Погоня за тенями
Тишина наполнилась напряжением, в воздухе ощущалась смесь желания и замороженных чувств, словно две противоположности боролись за место в их душах. И в этот момент Кирилл был не просто мужчиной – он был человеком, который пытается понять, возможно ли ещё вернуть то, что он уже потеряли.
Он быстрыми и уверенными движениями сорвал с себя рубашку, бросив её в сторону, и, не отрывая взгляда от неё, приблизился. Она медленно раздвинула бедра, явно показывая, что готова. Он подошёл ближе и мягко подтолкнул её, чтобы она легла на кровать спиной. Его руки лениво скользили по ткани платья, медленно срывая его с её тела и отбрасывая в сторону. Под ним мерцало кружевное красное белье, соблазнительно подчеркивающее каждую изгиб её фигуры.
С лёгкостью расстёгивая пояс и молнию штанов, он снял их, не заботясь о том, что одежда может помяться. Его мысли были только о настоящем моменте – о стремлении забыться, восстановить силы и найти отдушину, а ничто так не помогает, как страсть и близость. Желание горело в каждом движении, словно огонь, который нельзя было потушить.
***
Стоя возле зеркала я поняла, что сердце бурно реагирует на Кирилла. От чего еще больше разозлилась на него и на себя при этом вспомнив его глаза я поняла, что они прекрасны и что в них легко утонуть.
Взяв себя в руки, я решила разобрать пакет. Вытащила альбом, краски и кисти, в пакете остался только конверт с письмом. Я снова его достала, села на стул, стоящий за туалетным столиком, и снова погрузилась в него.
«Привет, принцесса. Если ты держишь это письмо в руках, значит, свет в конце тьмы уже погас.
Прости меня, за то, что оставил тебя одну, прости за ту боль, что причинил. Ты была – и будешь – единственным светом в моём тёмном мире.
Я никогда бы не бросил тебя просто так, но сейчас всё вышло из-под моего контроля. Тот период, который настал в нашей жизни, нам придётся пройти. Отец увёз нас с матерью за границу, заставляет жениться на какой-то дочке его друга, но я не собираюсь этого делать.
Милая, я вернусь, когда мне исполнится восемнадцать. Главное – жди меня. Возьми эту машину – в память о нас, в знак нашей любви, символ того, что мы навсегда вместе.
Я не могу объяснить многое сейчас, но надеюсь, смогу, когда мы встретимся снова.
Никому не верь и ни к чему не прибегай. Прошу тебя…
Если захочешь, ты знаешь мою почту – напиши что-то, что не вызовет подозрения, и я найду способ общаться. Ты свет в конце тьмы. Я люблю тебя. Твой Дракончик.»
Я почувствовала острый, как игла, укол прямо в самое сердце – боль ни с чем не сравнимая, но в душе вдруг зазвучал совсем другой голос, тихий и упрямый, словно шептал, что надежда ещё есть. Тяжело вздохнув, я положила письмо на стол и, едва сдерживая себя, пошла в душ. Вода обрушилась на меня мощной струёй, и постепенно сумбурные мысли начали упорядочиваться, как будто вместе с водой с меня смывался весь груз тревог и сомнений. Кажется, мрак в голове стал светлее, виски словно выветрилось.
Выйдя из душа, я остановилась перед зеркалом, обернутая в мягкое бежевое полотенце. Медленно осматривала себя – глаза, полные усталости и боли, отражение, которое казалось чужим, и вдруг пришло осознание: я потерялась внутрь себя, словно плыву в бурном море без якоря. Я покачала головой, почувствовав тяжесть где-то глубоко внутри, ту самую, которую нельзя потрогать, но нельзя и забыть.
Одетая в мягкую, уютную пижаму, я медленно спустилась в зал. В воздухе витал домашний полумрак – свет телевизора еле освещал комнату. Устроившись поудобнее на диване, я лениво нажала кнопку на пульте, и на экране зашевелились первые кадры фильма. Хотелось просто на время уйти от мыслей.
В этот момент из прихожей послышался знакомый нежный голос мамы:
– Привет, милая.
Я перевела на неё взгляд – в моих глазах смешались разные, непрошеные эмоции: тревога, надежда, лёгкая усталость.
– Привет, мама, – ответила тихо.
Она подошла спокойной походкой и переспросила мягко, будто боялась меня потревожить:
– Что смотришь?
Я пожала плечами и ответила, сжимая губы, чтобы скрыть волну чувств:
– Да какой-то фильм, только что включила.
Мама тихо села рядом, и между нами возникла лёгкая тишина. Сердце застучало быстрее, и я решилась обратиться к ней.
– Мама! – голос дрожал от неуверенности, но в нем проскальзывала надежда.
– Что? – удивлённо, но ласково спросила она.
Я крутила в руках пульт, борясь с волнением:
– Можно ли мне поступить в родной город?
Тяжёлый вздох мамы заполнил комнату, и, наконец, она сказала:
– Хорошо, поговорив с Виктором, он всё же меня уговорил. Но обещай, что не станешь той Лидой, что была раньше.
Улыбка медленно появилась на моём лице, и я обняла маму, чувствуя её тёплый, нежный аромат клубники, который всегда ассоциировался у меня с уютом и защитой.
Внезапно мама с лёгким упрёком спросила:
– Ты что, выпила?
Я улыбнулась и показала жестом, что чуть-чуть, затем пожала плечами. В моих глазах вспыхнула глубокая грусть, и я перестала скрывать эмоции.
– Что случилось? – её голос стал серьёзнее, будто она старалась понять причину.
Слеза, горькая и настоящая, скатилась по щеке. Мама без слов приблизилась и крепко обняла меня.
– Это всё из-за дурацких парней, – прошептала я, прижавшись к ней.
– Не переживай, вырастешь и найдёшь того, кто действительно достоин твоего сердца, – говорила мама искренне, с теплотой.
Я прижалась к её плечу:
– Мам, я уже взрослая, но кажется, они всё равно остаются детьми.
Она улыбнулась и добавила с лёгкой шуткой:
– Мужчины остаются детьми до сорока.
Я улыбнулась в ответ и почувствовала, как сердце немного легче:
– Всё, милая, не роняй слёз из-за тех, кто их не заслуживает, – сказала мама.
Эти слова согрели меня и дали сил двигаться дальше.
Её улыбка согрела меня, и я почувствовала, как внутри снова разгорается маленький огонёк тепла и надежды.
Мама, тихо вздохнув, медленно поднялась с дивана и ушла в свою комнату, оставив меня одну. В зале царила тишина, нарушаемая лишь мерцанием экрана телевизора, на котором шла комедия. Но этот смех казался мне далеким и пустым – никакой улыбки не рождалось на моём лице. Внутри было словно пустота, которую даже весёлые кадры не могли наполнить. Мой взгляд скользил по экрану, но мысли стремились прочь – туда, где не было этого кажущегося веселья, туда, где царила холодная реальность.
Вдруг в дом вошла Вилка, наушники всё ещё закрывали уши, и она оживлённо переписывалась с кем-то в телефоне. Увидев меня, она подошла, нежно поцеловала в щеку, но не задержалась – быстрыми шагами скрылась на этажах, оставив ощущение лёгкой заботы. Через полчаса домой вернулись Виктор и Никита – оба выглядели усталыми после рабочего дня и бурно обсуждали что-то между собой. Я тихо кивнула им в знак приветствия, и они ответили тем же. Они ушли в кабинет Виктора, а я осталась снова в зале, погружённая в пустоту, смотря в мерцающий экран, который так и не смог меня развеселить.
Глава 17
Время на часах неумолимо приближалось к одиннадцати, и я наконец встала, словно пробудившись от какого-то странного оцепенения. Выключила телевизор – тишина дома наполнила пространство, но пустота в душе осталась.
Поднимаясь по лестнице, я вдруг услышала скрип двери. На пороге появился Кирилл. Я остановилась, не в силах отвести взгляд.
– Ты что, пьян? – с улыбкой спросила я, и эта улыбка словно случайный луч света пробилась сквозь мрак в моей душе.
Он вздрогнул, и я не смогла сдержать тихий смешок.
Я медленно спустилась к нему по ступенькам, ощущая легкую напряжённость в воздухе. Он стоял неподвижно, широко раскрыв глаза, полные ошарашенности и удивления, словно внезапно увидел нечто невероятное. Мне стало слегка смешно от его такой реакции, и я едва не оглянулась через плечо – а вдруг кто-то действительно за мной наблюдает?
– Что, монстра увидел? – с лёгкой игривостью и вызовом проговорила я, оценивающе глядя на него сверху вниз, словно проверяя, что же так сильно его взволновало. Его выражение лица оставалось серьёзным.
– Нет, – тихо ответил он, и на губах появилась лёгкая улыбка.
– Тогда почему у тебя такой взгляд, будто тебя что-то напугало? – не удержалась, добавив насмешки в голос.
Он слегка оперся на стену, глаза не отводя от меня, и сказал загадочно:
– Солнце ослепило красотой.
Эта неожиданная фраза согрела меня изнутри, вызвала нежное тепло на душе. Я улыбнулась в ответ, удивлённая его комплиментом и лёгкой игрой слов.
– Ты много выпил? – с легкой тревогой спросила я, прищурившись. – Не поймал ли ты белочку? – рассмеялась, легко разбавляя напряжённость шуткой.
– Нормально, – ответил Кирилл, слегка качаясь и пытаясь сохранить равновесие. – Белочку я поймал еще тогда, когда ты вошла в ресторан.
– Воу, воу, – улыбнулась я шире, почувствовав, как на душе стало легче. – Значит, кто-то хорошо отдохнул сегодня.
Но его следующее слово заставило меня замереть:
– Лидка, я хотел спросить… Ты серьёзно приворожила бывшего? Знаю, что девчонки этим занимаются.
Его слова прозвучали неожиданно резко и прямо, словно внезапно прорвавшаяся искра, которая моментально разрядила атмосферу. Я была неподготовлена к такой прямоте, и на миг сердце застучало чаще. Но вместо замешательства я не смогла сдержать смех – громкий, лёгкий, искренний, который будто снял напряжение.
– Нет, – сказала я с улыбкой, мягко, чтобы развеять все его сомнения и подозрения, словно снимая невидимые оковы недоверия.
В этот момент его глаза неожиданно засветились удивлением – он явно не ожидал такого ответа. Раздражающая серьёзность его лица сменилась на лёгкость, и я рассмеялась ещё звонче, наполняясь изнутри теплым светом, который разливался по всему телу.
– Серьёзно? – он посмотрел на меня, слегка расшатываясь от алкоголя, с неожиданной искренностью и любопытством.
Я кивнула в знак подтверждения, не скрывая улыбки.
– Тебе помочь? Упадёшь! – поддразнила я, мягко играя с ним.
– Нет, – ответил он твёрдо, не желая проявлять слабость.
Я беззаботно подняла руки, демонстрируя, что не буду настаивать.
– Как хочешь. Моё дело предложить, твоё – отказаться, – усмехнулась и прислонилась к стене, принимая лёгкую непринуждённость момента.
Он сделал шаг ближе, и в нос ударил резкий, горький запах алкоголя, вызывая лёгкое содрогание. Его рука неожиданно оказалась у стены прямо над моей головой, словно преграждая путь, и он наклонился ко мне. Я устремила взгляд в его глаза – тёмные, глубокие, наполненные таинственным, почти непостижимым чувством.
– А что, я тебе не нравлюсь? – его голос прозвучал неожиданно мягко, но с лёгкой тенью сомнения.
Мой взгляд невольно скользнул вниз, на его опухшие губы – в них читалась неясная, но ощутимая боль, которая внезапно сделала обстановку ещё более напряжённой и неуютной.
– А должен? Братик, – ответила я резко и холодно, словно ставя между нами невидимую стену. Похлопала его по плечу и шагнула в сторону.
В ответ он улыбнулся, скорее с едкой ухмылкой.
– Братик? – приподнял бровь, скрестив руки, словно вызов бросая.
– Да, – твёрдо сказала я. – Иди лучше спи.
Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями.
– Завтра выходной. Когда хочу – пойду, когда хочу – лягу спать и с кем хочу. А ты меня не интересуешь, ведьмочка! – акцентировал последнее слово с ядовитым оттенком.
– Ок, – спокойно ответила я, разворачиваясь к лестнице.
Но едва я сделала шаг, он резко схватил мою руку, резко повернул к себе и прижал к холодной стене. Мое сердце сжалось и застучало в бешеном ритме. Его прикосновения были жгучими, но в то же время приносили непонятное тепло.
– У тебя такие красивые глаза, ведьмочка, – тихо произнёс он, осторожно проводя рукой по моей щеке, оставляя словно огненный след. – И губы… так и манят.
Он медленно провёл пальцем по моей нижней губе. Я не отрывала взгляда от его глаз, которые постепенно начали темнеть, словно погружаясь в глубину собственных чувств и сомнений.
Он наклонился ещё ближе, и наши губы встретились в напряжённом, болезненно тёплом поцелуе. Тёплое дыхание с резким запахом алкоголя окутало меня, вызывая смешанные чувства – и отвращение, и странное притяжение. Я инстинктивно прижала руку к его груди, пытаясь оттолкнуть, но вместо этого ощутила, как наши сердца бьются в унисон, словно бешеные барабаны внутри нас обоих. Мысли метались, путались, то уходили, то вновь возвращались с удвоенной силой.
Не в силах больше сдерживаться, я резко оттолкнула его, ударила по щеке – внезапно и резко – и бросилась прочь, мчалась к своей комнате. Сердце болело, как будто собиралось вырваться из груди, оно грохотало с каждой секундой тревожно и неутолимо.
Захлопнув дверь, я оперлась спиной о холодную поверхность, медленно скользя вниз до самого пола. В голове бушевал вихрь чувств – смесь ужаса, смятения, гнева и растерянности, – а мысли пытались обрести хоть каплю порядка в этом хаосе.
***
Через час после того, как я уехал от Эм, я направился в бар – решил встретиться с Даней и Антоном. Бар находился в самом сердце города. Зайдя внутрь, меня встретила густая полутьма, приглушённые огни ловко играли на фоне музыки. Девушки в ритме танца переливались движениями, мужчины шумно рубились в горячих спорах с бокалами в руках, атмосфера была наполнена беспокойной энергией и жаждой праздника.
Я подошёл к нашему столику, где парни уже были с какими-то девчонками. Даня протянул руку – на его коленях уютно устроилась длинноногая блондинка в миниатюрной юбке и топе, игриво улыбаясь.
– Здорово, – сказал он мне.
Антон, сидевший рядом, обнимал кучерявую девушку, облачённую в короткие шорты и бюстгальтер, и приветливо кивнул.
Я с лёгкостью влился в компанию, сел с краю и заказал несколько напитков, чтобы расслабиться.
Вскоре Тоха, слегка ухмыляясь, поинтересовался:
– Ну что, как она в постели?
Я приподнял бровь, не понимая, о ком речь.
– Твоя сестренка, – ответил он, и вместе с Даней разразились смехом.
– Каким боком она здесь? – удивился я, отводя взгляд в зал.
– Ты нас в ТЦ оставил и помчался за ней, разве не так? – спросил Антон с усмешкой.
– За ней. – Холодно и отстранённо, я машинально согласился.
– Ну и как?.. – снова спросил он с любопытством.
– Отвали, она сестра, идиот, – ответил я, стараясь не продемонстрировать, что в глубине души об этом подумал и сам.
Весь вечер мысли не отпускали меня – тело Лиды действительно манило, словно магнит. Я пил, закусывал, танцевал с разными девушками, которые старались заинтересовать взглядом и движениями – но внутри всё было пусто. Вскоре я собрал волю в кулак, вызвал такси и поехал домой.
Сидя в такси, листая телефон, внезапно увидел в социальных сетях её имя – Лидия Темнова. Заинтересованно открыл страницу. Фотографий было немного, но каждая словно хранила частичку её души.
На первой – она в красивом розовом платье в пол, с аттестатом в руках, сияющая и гордая. На второй – Лида, скрестив руки и глядя в сторону, будто хранит какую-то тайну, облокотилась на машину. Третья – простое, но пронзительное фото с её тёмно-синими глазами и мягкой улыбкой, которое я сохранил. Зачем – сам не понимал, но эта притягательность была неотвратима. Хотелось коснуться губ, почувствовать их тепло и вкус.
Домой я приехал ровно в одиннадцать, и, медленно поднимаясь по лестнице, словно стараясь отмотать время назад, осторожно открыл дверь. Вдруг сердце дернулось – нежный голос Лиды пронзил тишину. Она стояла на лестнице в своей пижаме – такая хрупкая, маленькая, будто из сказки, и невероятно красивая. Каждый её жест, каждый взгляд – тонкий, загадочный, как зов невидимого мира.
Она подошла ближе, и я сразу потерял голову. В этот момент все мои эмоции рассеялись. Я набрался смелости и наконец спросил – правда ли она приворожила? Её ответ был настолько неожиданным и острым, что глаза буквально округлились от изумления, чуть не выпали из орбит. И потом, совершенно спокойно, она назвала меня «братом» – слово, которое звучало так чуждо и странно, что внутри что-то резко оборвалось. Какой я ей брат? Никто и ничто в этом мире не могло объяснить эту связь.
Она уже собиралась уйти, но мне казалось, что тело не слушается меня – я притянул её к себе. Её цитрусовый аромат окутал меня, обжигая и сводя с ума. Осмелившись, я поцеловал её – мягкие губы, сладковатый вкус и этот незабываемый запах пронзили меня огнём. Когда она положила руку мне на грудь, сердце заколотилось с бешеной скоростью – казалось, его биение слышно на всю вселенную. Внутри меня бурлила кровь, и всё, чего хотелось – это утонуть в этом поцелуе, целовать её без конца, не отдаляясь ни на мгновение.
Но вдруг, словно переменчивый ветер, она оттолкнула меня, словно сама не ожидала этого, ударом дала пощёчину – и убежала. Я остался стоять, прикоснулся руки к губам, и на лице невольно появилась мягкая, загадочная улыбка. Поднялся по лестнице, вошёл в свою комнату, бросил пиджак на кровать и, наполненный бурей эмоций, пошёл в душ, пытаясь смыть с себя этот вихрь чувств.
Глава 18
Поцелуй случился час назад, но ощущение, будто он только что коснулся моих губ, не отпускало меня ни на секунду. Я лежала, пытаясь уловить и удержать каждую каплю того волшебства, что пронизывало меня тогда, а сон не шел – ворочалась и снова открывала глаза, смотрела в потолок, словно там можно было найти ответы. Вздохнула, села на край кровати и тихо сказала себе:
– Ладно, Лида, соберись. – Встала, но сердце еще бешено колотилось.
Скрип двери пронзил гнетущую тишину ночи, напоминая о хрупкости спокойствия в доме. Я, сжавшись от волнения, словно пытаясь защититься от неведомого, медленно и осторожно спустилась на кухню. Свет резко взорвался в темноте, и вдруг я взвизгнула – за столом, в полумраке, сидел Кирилл. Его лицо почти скрывал сумрак, но в темных глазах угадывалась резкость, а узкие губы молчаливо несли насмешку. Рядом – рюмка и бутылка крепкого напитка, символ безысходности или вызова.
– Ты что, кричишь, ведьма? – его голос, грубый и насмешливый, разрезал ночную тишину, словно холодный нож.
Я ответила, не скрывая упрёка:
– А ты что, не спишь?
Он тяжело вздохнул, поднял голову, глаза задумчиво пронзали меня:
– А ты?
– Я пить захотела, – спокойно сказала я и направилась к холодильнику, где стоял сок.
Повисла гнетущая тишина, напряжённость между нами стала почти ощутимой. Его сухое, почти бросающее вызов:
– Я тоже.
Глубоко вздохнув, я налила сок, холодный напиток успокаивал дрожь в сердце. Поставив стакан в раковину, облокотилась на барную стойку, не отводя взгляда.
– Ты спиться решил? – спросила твёрдо.
Он усмехнулся, уверенно и холодно, опираясь на стул:
– Хочешь присоединиться?
– Нет, – коротко и сдержанно ответила, защищая гордость, – Виктор будет зол.
– Он не увидит меня, завтра уезжают с Наташей на несколько дней, – голос стал ещё увереннее.
– Откуда знаешь? – удивление в голосе, мама ничего не говорила.
– Я с отцом работаю, если бы ты не разозлилась на берегу моря, рассказал бы тебе сам, – сухо, с оттенком скрытности.
Старые обиды всплыли, и я не смогла сдержать злость:
– Ты сам меня довёл.
Он улыбнулся хитрой ухмылкой:
– Я могу не только до злости довести…
Я подняла бровь, поняв, что это приглашение сыграть в его игру.
– Ну так доводи тогда своих девок, с которыми целуешься, – слова рождались из неожиданной ревности.
– Они не отказываются, – холодная и вызывающая ухмылка.
– Бабник, – прошептала я и ушла в комнату, оставив за собой тяжесть несказанных слов.
Этот разговор всколыхнул во мне бурю: смешанные чувства, горечь и скрытая нежность, жгучая ревность и неприятная правда – всё переплелось, делая ночь почти невыносимой.
Я аккуратно прикрыла дверь, боясь издать хоть малейший хлопок, чтобы не привлечь лишнего внимания. Медленно пошла в гардеробную, сердце колотилось, словно вулкан готовился извергнуться. Облокотилась на холодную плиту стены напротив зеркала, и в отражении вдруг снова увидела его. Мне показалось, что это сон или призрак, но нет – он был здесь, реальный, рядом. Я повернулась к нему, и внезапно он без предупреждения прижал меня сильнее к стене. Его дыхание было настолько близким и тяжёлым, что заставляло моё сердце трепетать в груди. Лунный свет из окна мягко освещал его лицо, придавая ему зловещую и загадочную ауру.
– Ревнуешь, ведьмочка? – тихо и с издёвкой проговорил он. Я сглотнула, не в силах сразу дать ответ – внутри была смесь тревоги и напряжения.
– А нужно? – бросила я ему в ответ, стараясь показать вызов, хотя внутри меня бушевал трепет.
Он приподнял бровь и медленно провёл рукой по моему телу, будто проверяя, насколько я на самом деле чувствительна.
– Ты не выходишь у меня из головы, – тихо признался он, его голос стал мягче.
– А я тут при чём? – с лёгкой ухмылкой спросила я, стараясь сохранять холодность.
– При том, что я не понимаю, что в тебе такого, – сказал он, пристально меня, разглядывая, пытаясь найти причину своей одержимости.
– Кирилл, не совершай ошибок, – холодно предупредила я, чувствуя внутренний холод и отвращение к тем словам.
– Я уже их совершил, – ответил он тише, голос стал почти шёпотом.
Я покачала головой и резко оттолкнула его. Он, из-за алкоголя, потерял равновесие и упал на небольшой диванчик в гардеробной.
– Уходи, я не хочу слышать то, что ты говоришь. Ты мой брат… – сказала я с холодностью, хотя внутри сердце сжималось от боли.
Едва я договорила, он резко вскочил.
– Я не брат тебе вовсе! Что за чушь ты несёшь? – его голос наполнился гневом, он начал повышать тон.
Испугавшись, я отступила на шаг, и он, увидев это, тоже отошёл.
– Извини, Лид, – вдруг смягчился он. – Я не знаю, что со мной, просто ты не выходишь у меня из головы.
– Кирилл, не надо. Просто уходи. Я не хочу твоих признаний, – искренне, с болью в голосе сказала я, не желая слышать то, что разрушало моё спокойствие. Для меня он был братом, и я не могла принять иное – даже если сердце кричало об обратном.
– Но… я ведь тебе тоже не безразличен. Почему ты меня отталкиваешь? – смотрел мне в глаза, в надежде хоть на каплю чувств.
– Ты мой… брат, – ответила я тихо, не показывая эмоций – долго училась прятать их.
Это слово ударило по нему с такой силой, словно стрела глубоко пробила сердце. Его глаза мгновенно потемнели от ярости и внутренней боли, лицо исказилось гневом. Всплеск эмоций вырвался наружу – он резко нанес кулаком удар по стене, звук эхом разнесся по комнате. Не сказав больше ни слова, он развернулся и ушёл, оставив меня одну среди обломков разбитого сердца и горечи, которая так и не находила выхода.
Минуты спустя я всё же сумела успокоить бешеное сознание и стук в груди. Но в глубине души знала – это лишь временное затишье. Как только снова увижу его, сердце начнёт кровоточить заново, боль вернётся с новой силой. Я боялась снова быть преданной, боялась страдать – не выдержу повторного душевного ранения.
Тяжело вздохнув, я направилась в спальню и залезла под тёплое одеяло. Сон меня не находил – пустота и тревога заполняли внутренний мир, словно тёмная череда разочарований и боли.
Утро настигло быстро, но я не выспалась. Солнце раздражающе светило прямо в лицо. Потянувшись, я встала и, не задерживаясь перед зеркалом, вышла на кухню. Там уже все сидели за завтраком.
– Доброе утро, Лидочка, – нежно позвала мама.
– Доброе, – ответила я, зевая, и села напротив Никиты, рядом с Вилкой.
Никита был одет просто – зелёная футболка и шорты. Вилка в чёрном купальнике громко рассказывала о планах встретиться с друзьями. Кирилл же в своей чёрной майке и шортах, под которыми чётко проступали мышцы, выглядел очень сексуально. Я невольно подумала о том на что в первую очередь смотря девушки. И в голову сразу пришла пошла мысль, и я постаралась ее сразу же откинуть. Мама с Виктором были в деловом стиле: мама – в тёмно-фиолетовом платье, Виктор в своем привычном костюме.
– Мы сегодня с Витей уезжаем на несколько дней. Прошу, ничего не устраивай, Лида, – сказала мама, и я отвела взгляд от Кирилла, который даже не смотрел в мою сторону.
– Я буду готовиться к экзаменам на поступление, – уверенно ответила я.
Мама лишь тихо кивнула в ответ и снова взялась за завтрак, словно пытаясь создать вокруг себя атмосферу привычного уюта. На столе стоял свежезаваренный чёрный чай – пар поднимался над чашками, наполняя комнату мягким ароматом. Рядом на тарелке аккуратно лежали пышные оладьи, золотистой корочкой поджаренные, а рядом стояла небольшая соусница с густым ароматным вареньем, обещавшим сладкое утешение.