Лабиринты судьбы

В памяти вдруг возникла совсем другая картина. Он в каком-то баре…он видит Лилю. Так с кем же он вчера был, с Лизой или… Да нет, Лиля же от него ушла к какому-то качку, мать его….

Кирилл вздохнул и посмотрел на Евдокию, которая суетливо прибирала беспорядок в его комнате. В животе громко заурчало и сделалось как-то совсем не хорошо. Он соскочил с кровати и бросился в ванную, где его благополучно вывернуло наизнанку. Кряхтя и отплевываясь, он просипел:

– Дусь, дай что-нибудь….

– Ох, Кира, Кира, – проворчала женщина, – ну разве можно так пить! Прими душ прохладный, а я сейчас тебе другое лекарство принесу.

С тяжкими вздохами, чуя надвигающуюся грозу, Евдокия покинула спальню мальчика, прихватив его грязную одежду.

Кирилл принял душ, как велела Дуся. Немного полегчало. Надевая домашний хлопковый костюм, он услышал какие-то крики снизу. Это кричал отец. Слов разобрать было нельзя, но Кирилл понял, что отец распалился так по его душу. Немного потряхивало, сказывалась интоксикация после выпитого. Алкоголь делал свое черное дело. Через пять минут вернулась Евдокия мрачнее тучи. Она принесла поднос, на котором стоял стакан с какой-то зеленоватой жидкостью, а рядом лежал пакетик «Фосфолюгеля».

– Вот, выпей, сразу полегчает, – строго сказала она, ставя поднос на прикроватную тумбочку, – а еще вот это выпей. Это суспензия.

– Что за зелье? – спросил он. Он уже принял смиренный и виноватый вид, чтобы смягчить Дусю.

– Зелье?…– усмехнулась Евдокия. – Зелье это то, что ты вчера пил, а это рассол огуречный!

– Что там, все плохо? – обреченно спросил он, кивнув в сторону двери.

– Отец твой рвет и мечет! Я всего не поняла, но как только он сегодняшние газеты получил, так и взбеленился. Матушка твоя ему успокоительные капли сейчас дает, а сама тоже бледная как смерть.

Кирилл набрал в легкие воздуха и на мгновение задержал дыхание. Перед смертью, говорят, не надышишься.

– Ну, не поминай лихом, Дусь, – наиграно весело сказал Кира и чмокнул экономку в щеку.

– Ох, что-то будет, сынок, – жалобно произнесла она и замахала на него руками. – Ну иди.

В гостиной разве что молнии не щелкали. Отец ходил взад и вперед возле камина, словно разъяренный лев по клетке и потрясал газетой.

–Сукин сын! Вся моя репутация!…столько сил положено!

Увидев сына, он пророкотал:

– Аааах, вот и ты, наконец! Что ж ты творишь, подлец!– руки при этом тряслись так, что того и гляди газета рассыпится на клочки.

Кирилл избрал тактику невинного, ничего не понимающего человека, на которого наводят напраслину. Он плюхнулся на диван, тряхнув черными волосами, непонимающе уставился на отца.

– Так, спокойно, пап. Что случилось? – он искренне похлопал своими синими глазами, переводя взгляд с отца на мать, которая осуждающе помотала головой, испуганно глядя на сына такими же синими глазами.

– Он еще спрашивает, мерзавец! На, вот, полюбуйся, – с этими словами он швырнул юноше в лицо две газеты.

Кирилл развернул первую попавшуюся. На первой полосе красовалась большая фотография. Его фотография, где он с перекошенным лицом застыл, занеся руку для удара. На заднем плане испуганное лицо Лили, его бывшей подружки. Он узнал обстановку на фото – это был ночной клуб «Shishas Sferum Bar» на Арбате. В голове все сразу встало на свои места и он вспомнил все до последнего события. И тут же внутри все похолодело. Отец никогда не простит ему такого. Он молча взглянул на отца, принимая смиренный вид готового к расстрелу.

– Ну что, отпраздновал? Золотая молодежь, мать ее! – Лев Владиленович побагровел. Он так низко наклонился к сидящему сыну, что Кириллу стали видны красные прожилки на его белках. – Будь уверен, это уже в интернете!

– Прости, отец, – тихо и неуверенно начал оправдываться юноша, – я ж не думал, что там журналисты ока…

–Вот именно! Ты не думал! Ты не думал, что своими выходками карьеру мою рушишь! Столько лет потрачено на имя! Я вот этими руками, по крупицам создавал…Я империю создавал, чтоб тебе, мерзавцу, жилось хорошо….Вот, вот смотри! – он поднял упавшую газету «Ежедневные новости. Подмосковье», –они уже статейку накатали!

Кирилл прочел небольшую заметку в разделе светских новостей. В статье в насмешливой форме говорилось, что известный владелец сети банков Лев Давыдов, имеющий огромное состояние, не в состоянии повлиять на сына, мажора и выскочку. Далее, что-то о безнаказанности богатеньких сынков, пьяных драках и беспределе на дорогах. Кирилл тяжело вздохнул и отложил газету. Нет, он не собирается так просто сдаваться.

– Да, я вчера перегнул немного, но я все объясню….– начал он, но отец не дал ему договорить.

– Да я тебя… Ты у меня носа теперь не покажешь из дома!

– Пап, дай сказать! – возмутился Кирилл. – Это все из-за Лили….я как их увидел…

– Так ты из-за девки так надрался? – вскричал отец.

– Она не девка! И я люблю ее! – у Кирилла кольнуло что-то под ложечкой. Переживания от ухода Лили накрыли его снова. – Я увидел ее с этим… не знаю, что на меня нашло…

– Люблю.. – передразнил отец с издевкой. – Да что ты знаешь о любви, молокосос!

– Лёвушка, не надо так! – встряла мама.

– Молчи, Эля! А ты, марш в свою комнату и жди, пока я не придумаю, что с тобой делать! Мотоцикл твой я конфискую, понял!

Пятнадцать минут спустя Кирилл жевал тосты с маслом и сыром, запивая их горячим кофе, принесенные Евдокией. От досады он даже говорить не мог. Хотелось разнести эту комнату ко всем чертям, вылезти в окно и удрать, куда глаза глядят. Но он понимал, что в этот раз действительно виноват, и отец просто так ему это не спустит. Наверное, уже звонит в какую-нибудь закрытую школу для детей миллионеров, где-нибудь на краю света. Лишь бы подальше от назойливых папараци. Кириллу не нравилось банковское дело, но отец не уставал повторять, что он обязан продолжить его дело. Теперь-то уж он своего не упустит. Запрет его с такими же детьми банкиров, наследниками золотых империй.

И чего он так взъелся. Желтая пресса каждый день преподносит свежие сплетни, раздутые скандалы. Ну, помусолят немного, пообсуждают и забудут. Забудут, переключат внимание на очередного богатенького болвана, совершившего какую-нибудь вопиющую дурь.

– Ох, отошлет тебя отец, как пить дать, отошлет, – вздыхала Дуся.

Кирилл молчал, скрежеща зубами от бессилия. Каждая новая мысль в голове отзывалась тупой болью. Да, зря он так вчера напился….И ведь все хорошо было. После семейного ужина приехала Лизка. Девчонка она что надо. И внешность и фигура, все при ней. И не глупая вроде…а вот Лилю забыть никак не получается. Он и другу позвонил, что бы не оставаться с Лизой наедине. Не клеилось что то. А тут еще как специально, Лиля со своим спортсменом в этом же клубе затусила. Он тогда от досады сразу три порции текилы подряд и опрокинул. Потом собрался уже уходить, и убрался бы восвояси, если б песню их с Лилей не поставили. Дальше все как в этих сопливых фильмах. Подошел, пригласил на танец…Только вот ее бойфренду это не понравилось. Кирилл даже не помнил, что тогда ответил, наверное, что то дерзкое, а потом бац….и он уже летит на соседний столик. Юноша прикоснулся к багровому синяку под глазом. Дотрагиваться было больно. Осмотр себя в зеркале принес еще большую досаду. С такой рожей захочешь, да не покажешь носа. Хорошо, что еще каникулы и не надо в школе светить своим фонарем.

– Дусь, а Дусь…

Евдокия находилась еще в его комнате. Дел особых у нее тут не было, но спускаться вниз она не торопилась. Слава богу, что у нее такие доверительные отношения с хозяйским сыном. Она его любила. Кирка конечно разгильдяй, но добрый мальчик. Что поделаешь, золотая молодежь. Она его жалела и частенько предупреждала, когда отец был не в духе. Лев Владиленович был хорошим хозяином и ни разу Евдокию не унизил и не оскорбил, но сына своего держал в строгости.

– Дусь, может замазать чем-нибудь? – он морщился, ощупывая синяк.

– Да разве ж такую красоту замажешь? – усмехнулась Дуся, но встала и направилась к двери. – Сейчас что-нибудь поищу.

К Элеоноре она обращаться не стала, хотя знала, что у той имеются хорошие средства, скрывающие не только синяки. У себя в комнате в маленькой косметичке, она нашла тональный крем и мазь от ушибов и синяков. Проходя мимо гостиной, Евдокия краем глаза увидела отца семейства. Он сидел в кресле с телефонной трубкой в руке. Вид у него был, надо сказать, мало привлекательный. Словно он как то весь сдулся, будто был шаром, из которого выпустили воздух. Он молчал, обдумывая что то в своей голове. Элеонора напротив, тихо что то ему бормотала, будто убеждая в чем то.

Так прошел весь день. Первый день его семнадцатилетия. Кирилл бродил по комнате, как одинокий волк, изредка открывая интернет и читая все новые комментарии в соцсетях. Потом со злостью швырял ноутбук на кровать, не в силах более выносить весь этот словарный бред в его честь. То замирал, растянувшись на кровати, глядя в пустое пространство перед собой и ничего не видя. Пару раз звонил мобильник. Это был Веня, его одноклассник и друг. Полчаса какого то бессмысленного разговора и снова бессильные метания по комнате. Часам к трем Кирилл понял, что больше не в силах находиться в заточении и попытался спуститься к обеду. Однако, увидев разочарованное и злое лицо отца, к столу не присоединился, а отправился к Дусе на кухню.

Кухня в этом доме была поистине королевской и имела отдельный выход в небольшой огородик. Элеонора любила заниматься цветами, ну и Евдокии досталось пару грядок, где она выращивала разнообразные пахучие травы: базилик, розмарин, кустики салата и другие специи. Дуся только что накрыла стол к обеду в гостиной и теперь вернулась на кухню, чтобы пообедать самой.

– А ты, что ж, сынок, не обедаешь? – увидев юношу, поинтересовалась Евдокия.

Кирилл вальяжно прислонился к дверному косяку, скрестил руки на груди. Молчал. Да и что говорить. Он взъерошил черные вихры, как делал всегда, когда не знал, что ответить. Дуся все поняла и кивнула на табурет у небольшого круглого столика.

– Да, отца-то твоего знатно тряхонула эта история. Вот ведь профессия у людей, – имея в виду журналистов, сетовала Дуся. – и не лень вынюхивать, да высматривать за честными людьми.

– Дусь, ну сколько можно? – взмолился Кирилл. Он больше не мог выдержать разговоров о своем позоре. Проклиная сам себя, он уже сто раз раскаялся и пожалел о содеянном. Если бы можно было перемотать пленку, поставить ситуацию на паузу, как музыкальный клип…но нет, все что остается, тупо ждать, когда всем надоест перемалывать ему косточки в инстаграме. Отцу конечно сложнее. Наверняка будет собирать прессконференцию, где и объявит, что принял меры к перевоспитанию молодого отпрыска, а именно отправил грызть гранит науки в какой-нибудь вип-школе в Англии или в Сан-Франциско, под собственным неусыпным контролем. Бар скорее всего закроют, отец наверняка подсуетится. Да что уж, для него теперь туда все равно путь заказан.

– Ты что-нибудь слышала? Он что-нибудь обсуждал с матерью насчет меня? – тихо спросил он у Дуси.