысле поесть, хотя поесть псина тоже всегда готова, а в смысле погрызть и порвать. С появлением Крошки, Сонька сразу привыкла убирать обувь и одежду в самые недоступные места, и в её квартире воцарился спартанский порядок – всё, что раньше валялось, где попало, пес просто истребил.

Я сунула в зубы Крошки старый половик и он, наконец, отвязался от моих тапок и блаженно повалился на землю, подставляя солнышку пятнистые бока. Шкура у псины удивительно похожа на выгоревшую замшу, обрызганную из грязной лужи проехавшей машиной. Просто крапчатый мустанг какой-то. А если учесть, что уши и хвост ему как беспородному в щенячестве никто не купировал, то экстерьер Крошки вгоняет в ступор и видавших виды собаководов. Сонька даже подумывала о выведении новой породы, вот только название пока придумать не смогла.

Что касается характера Крошки, то его можно охарактеризовать двумя словами: избалованный оболтус. И это притом, что с мозгами у этой собаки всё в порядке, соображает она моментально. Особенно, если это касается добычи соленых орешков или чужих тапок. Благодаря Сонькиному воспитанию, пес вырос патологически ласковым и, по-моему, даже не подозревает, что собака должна уметь кусаться. Впрочем, ему это и не нужно, одного вида вполне достаточно. Ленив Крошка просто до изумления, и готов всю жизнь провести, валяясь на диванах или где придется, лишь бы кормили и спать не мешали.

Я потащила подругу и её жениха в дом, на ходу предупреждая, что высота дверей в нем разная. И есть… Бац! Это Кеша подтвердил мои слова, треснувшись в полумраке лбом о косяк.

– А мне тут нравится! – провозгласила Сонька, озирая гостиную-столовую, в середине которой красовался наш знаменитый семейный круглый стол. Покупая новую мебель для городской квартиры, мы так и не решились его выкинуть, а вот теперь пригодился. На столе стояли вазочка с яблочными огрызками и наполовину растерзанный кекс, а у стола восседал папуля с чашкой остывшего кофе и газетой. Оставив гостей на попечение родителя, я всё же добралась до своей комнаты и наконец-то переоделась в нормальные шорты и майку.

По оживленным голосам, донесшимся снизу, я поняла, что проснулась мамуля. Её пробуждение означало начало нового дачного (зачеркнуто) трудового (зачеркнуто) каторжного дня. Хоть бы Аллочка поскорее вернулась – она научилась ловко управляться с «домной», и готовит вполне сносно. А я ненавижу возиться с кастрюльками. Так что готовить обед я соглашаюсь только в отсутствие невестки, потому что отношения с печью у мамули ещё хуже, чем у меня, и со дня приезда на дачу ей ни разу не удалось накормить нас неподгоревшими котлетами.

Ага, вот и шум мотора. Я высунулась в окошко, выходящее с лестницы во двор. Наш «форд» с трудом втиснулся в между забором и Сонькиной «ауди», к которой был прицеплен трейлер. Две фигурки в джинсовых комбинезонах и панамках выкатились из машины и тут же помчались к разнежившемуся на травке Крошке. Аллочка помахала мне рукой. Вернулись!

Энергии нашей мамули, когда она не спит, может позавидовать любой фокстерьер. Хотя никакому фокстерьеру не придет в голову загружать работой других и самому весь божий день метаться от одного исполнителя заданий к другому с проверками и дополнительными инструкциями. Так что поручение закупить у местных пейзан свежего молока, а по возможности и творога, сметаны, сливок, домашнего масла, яиц и куриных тушек, я восприняла с радостью. Гулять по Бляховке, это вам не пересаживать малину и крыжовник и не чистить желоб для стока воды. Тем более что за провиантом мы отправились с Сонькой и Кешей – гостей матушка пока не решилась припахать к сельхозработам. Ничего, всё ещё впереди!