Костры из лаванды и лжи

Женя украдкой огляделась по сторонам и поняла, что Моник права. Люди вокруг были увлечены своими собеседниками или содержимым собственных тарелок, в их сторону никто не смотрел. Решившись, она наклонилась к одному из бумажных пакетов, которые они составили под столик, и вытащила новенький комплект белья.

Не шелковый. Не кружевной. Не полупрозрачный. И вполне классического дизайна. Тонкий батист нежного лавандового оттенка больше подошёл бы девочке-подростку. Тем более что на трусиках красовалась умильная мордашка котёнка и два отпечатка лап.

Лицо Моник приняло озадаченное выражение.

– Это что, из детского отдела? Ты купила кому-то в подарок?

– Нет, – буркнула Женя, уже понимая, что совершила ошибку, согласившись показать покупку. – Я купила это для себя. Потому что я люблю котиков. И с недавних пор лавандовый цвет.

– Но, Эжени… – растерянно произнесла Моник. – Это же совсем не сексуально…

Женя приготовилась защищать своё право на собственный выбор, когда внезапно случилось то, чего она и боялась.

Из-за её спины раздался низкий мужской голос с лёгкой хрипотцой:

– Хм… милый котёнок!

Женя вздрогнула и в панике стала запихивать бельё в один из пакетов, стул качнулся, и его ножка соскользнула с булыжника, на котором стояла. Злополучный предмет мебели стал заваливаться, и невезучая девушка, что на нём сидела, – вместе с ним. Она дёрнулась, одной рукой рефлекторно вцепилась в стол, а ногти другой вонзила в бедро того, кто посмел её так напугать. Незнакомец же ухватил её за плечо. Женю окутало ароматом мужского парфюма с нотками бергамота и чего-то хвойного. Неожиданно закружилась голова. Сердце сорвалось в галоп. Несколько томительно долгих мгновений горячие руки незнакомца, на которого она до сих пор боялась взглянуть, словно прожигали купленную полчаса назад новую футболку и рассылали по телу мириады мурашек. Она первая убрала руку с его штанины. Затем Женю деликатно вернули в устойчивое положение вместе со стулом, а Моник расплылась в улыбке и проворковала:

– Эдуар, ты, как всегда, вовремя!

Незнакомец сделал пару шагов вперёд, наклонился и поцеловал Моник в щёку. Затем чуть повернул голову, бросил в сторону Жени раздражённый взгляд и поинтересовался вежливым, но холодным тоном:

– Вы не ушиблись, мадам? Всё в порядке?

Теперь она видела, что перед ней стоит не кто иной, как мсье Эдуар Роше, владелец отеля «Шато Д’Эпин», экс-супруг покойной любительницы фениксов и человек, на чьей ноге она, вероятно, оставила синяк.

Фотографии в сети не лгали. Резкие черты лица мужчины в сочетании с густыми чёрными бровями придавали его облику мрачную строгость. Из-за тёмных, чуть вьющихся волос, небольшой щетины и смуглой кожи мсье Роше можно было принять за испанца. Светлым в нём была разве что строгая белая рубашка под чёрным пиджаком костюма.

Да, фотографии не лгали. Однако ни одна из них не могла передать того демонического взгляда, которым он окинул Женю. Складывалось впечатление, что мсье Роше чем-то недоволен, хоть Женя и не могла бы точно определить, как это поняла. Может, дело было в напряжённом повороте головы или в двух вертикальных морщинках, что залегли между бровей. А может, всё дело в том, как угрюмо были поджаты его губы.

Она, наверное, вовсе бы не удивилась, если бы мсье Роше вдруг сорвал с себя галстук, распахнул пиджак, выхватил из ножен шпагу и с криком «На абордаж!» набросился бы на неё, словно заправский средиземноморский пират.

Шпаги, конечно, никакой под пиджаком не имелось. Чего нельзя было сказать о чувстве неловкости, что парализовало Женю. Мурашки не унимались, биение пульса отдавалось в ушах.

«Чем он так недоволен, филодендрон дырявый?[26 - Филодендрон дырявый (лат. Philodendron pertusum), или Монсте?ра деликате?сная – крупная лиана семейства Ароидные (Araceae) со съедобными плодами.]В чём я успела провиниться? В том, что посмела раскладывать нижнее бельё на глазах у почтенной публики? Или в том, что вообще дышу воздухом Прованса без его на то позволения?»

Нервно стиснув ложку, Женя сглотнула и зачем-то ответила на его дежурный вопрос:

– Всё было бы в порядке, мсье, если бы вы не подкрадывались сзади, – её голос позорно задрожал, – и не заглядывали людям через плечо!

Мсье Роше удивлённо поднял брови. А Жене тут же захотелось стукнуть себя ложкой по лбу за дерзость.

– Считаете, это я виноват, что ваш стул накренился?

– Считаю!

«Господи, что я несу?!»

Женя сама не понимала, что на неё нашло. Цвет её щёк уже, наверное, сравнялся по цвету с пунцовым навесом. Шея и уши горели. А мсье Роше невозмутимо перевёл взгляд на Моник:

– Разве можно таким колючкам продавать трусики с котятами? Там должен быть нарисован как минимум огнедышащий дракон!

«Шёл бы он со своими драконами в… куда он шёл вообще? Вот пусть туда и идёт! Дались ему котята!»

Мадам Бланшар прыснула и метнула на Женю укоризненный взгляд.

«А я-то что? Это он обзывается! Колючка… На себя бы посмотрел, небритый, как… заросли боярышника в его отеле!»

– Эжени, ну что ты в самом деле… – Затем она снова обратилась к начальнику и, судя по всему, другу, пытаясь замять неловкую ситуацию: – Не думала, что увижу тебя.

– По пятницам мы всегда ужинаем здесь.

– Ой, а уже пятница, не четверг разве? Совсем я замоталась… – Она сделала приглашающий жест рукой. – Присядешь?

«Не присядет! Он уже уходит!»

Но мсье Роше отодвинул стул. Едва уловимое движение руки, и официант тут же материализовался рядом и услужливо подал меню. Моник улыбнулась и повернулась к Жене:

– Это наш с Эдуаром любимый ресторан.

Затем снова перевела взгляд на мсье Роше и подмигнула:

– А я решила сразу познакомить новую коллегу с правильной кухней. Так ты не один?

– Сегодня один. Заехал выпить кофе.

Не глядя в меню, мсье Роше заказал эспрессо с ликёром. Официант было принялся за рекомендации десертов, но поток его слов был оборван одним лишь кивком головы. И парнишка, едва ли не кланяясь, убежал выполнять заказ.

В повисшей тишине Моник, видимо, решила, что настал подходящий момент познакомить присутствующих друг с другом.

– Эжени, это мсье Эдуар Роше, владелец отеля, в котором ты теперь работаешь. Эдуар, это новая подопечная Фабриса, Эжени Арно. Специалист по всем этим вашим ведьмовским перформансам. Она выросла в России, а её дядя экстрасенс, представляешь?

– Как интересно, – произнёс он, бросив на Женю мимолётный и, вопреки сказанному, абсолютно незаинтересованный взгляд.

И весь его облик так и кричал: «Какая разница, чёрт возьми, из России эта пигалица или нет? Мне нет до неё никакого дела».

Женя оторопела от такого неприкрытого пренебрежения.

«Похоже, сегодня великолепный мсье Роше не в настроении одаривать своих подданных вниманием».

Однако ничем не оправданная резкость играла ей на руку. Очевидно, что они не понравились друг другу с первого же взгляда, и теперь Женя не была скована взаимными вежливыми обязательствами. Хотя, надо признаться, такая эксцентричность её отчасти даже заинтриговала. Стало интересно, как он будет себя вести дальше. Однако «дальше» не случилось. Эдуар сидел практически молча и потягивал дымящийся напиток, пока Моник болтала про чудесную погоду, общих знакомых и дела в отеле. И только когда разговор зашёл про музей, он немного разморозился и произнёс:

– У Фабриса новая идея.

– Не удивлена, – пожала плечами Моник. – Он фонтанирует ими, как бутылка шампанского, которую хорошенько встряхнули. Что на этот раз?

– На этот раз я дал своё согласие. – Мсье Роше чуть откинулся на спинку стула, на его запястье блеснул круглый циферблат часов.