Костры из лаванды и лжи

Отсмеявшись, она собиралась было удалить и эту бредовую запись, но телефон в руке завибрировал. Фотография Макса на экране больно отозвалась в сердце, и ответить на его звонок Женя не смогла, чувствуя, как в горле снова встал ком, а по щекам побежали дорожки слёз. Она дрожащими пальцами смахнула вызов, но, видно, не очень аккуратно, а потому следом анкета мигнула зелёным, принимая внесённый ответ.

– Ой! – испугалась Женя, но, не найдя кнопку отмены, зло выдохнула: – Да и к чёрту всё!

Она едва успела заполнить оставшиеся окошки, как Мари тут же перезвонила, будто только этого и ждала. Женя толком и слова вставить не успела, как уже стала обладательницей нужного адреса, номера телефона отеля Шато Д’Эпин, а также важных контактов:

– Мадам Бланшар – управляющая отелем. Если вдруг возникнут дополнительные вопросы по размещению… – проинформировала Мари, и Женя поспешно записала эту фамилию в свой блокнот. – А мсье де Гиз – ваш непосредственный руководитель. Он занимается музеем, в архиве которого вы будете работать.

«Матрёшка какая-то: Прованс во Франции, в Провансе отель, в отеле музей, в музее архив, а в архиве… я?»

– Но почему именно я? Почему вы выбрали меня? – не удержалась Женя от вопроса. – Неужели во всей Франции не нашлось человека…

– Вы правы, мадам Арно, были и другие кандидаты на эту должность. Но лишь вы указали о готовности выйти уже в понедельник.

«Макс! Вот же…»

– Я где-то слышала, что в России всё время куда-то спешат… – продолжила тем временем Мари. – Ох, простите, я имела в виду…

Дальше Женю снова затопило стремительным потоком французской речи, из которого ей удавалось выхватывать только отдельные фразы вроде «разница менталитетов» и «у нас обычно так не принято».

Мадам Сорель, очевидно, времени даром не теряла – параллельно щёлкала по клавиатуре, отправляя ей ещё и контакты марсельского такси, даже проинструктировала насчёт перелёта.

– Пересадка в Стамбуле, – проворчала Женя, положив трубку. Всё еще пребывая в растерянности от свалившейся на неё информации, она встала со скамейки и направилась к выходу из сквера, нервно выкручивая пуговицу на летнем жакете. – Ну какая пересадка в Стамбуле?! Тем более завтра! Как я вообще в это ввязалась? Я же не смогу. Я боюсь! Не поеду я никуда!

И в тот же миг ей сделалось так стыдно перед Мари, которая теперь могла из-за неё и сама лишиться работы. Женя ругала себя, что сразу вразумительно не отказала, поддалась какому-то глупому порыву. И вот теперь человек в другой стране полагался на неё.

«Надо перезвонить и всё отменить. Объяснить…»

– Же-е-ень!

Она невольно вздрогнула и оглянулась.

– Погоди! – Максим быстро нагнал её. – Так и думал, что ты здесь.

– Такая предсказуемая, да? – грустно усмехнулась Женя.

Он взъерошил волосы, не торопясь с ответом. А потом просто перевёл тему:

– Извини за Лизку. Она не хотела.

Женя фыркнула.

– Ну, может, и хотела, – кивнул он. – Я просто не думал, что она ревнивая такая. Ты ушла в бухгалтерию и пропала, а я, как мудак, стоял и доказывал, что мы с тобой просто друзья, прикинь?

– Доказал? – мертвенным голосом спросила Женя, глядя себе под ноги.

– Да фиг знает, поругались мы.

– Извини, я не хотела стать причи…

– Жень, да брось. Лизка перебесится. А с тобой-то что? Обиделась? Ерунда же это всё! Коса у тебя шикарная: густая, рыжая. Мне нравится. Пойдём, до остановки провожу.

Ладонь Макса уютно легла между лопаток, но в горле тут же пересохло, а глаза увлажнились.

– Эй, да ты чего? – занервничал он. – Может, по эскимо? Ты же любишь.

«Тебя я люблю! Дура. Какая же я дура».

Слёзы невольно побежали по щекам.

– Ну Же-е-ень, ну не реви. А хочешь… э-эм… – И он вдруг дурашливо пропел: – Хочешь сладких апельсинов?

Его голос отозвался болезненной вибрацией в каждом уголке её души. Женя не могла больше сдерживаться и разрыдалась, уткнувшись в его рубашку и вдыхая тонкую горечь парфюма.

«В последний раз, – пронеслась у неё мысль. – Это в последний раз».

Максим гладил по спине, успокаивая:

– Ты просто за эту неделю перенервничала. Вот остро и реагируешь на всё. Накопленный стресс. Говорю же, волосы у тебя классные.

– Да я не из-за ни-и-их, – громко всхлипнула Женя.

– А из-за чего?

– Стамбу-у-ул, – еле выдавила она, маскируя истинную причину. – Пе-пересадка та-ам. И Фра… Фра-а-анция. Мне звони-и-или.

Максим взял Женю за плечи и чуть отстранил от себя, заглядывая в глаза:

– Так тебя взяли в итоге? Серьёзно?

– Мне стра-а-ашно.

– Да ты чего! Блин! – восторженно воскликнул он. – Это же офигительно!

Он слегка потряс её, широко улыбаясь. Потом снова обнял.

– Ну всё, давай, Жень, соберись и всё-всё мне расскажи. Когда вылет, пересадка одна? У тебя чемодан-то есть?

– Ну откуда у меня чемодан, сам-то подумай!

Женя наконец нашла в себе силы отстраниться от таких желанных объятий, понимая, что чем дольше она будет оттягивать, тем больнее будет. Утерев слёзы, она пошла рядом с Максимом, а тот уткнулся в телефон.

«С Лизой, наверное, переписывается», – грустно подумала она.

Но Макс удивил.

– Смотри, погода там сейчас примерно такая же, как и у нас в Самаре. Значит, тёплая одежда тебе сразу же не понадобится. Уже меньше тащить… И потом, ты же вряд ли скажешь дяде, что уезжаешь?

Женя нервно хихикнула: