Живи

Сгусток дыма вновь подхватил поток ветра и унёс вдаль. Я наблюдала, как Мила подносила к губам предмет моего пожизненного отвращения и заполняла легкие этой дрянью. Вновь обхватив фильтр своими бледными и покусанными губами, она выдохнула ядовитый дым, и он растворился в воздухе.

Я чувствую себя полностью потерянной, живущей сомнениями о том, чего я хочу и к чему меня тянет. Возможно, счёт моих желаний выровнялся, и я теперь одинаково сильно хочу узнать о своём отце, и просто бежать дальше от всего происходящего в прошлом. Встряхнув головой, я попыталась отогнать от себя эти мысли и просто идти дальше по выбранному пути, хотя и будучи не уверенной, что выбор был сделан и был ли он у меня вообще. Мне, точнее, нам некуда идти. Мила такая же, как и я, одинокая и отчаянная. Обессилевшими руками я вырвала остаток сигареты у неё из рук и выбросила подальше.

– Ты совсем сдурела? Что ты творишь? – её возмущение не заставило ждать.

– Ты спасла меня от быстрой смерти, чтобы убивать медленной?

Мой взгляд в упор устремился на спутницу, но вскоре она отвернулась, и мне отчетливо стала видна целая пачка. Тихо протянув руку, я аккуратно вытащила её и так же незаметно бросила под оледеневшие листья. Мила будет в бешенстве, когда узнает о потере. Возможно, этот жест был из-за простого отвращения к сигаретам, но, вероятно, уже сейчас я стала пытаться сделать ей лучше из каких-то внутренних побуждений.

Шагая по дороге, мы – две бездомные девушки – даже не особо думали о ближайшем будущем. Меня не волновало даже то, что случится через секунду. Может, собьет грузовик, или кто-то в этом ужасном мире захочет похитить. Я не держусь за свою жизнь, я просто отшельник, я просто бесцельно существую. Солнце уже вставало. Я шла с малознакомой девушкой по пустой дороге. Еле прикрывая пальто и засунув руки в карманы, старалась не подавать виду на плохое самочувствие. Думаю, и Мила тоже. На секунду я подумала поделиться с Милой мыслями о своей странной семейке, но порыв был неоднозначным. Ей просто незачем это знать, ей это не нужно. Мы не нуждаемся в целях и противоречивых намерениях.

– Здравствуйте, а у вас продаются жевательные мишки?

– Нет, но я могу предложить что-то похожее.

За стеллажами я слышала разговор продавца и пытавшейся его отвлечь Милы. Случайно обронив банку, я застыла на месте. Вскоре на меня уставились Мила и тот противный дядька, что являлся работником этого малозаметного магазинчика. Не оставалось другого выхода, как бежать. Развернувшись, я сумела не поскользнуться, а, наоборот, использовать в свою пользу жидкость, находившуюся в банке. Быстро оббежав стеллаж, я схватила Милу за крошечную руку, и на бегу нам удалось покинуть магазин. Сильный ветер полностью заглушал посторонние звуки, но раздражённый голос продавца было всё ещё слышно.

Вскоре мы завернули за здание, и, облокотившись, я пыталась отдышаться. Ледяной воздух проникал в лёгкие, создавая неприятные ощущения. Смех вырвался из моих уст, и Мила подхватила его. Я смеялась так громко, что всё остальное уходило на второй план.

– Боже мой, ты видела его лицо? – еле выдавила из себя Мила и снова громко рассмеялась.

– Что ты ему такое говорила?

– Что-то про мишек. Черт, не получилось ничего стащить, но это было весело.

Я игриво подняла брови и из-под плаща вытащила пачку чипсов. Мгновенно схватив её, Мила жадно и быстро стала заполнять ими рот.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Зарождение света на пути неизвестности

Раньше во мне было много страха, я боялась всего и в тоже время была бесстрашной. Я всегда всем в лицо говорила, что о них думаю, но боялась, что они скажут в ответ. Я боялась даже своего отражения, но при этом смотрела в упор. Боялась шороха, но шла смотреть его причину.

Но сейчас всё изменилось: совершила слишком безбашенный поступок и должна бояться последствий. Но страха нет, я больше не боюсь…, наверное.

Моя жизнь – это океан, в нём слишком быстрое течение, и меня уносит всё дальше и дальше. Раньше я боролась, плыла против него, боялась, что меня занесет, и я не смогу вернуться. Сейчас же я даже не плыву: меня просто уносит, уносит в никуда, но в то же время всегда есть конечная остановка.

Люди – просто живые существа, они выполняют всякие функции для поддержания системы. Они все просто существуют, даже не задумываясь о своих действиях, как и я. Но сейчас мне кажется, будто мы живем из-за того, что просто отдались течению и незапланированным действиям, и я стала замечать то, на что раньше не обращала внимания.

Ложка, что держал мужчина за барной стойкой, выпала из его тощих пальцев и со звуком, который никто не услышал из-за громкой музыки, ударилась о пол, но никто не обратил внимания, кроме меня.

Девушка за соседним столиком уже полчаса пытается сбежать от парня, что ей надоедает своим беспрерывным рассказом о какой-то технике. Он не замечает, что она незаметно щёлкает телефоном, видимо, в поисках Wi-Fi, которого тут и подавно нет. Это незаметно для всех, но не для меня. Ведь если бы он сейчас заметил, что ей это всё в новизну и совершенно неинтересно, думаю, он бы не тратил своё и её время на это. Думаю, они бы оба занялись чем-то интересным, возможно, даже полезным.

В этом малопосещаемом кафе в конце нашего родного городка под названием Блэкберн мы с Милой сидели возле окна. Думаю, при виде нас у многих возникала мысль, что мы наркоманы или что-то подобное, как и у нас при виде них.

Ведь, по сути, все люди – наркоманы, но наркотик для них – система. Система, на которой всё построено, по которой живут, а точнее, существуют все новые поколения. Ведь, когда люди начинают вливаться в эту массу, они уже не могут выделиться, им все больше и больше нужно это, и в конце концов они уже не могут без общества.

Касаясь с силой миниатюрными пальчиками стола, Мила создает мало слышную мелодию, и каждый удар бьётся в тон с биением её сердца. Это ещё раз доказывает, что надо лишь прислушаться, и ты услышишь то, что услышать почти невозможно, и увидишь то, чего не видят все.

Немного грязные светлые волосы свисали с плеч девушки, что стала моим другом. На одном из них покоилась моя голова. Я не думала, что будет дальше, даже не думала, как мы будем расплачиваться за ужин, не имея ничего ценного при себе. Внезапно я подумала, что, отдавшись этому новому и неизвестному мне миру, о котором из нас двоих больше известно Миле, меня не покидает странное чувство, будто я колеблюсь меж двух возможных путей моей жизни. Чтобы чувство отпустило меня, я решила уточнить себе, что теперь точно не собираюсь думать и пытаться узнать об отце и всей этой странности. Несмотря на то, что сомнения заставляли моё сердце биться быстрее, я старательно отгоняла их.

Мое внимание полностью захватил вид, открывающийся передо мной. Капли ледяного дождя с силой сталкивались с поверхностью другой стороны окна. Остальное для меня было неважно, и нет ничего важнее на данный момент, чем именно эта секунда. Важно лишь настоящее, и сейчас для меня настоящее – это прекрасный вид на маленький город.

Краем глаза я видела силуэт, подходящий к нашему столику. Обернувшись, я устремила взор на официанта, и только сейчас меня стало волновать, как действовать.

– А теперь будем импровизировать, – еле слышно шепнув на ухо белобрысой, я немного улыбнулась.

Но не успели мы сказать и слова, как нас перебил официант:

– Поздравляю, Вы сотый посетитель кафе! Сейчас проходит акция, каждый сотый посетитель ест бесплатно! – с этих самых пор я стала думать, что Мила очень удачливая девушка. Ведь на меня удача даже не смотрит, тем более, не улыбается.

Выдав нам что-то похожее на карточку, которая была слишком цветная для этого немного мрачного кафе, официант мило улыбнулся. В ответ мы сделали то же самое и поблагодарили, сказав весьма странные слова из-за обилия эмоций. Странно, что никто из посетителей даже не повернулся в нашу сторону. Раньше я думала, что в таких случаях везунчиков одаривали аплодисментами, но мне-то не знать, что жизнь всегда оказывается не такой, какой ее идеализируют.

Быстро поднявшись, мы прокрались к двери и, как только закрыли её, громко засмеялись, после чего, обменявшись взглядами победителей, пошли прочь от этого места, хотя кормили здесь вкусно.

Мне стало казаться, что это одна из самых тёмных ночей, что бывают в Блэкберне. Тёплый ветер несильно сталкивался с моим лицом – только из-за нашего быстрого шага я это замечала. Мы не особо любили разговаривать, мы просто понимали друг друга без слов.

Прошло несколько часов с того времени, как мы покинули кафе, и я стала жалеть о таком выборе. Если судить по тому, что стало светлеть, я думаю, сейчас четыре часа утра. Ноги уже стали ватными, и мышцы ослабли из-за сильного давления. Где-то вдали был слышен шум проезжающих поездов. Посмотрев на лицо девушки, я увидела её отрешённость: вероятно, она о чём-то задумалась. Мы подходили всё ближе к путям и просто шли без какой-либо цели. Внезапно поезд остановился, и я стала внимательно вглядываться в надпись одного из вагонов товарного поезда – там четко было написано «Манчестер». В голове вспыхнули слова того мужчины, что был у нас перед моим побегом, об его планах направиться в Манчестер. Сердце стало бешено биться, и что-то внутри покалывало. Мой внутренний конфликт разбушевался, словно шторм в грязном море, но что-то подвигло меня уверенно сжать руку Милы и потянуть её к вагону. Внутри груди странно жгло. Я понимала, что не хочу этого делать, но просто не могла упустить этот шанс. Я действовала спонтанно из-за ужасно давящих побуждений откуда-то внутри. Милана странно на меня посмотрела и, не заподозрив что-то неладное, даже улыбнулась краешком губ, из-за чего проявилась небольшая ямочка на щеке. Мысли о том, что это необдуманно и неправильно, даже не думали посещать мою голову, и я не чувствовала какой-то ответственности перед Милой, а просто делала то, что делала, откладывая раздумывания на потом. В поезде будет время.

Мы подошли к предпоследнему вагону, и, когда кто-то вышел по неведомой мне причине, Мила быстро запрыгнула, подавая мне руку. Поставив одну ногу на поверхность, я почувствовала, как сводит мышцы и мне очень не хватает сна, нормального долгого сна. Мало что зная о товарных поездах, мы залезли через верх внутрь пустого вагона.

Прошло, по крайней мере, полчаса, прежде чем поезд снова поехал вдаль. Не уверена, что Мила прочла, куда мы едем, и что я хочу ей об этом говорить. Я ведь ещё ничего не знаю, возможно, я уже никогда не встречу того мужчину и не думаю, что это что-то изменит. Я точно не намерена говорить с ним, и я понятия не имею, зачем вообще села в этот поезд. Всё слишком быстро верится, и у меня даже нет желания схватиться руками за всё это и приостановить, чтобы подумать. Возможно, мне и стоит рассказать Миле о том, почему мы сели в этот поезд, но это бессмысленно. Мой поступок очень глуп, но это не важно, всё не важно. Это обычное совпадение, и я просто убегаю от старой жизни, нам совершенно случайно попался поезд, который едет в Манчестер, и это совершенно ничего не значит. Эти мысли успокоили меня, и, дабы перестать себе так сильно противоречить, я выдохнула и снова наплевала на всё.

Я смотрела, как мы всё дальше и дальше удалялись от этого места. Странное чувство зародилось в груди: я покидаю это место, точнее, я уже давно не там, но теперь я действительно необдуманно уезжаю.

Я даже представить не могу, что меня ждёт в будущем, но впервые ощущаю, что мне не омерзительно. Мила не дает мне быть одинокой, но я всё же одна, и это то, чего я всё это время хотела. Я хотела владеть собой, и я чувствую, что владею сама собой.

В полусне я все же думала, думала обо всем, и, как всегда, это не давало мне полностью погрузиться в сон.

– Куда бы ты хотела поехать? – в моем сонном сознании созрел вопрос, который я донесла до девушки, что так же, находясь в полусне, отвечала:

– Я просто хочу уехать, уехать отсюда, уехать от ужасных людей, – не открывая глаза, я слышала слабый голос Милы.

– Да, я тоже всегда хотела уехать от ужасных людей, – на этой фразе я полностью провалилась в бездну сладкого сна.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Прекрасному есть место везде

Я почувствовала резкую боль в желудке, что и пробудило меня. По ощущениям прошло не больше сорока минут. Когда я приоткрыла веки, моему взору предстал смазанный вид на уходящую местность. Странное чувство пробудилось во мне, будто оттенки радости, что уже давно не поддавались моему восприятию. Яркое свечение солнца падало на край вагона, но до нас не доходило. Тихое дыхание Милы заглушал громкий рёв поезда. Меня снова пронзила резкая боль – пора наполнить желудок чем-то съедобным. Слегка тряхнув девушку за плечо, я услышала жалобный и томный вздох.

– Мила, просыпайся! – прошептала я, пытаясь разбудить Милу наиболее тихим и эффективным способом. Но в ответ мне лишь послышалось что-то не членораздельное. – Милана! Пора просыпаться, давай же, – я сделала свои попытки разбудить её более громкими. И она всё же услышала меня.

Разглядев своё окружение, Мила задала вопрос, что интересовал и меня:

– Где мы?

Саркастично хихикнув, я всего лишь подняла плечи в знак того, что мне тоже это неизвестно и я знаю лишь конечную остановку, о которой не намерена сообщать Миле. Девушка пододвинулась к краю, и на её лице заиграли блики света. Мила была очень красивая, думаю, не будь она потерянная и отчаянная, она бы многого добилась в жизни.