Надежда все исправит

Молча Николай выехал со двора и покатил свою Весту по узкой пустой дороге. Украдкой я осмотрела его аккуратный профиль и подумала, что имя Николас ему вполне бы подошло. И, возможно, он выглядит не таким австралопитеком, как Маттео.

– Что привело вас в Булкин? – спросил он ровным тоном, будто боясь напугать излишне впечатлительную столичную красотку.

– Работа, – суховато ответила я, не желая вдаваться в подробности.

Парень снова глянул на меня в зеркало и, поняв, что большего я не расскажу, кивнул и усмехнулся.

Машина остановилась во дворе шестиэтажной сталинки с обветшалым серым фасадом. Я тяжело вздохнула, понимая, какая участь мне предстоит.

Николай вышел из машины и раскрыл передо мной дверь, и мысленно я отдала в его пользу еще один балл. Не припомню, чтобы Маттео хоть раз соизволил помочь мне выйти из машины.

Приняв теплую шершавую ладонь парня, я выставила на улицу ножки, и заметила, как мужской взгляд невольно скользнул вниз. О да, Булкин, ты еще не видел такой обуви. Покинув машину и отпустив руку Николая, я неспешно направилась к подъезду, едва расслышав, как парень за спиной тихо рассмеялся, но все же покатил мой чемодан следом за его хозяйкой.

За решетчатым окошком слышался мужской храп, и я замерла, не зная, как бы разбудить вахтера поделикатнее.

– Что случилось? – Николай оставил чемодан у лифта и глянул на меня вопросительно.

– Мои ключи у вахтера, – шепотом ответила я, боясь потревожить сон человека.

Парень решительно приблизился ко окошечку и, достав из своего кармана ключи от автомобиля, пару раз звякнул ими о металлическую решетку. Мужчина проснулся и, недовольно хрюкнув, показал свое лицо.

– Чего надо? – пробурчал он, буравя меня подозрительным взглядом из-под кустистых бровей.

– Я Надин Валенси, ваша новая постоялица. Мне нужны ключи от двадцатой квартиры, – торжественно объявила я, краем глаза заметив, как от удивления вытянулось лицо моего водителя.

–Глядите, какую цацу к нам занесло, – сонный мужчина расслабился и даже по-доброму рассмеялся.

Он развернулся на старом офисном стуле и выудил из настенного шкафчика связку ключей.

– Шестой этаж, – сказал он, протягивая мне ключи через решетку, – я дядя Валера, если что.

Я забрала позвякивающую связку и дежурно улыбнулась, в тайне надеясь, что мне никогда не придется воспользоваться услугами дяди Валеры.

– Интересно, ради какой работы ты к нам приехала, —озадаченно протянул Коля, пока мы ждали лифт.

– Не припомню, чтобы мы переходили на «ты», – все так же строго ответила я, не желая заводить тесных знакомств ни с одним жителем этого серого городка.

– Можешь звать меня просто Коля, – с дружелюбной улыбкой на губах настаивал парень, а я в ответ лишь закатила глаза. Никуда его звать я, конечно, не собиралась.

Втиснувшись в кабинку лифта, мы смогли подняться на шестой этаж за считанные секунды. Николай проводил меня до двери и снова задержал на моем лице заинтересованный взгляд.

Я перекинула светлые волосы через одно плечо, любуясь тем, как в мужском взгляде мелькнуло восхищение, и достала из кармана небольшой кардхолдер, в котором с давних пор завалялась пятитысячная купюра.

Я протянула смятую бумажку парню, и его взгляд вдруг погас.

– Что это? – не понял он.

– Чаевые за услуги такси и подъем груза до этажа, – пояснила я, застыв с купюрой в руке.

– Я не таксист и не грузчик, – Николай покачал головой, делая шаг назад, – И денег не возьму.

Хмыкнув, я сунула купюру в карман пальто.

– Ваше право. Я всего лишь хотела отблагодарить вас.

– Но я не отказался бы встретиться еще раз, – вдруг предложил, и тут уже я замотала головой, потрясая волосами.

– Нет-нет, Коля из Булкина – не мой уровень, простите, – напрямую отрезала я, надеясь, что парнишка не станет преследовать меня со своей безответной любовью.

Но Николай в ответ только рассмеялся и, сунув руки в карманы тонкой куртки, направился к лестнице.

– Спокойной ночи, Надежда Валенкина, – произнес он, не оборачиваясь, – И добро пожаловать в Булкин!

Парень скрылся на лестнице, оставив меня гневно теребить бирку на чемодане, выдавшую с потрохами мое настоящее имя.

Пережив тревожную ночь в неуютной полупустой однушке, я проснулась в половину шестого утра, когда хмурое осеннее небо только начало озаряться светом.***

Запахнувшись в шелковый халатик, привезенный из Милана, я со скрежетом раскрыла деревянную дверь, ведущую на открытый балкон с кованой оградой. Холодный воздух пробежался по телу, выгоняя прочь остатки тяжелого сна.

Я всмотрелась в макушки деревьев и крыши малоэтажных домиков, составляющих всю архитектуру города, и сделала медленный успокаивающий выдох.

Гела думает, я не справлюсь. Она хочет, чтобы я махнула рукой на эту глупую затею и стала умолять Антона оставить меня в Москве. При таком раскладе он быстро охладел бы ко мне, увидев, как низко я ценю его тревогу обо мне.

Неужели я и впрямь так капризна, как ему кажется? У меня нет причин не доверять ему. Антон – взрослый, чуткий, и абсолютно точно он не станет делать что-либо во вред мне. А, значит, и весь этот Булкин должен быть во благо.

Что ж, у меня впереди целый год, чтобы поработать над коллекцией, не отвлекаясь на суету, и подумать о том, как стать достойной женой Антона Лаптева. В конце концов, это уже совершенно иной статус.

Осталось лишь выжить в этих условиях.

***

До школы я добралась быстро и даже успела пройтись вдоль симпатичной аллеи под тяжелыми от желтых листьев дубами. Лакированные лодочки от Том Форд уверенно рассекали острыми носками залежи листьев, и я никак не могла перестать хмурить лоб от одной мысли, что частички пыли и грязи останутся на обуви и широких черных брюках.

Вид старой трехэтажной школы из красного кирпича навевал такую тоску, что я поспешила слиться с толпой учеников и поскорее попасть внутрь, но внутри дела обстояли не лучше.

Гадкая желтая краска на стенах фойе в сочетании с оранжевыми скамейками, на которых дети переодевали обувь, ввергла меня в еще большее уныние. Разочарованно озираясь по сторонам, я медленно двинулась по широкому коридору в поисках кабинета директора.

Вдоль одной стены коридора была выстроена целая оранжерея из комнатных цветов: герань, спатифиллум, монстерра разных сортов, фикусы, сансевиерия и даже фиалки нескольких цветов.

Прямо напротив цветника были широкие панорамные окна – новенькие пластиковые стеклопакеты, сильно отличающиеся от общего вида школы. Видимо, благотворительный ремонт от компании Антона начали именно с этого участка, потому что нигде больше я обновлений не видела.

Мой взгляд зацепился за фиалку с девчачье-розовыми цветками, и я даже присела на корточки, чтобы получше рассмотреть этот цвет, отдаленно напоминающий о чем-то нежном, близком, но будто утерянном.

Пока я силилась понять, к каким воспоминаниям меня ведет этот оттенок розового, коридор заполонили ученики.

– Эй, косой! Лови мяч! – крикнул какой-то мальчишка, и уже через мгновение в меня врезался другой ученик, и я, не устояв в некомфортной позе, налетела прямо на кованый металлический стеллаж, уставленный цветами.

Ахнув от неожиданности, я повалилась на пол вместе с горшками, полными земли. Так низко мое самолюбие еще не падало.