Колдовские стёкла. Дочь Чёрного Короля

Преподавательница рун и узоров встала передо мной и заглянула в глаза.

– До сих пор не веришь, что попала в школу волшебства, верно?

– Это действительно правда? – пришибленно спросила я и тут же бросилась ощупывать горло: голос вернулся! Как она это сделала? Ни щёлканья пальцами, ни заклинаний, ни волшебной палочки…

– Да. Ты в школе магии Муравейник. Каждый попадает сюда по-своему, кое-кто, как ты, долго не верят, что это истинное волшебство. Но тебе, пожалуй, доказательств достаточно. Хотя, если хочешь ещё одно, лично от меня…

Она снова улыбнулась, а я почувствовала, как в ладони образовался гладкий и тёплый прямоугольный предмет. Опустила глаза и увидела шоколадку. Обыкновенную шоколадку, какие продаются в магазине рядом с нашим домом. Возникшую из ниоткуда.

– Спасибо, госпожа Ирина, – поблагодарила Надея: видимо, шоколадка досталась и ей.

– Идите. Вас ждут на заднем дворе, – выглядывая в окно, велела Ирина. – И, Кира, – не дразни старших, пока не научишься защищаться.

– Хорошо, госпожа Ирина, – тихо ответила я, пристально разглядывая молочную шоколаду в такой знакомой обёртке. – Скажите… Я смогу вернуться домой?.. На каникулы, например…

– Сможешь вернуться, когда пожелаешь. В твоей комнате уже должно быть стекло с твоим миром. Разве нет?

– Да… – прошептала я, вспомнив ячейку, в которой видела тополь, нашу улицу и дом. – Но как мне…

– Узнаешь в своё время, Кира. Разве тебе не интересно здесь? Освоишься, заведёшь подруг, станешь, как и в своей школе, первой ученицей, – она вдруг подмигнула Надее и рассмеялась: – А пока торопитесь-ка на поляну. Судя по часам, все уже на месте; ждут только вас.

Она распахнула окно, до самой фрамуги изрисованное странными знаками, и Надея тут же вскочила на подоконник.

Я осторожно выглянула следом и обнаружила, что во дворе под окнами собрались в кружок не меньше двадцати девчонок. В кабинет доносился их смех и возбуждённые, любопытные голоса; пахло прелой листвой, свежим прохладным воздухом и далёким лесом: сладкими ягодами, елью, мокрыми грибами…

– Ну? Чего ждёшь? – спросила Надея, свешивая ноги на улицу. – Пойдём!

– Надея! —У меня от ужаса округлились глаза. – Что ты делаешь? Это же опасно!

– Надея – ведьма воздуха. Он никогда не подведёт её и не допустит, чтобы она ушиблась, – пояснила госпожа Ирина. – Она – и её друзья.

Надея лукаво улыбнулась, и я, сморщившись, взобралась на подоконник следом за ней.

– Только не забывайте: не все учителя разрешают использовать свои подоконники как взлётные площадки, – предостерегла госпожа Ирина.

Моя новая знакомая, аловолосая, бесстрашная и, судя по всему, довольно безбашенная, кивнула и взяла меня за руку. Я вцепилась в её пальцы, и…

Ой, что я делаю… ой, что я делаю! Мама!

…и во второй раз за этот вечер провалилась, но на этот раз очутилась не в тёмном коридоре, а на залитой вечерним светом лужайке, где гомонило два десятка девчонок-ведьм.

Глава 4

Листьемагия и барбарисовый костёр

Мы приземлились очень мягко, но сердце всё равно грохотало так, что я удивлялась, как это никто не слышит. В ногах была жуткая слабость, как будто я пробежала не один километр; к счастью, Надея по-прежнему крепко держала меня за руку.

Ведьмочки, надо полагать, заметили наше планирование из окна, но никто не счёл его чем-то удивительным. Я-то думала, они восхитятся, будут охать и ахать, но, кажется, куда больше полёта их интересовала я – новенькая.

– Привет, – поздоровалась полненькая, отчаянно рыжая девчонка с кудрявыми волосами и фиалковыми глазами, которые проглядывали сквозь веснушки, как ягоды голубики сквозь лесную жёлтую малину. – Я Сашка.

– Привет, – настороженно ответила я, помня знакомство с Норой и опасаясь выказывать лишнее дружелюбие. Мысленно я уже видела Сашку в образе лимонно-жёлтого подсолнухом с серебристым стеблем, по которому ползла оранжевая божья коровка.

– Я Кира, – ответила я и вдруг вспомнила слова госпожа Ирины: «И, Кира, – не дразни старших, пока не научишься защищаться». Откуда она узнала моё имя? Ведь Сашка – первая, кому я здесь представилась…

– Привет, Надея, – тем временем поздоровалась ведьма и продолжила меня разглядывать: – Лучше бы ты выбрала для листьемагии другой наряд… Этот наверняка изгваздаешь в лесу. Хотя, конечно, – добавила она, смущённо пожав плечами, – каждый сам выбирает. У тебя, наверное, защитная нить?

– Нет, – ответила я. Сашино смущение вдруг совершенно меня отрезвило. Мало ли какая Нора попалась мне на дороге! Я – здесь, я – это я, Кира, и нечего бояться! Ну, попала в школу колдовства, – с кем не бывает. Даже если это какой-то хитрый сон, не грех чему-нибудь поучиться.

Я улыбнулась Сашке и выпустила руку Надеи.

– Нет у меня в этом наряде никаких особых нитей. Я не знала, что у нас будет… как её… листомагия?..

– Листьемагия, – поправила Надея, стягивая с запястья феньки. – Волшебная ботаника.

– Ну, переодеться ты в любом случае не успеешь. Скоро придёт мастер Клёён, и двинем в лес. Если опоздаешь, нас не найдёшь, он всегда сам заметает тропинки. Так что иди как есть. А потом, если что, сходишь в мастерскую, подлатаешь. Как у тебя с шитьём-то? Айда! – подвела черту Сашка и махнула остальным ведьмам, сгрудившимся в стороне. – Девочки, это Кира!

– Не глухие, – хмыкнула очень симпатичная ведьмочка в зелёном комбинезоне и жёлтой рубашке. – Сами слышали. Кира, ты много с Сашкой и Надеей не якшайся: у одной в голове ветер, у другой солнце. Все в курсе, что воздушные и солнечные ведьмы самые беспутные.

– Не особо дружеская рекомендация, – поморщилась Саша.

Сощурившись, я оглядела красотку в комбинезоне – яркий рюкзачок, наверняка набитый кремами в пёстрых тюбиках, флакончиками духов, аккуратными пачками салфеток, а ещё – зеркальцем в круглом пластмассовом футляре и, конечно, модным блокнотом с прицепленной к нему гелиевой ручкой. Да уж, эта стройная наманикюренная девчонка не чета круглолицей Сашке… Мне никогда не нравились такие самоуверенные малолетки.

– С кем решу, с тем и буду общаться.

Но потом я припомнила, что примерно в том же тоне начинался разговор с Норой, и исправилась:

– Расскажи лучше про листьемагию – что это такое?

Кажется, наивная попытка восстановить нейтралитет никого не обманула. Я лихорадочно соображала, как бы выкрутиться, но, к счастью, на помощь пришёл зычный, сочный голос, раздавшийся из-за спины:

– Про листьемагию у этих малышек не спрашивай, Кира Ольха. Про листьемагию тебе лучше расскажу я.

Над моим плечом раздался смех, я обернулась и увидела высокого, худого и загорелого мужчину с ало-золотыми волосами до самых плеч. Его правое веко было подведено золотистой краской, а одет он был в джинсовый комбинезон – точь-в-точь как у симпатичной ведьмочки, – поверх которого трепетал на ветру расстёгнутый тёмный пиджак с рыжим узором.

«Садовые ножницы, ящик с цветущими маргаритками, а ещё стеклянный шар, полный хвойных иголок», – мгновенно определила я.

В длинных пальцах мужчина держал глубокую плетёную корзину, из которой выглядывали палочки, баночки, бумажные свёртки и металлические кружки с отколотым краями.

– Мастер Клёён, – шепнула Надея.

Клёён, похожий на гибкое осеннее дерево, поклонился и улыбнулся:

– Доброго вечера, класс Б. Сегодня у нас листьемагия! Поляна ждёт!

***

Минуту спустя мы уже бодро шагали по узкой тропинке под сводами зелёной, коричневой и розовой листвы. Солнце садилось, и абрикосовые лучи зажигали в листве драгоценные камни: в ветвях мелькали рубины, янтарь и змеевик, а в тени тревожно искрились чёрные антрациты…