– Рад за тебя.
– Спасибо. Слушай, а чего это ты такой мрачный сидел. Снова напортачил?
– Угадала, – улыбнулся он и при этом снова помрачнел. – И в основном это из-за того, что ты завтра навсегда уедешь отсюда…
– Да ну тебя! Ведь ты тоже через два месяца уедешь.
– Ну, да. Вот только за эти два месяца ты куда-нибудь уедешь, и мы уже никогда не сможем подшучивать над окружающими.
– Ну почему же? – улыбнулась я. – Валять дурака мы не сможем только после девяносто пяти, да и то это под большим вопросом.
– Уверена?
– Ещё как! Давай лучше пока погуляем и заодно что-нибудь устроим, а то два месяца будешь помирать со скуки.
По его лицу расплылась счастливая улыбка.
***
Слёзы сами наворачивались на глаза. Попрощавшись с друзьями, я, как и было заранее оговорёно, пришла к Савари Гоуа за двадцать минут до полуночи. Профессор Гандовъер была уже там.
– Добрый вечер, Эвианна.
– Добрый вечер, профессор Гандовъер. Что мне надо делать?
– Ты должна снять всю верхнюю одежду, обувь и быть в одной рубашке. Ах да, не забудь распустить волосы.
– Простите? – я посмотрела на неё с недоумением.
– Чтобы войти в круг света, – пояснила она, – на тебе должно быть как можно меньше одежды. Лет четыреста назад в него вообще входили обнажёнными, но потом решили, что гораздо комфортнее и приличнее это делать в рубашке или ненужной одежде. Когда ты входишь в силу, твоя одежда пропадает, но вместо неё появляется другая, под стать твоей сущности и душе. И именно поэтому тебе лучше сейчас переодеться пока ещё есть время.
На то, чтобы переодеться и аккуратно убрать одежду с башмаками в сумку, у меня ушло десять минут. Всё проверив, я подошла к профессору Гандовъер.
– Теперь инструктаж. Когда ты войдёшь в круг, постарайся быть спокойной, не сопротивляйся окружающей тебя силе, и позволь ей наполнить себя. Не пытайся бежать, не кричи и не разговаривай. Ты поняла?
Я напряжённо кивнула.
– Ах да. Чуть не забыла. Сейчас тебе лучше расслабиться. Осталось пять минут.
Я ещё раз кивнула и сделала глубокий вздох. Стараясь быть как можно более спокойной, я вошла в круг. Время тянулось очень медленно, минута казалась часом. Я всё больше начинала волноваться. В голову лезли всякие неприятные мысли. Я в тревоге и растерянности посмотрела на профессора Гандовъер. Поняв меня, она сказала:
– Осталось тридцать секунд. Успокойся, Эва, приведи свои чувства в порядок.
Я снова сделала глубокий вздох, представила себе лес, голубое небо, облака и на меня снизошло небольшое спокойствие. Оставшиеся пять секунд пролетели мгновенно, и тут оно началось.
Меня окутал ослепительный белый свет. Но его сияние не причиняло вреда и даже было приятным. На коже чувствовалось лёгкое покалывание. Было тепло, но ощущался прохладный ветерок, который развевал мои волосы. Все предостережения вылетели из моей головы, как и все мысли. Ветер становился всё сильнее, да моё радостное возбуждение тоже. Я подняла руки, отклонила голову и посмотрела вверх. Прямо надо мной сияла луна, вокруг неё мягко мерцали звёзды. Вдруг одновременно из земли и неба сверкнули молнии! Они неслись навстречу друг другу, а сталкиваясь, испускали шипящие искры. Ветер вращался вокруг меня, и свет подчинялся его движению. Я стояла внутри светового торнадо! И тут всё разом стихло: ветер улёгся, звёзды остановились, а сияние Савори Гоуа стало таким же, как и прежде, но чувство восторга осталось. Я огляделась, профессор Гандовъер полулежала под деревом, оперевшись на него спиной, и в шоке смотрела на меня. Поспешив к ней, я заметила, что её волосы растрёпаны, а одежда в таком виде, как будто бедная женщина только что побывала в урагане.
– Профессор, – сказала я в тревоге. – С вами всё в порядке?
– Не уверена, – слабо пробормотала она, при этом её глаза раскрылись ещё шире. – Скорей всего нет. Я, наверное, сошла с ума. Такого… просто за всю историю существования школы не было!
– Что с вами? – спросила я уже с отчаяньем.
– Со мной? – переспросила она. – А тебе не интересно узнать, что происходило здесь, пока ты входила в силу? На месте Савори Гоуа поднялся настоящий световой смерч, повсюду вспыхивали молнии, земля ходила ходуном, а меня и вовсе отбросило к этому дереву! Даже странно то, что поляна цела… помоги мне встать.
Она протянула мне руку, и я помогла ей.
– Идём в зеркальные пещеры – надо поговорить. Не забудь свои вещи.
– Я быстро взяла свою сумку и побежала за профессором Гандовъер, которая всё время нашего пути что-то ворчала себе под нос, да тревожно оглядывалась по сторонам. У меня не было времени осматривать себя, надо было хоть как то успевать за профессором, а она неслась как на пожар. Домчавшись до пещер, профессор вошла туда первой, и я, полная недоумения, последовала за ней. Но как только я зашла, от зеркальных стен пещер стало исходить такое же тёплое сияние, как от Савори Гоуа.
Я посмотрела в ближайшее зеркало и испытала в точности такое же потрясение, как тогда, когда увидела себя в облике феникса… если не больше! На мне было то самое платье, как во сне: белоснежно-белое с длинным шлейфом, открытыми плечами, серебряными узорами и прямыми рукавами с петлями для средних пальцев. Мои волосы, прежде огненно-рыжие, стали жемчужно-платиновыми, как будто бы я вмиг поседела, и в них виднелось множество поблёскивающих серебряных нитей. Брови и ресницы же стали светло-коричневыми. На ногах были удобные и красивые башмаки белого цвета с серебряными пряжками. На шее – ожерелье из лунного камня. И самое невероятное… сияние исходило от меня. Отпад! Я села на пол и ущипнула себя за руку. Получилось довольно больно, и похоже, что на руке из-за этого появится синяк. Убедившись, что это всё-таки не сон, я спросила:
– Как это может быть?
– Я не знаю, – сказала профессор Гандовъер, глядя на меня уже спокойнее, чем раньше. – Возможно, это связано с твоим происхождением и сущностью, а, может, из-за того, что ты родилась в ночь полнолуния. В любом случае, тебе нужно по-прежнему скрывать свои силы. И как можно меньше бывать на людях.
– С этим у меня не будет проблем, профессор. Мне надо закончить своё обучение в магии эльфов, и даже не знаю, сколько это займёт времени. Я и дедушка Оран договорились, что сразу после окончания школы уходим в лес.
– Вот и хорошо. Постарайся побыть там подольше. Набраться сил и терпения. Если ты будешь много бывать на людях, у тебя уже из-за одной внешности появятся и явные, и тайные враги.
– Я вас поняла профессор. Когда мне уходить.
– Прямо сейчас.
Профессор Гандовъер проводила меня до той части острова, откуда можно было спуститься вниз. Я коснулась белой розы на краю обрыва, и та не замедлила превратиться в чашу, но прежде, чем в неё забраться, повернулась к профессору Гандовъер.
– Я не буду говорить тебе «прощай», поскольку звёзды говорят, что мы ещё с тобой встретимся. Просто говорю «до свидания» и желаю тебе справиться со всеми испытаниями судьбы. Передай своему дедушке от меня привет, – сказав это, она обняла меня.
Я улыбнулась и тоже обняла её в ответ, а затем зашла в чашу, которая тронулась с места и повезла меня вниз. Профессор Гандовъер подняла руку в знак прощания со мной. Мне грустно расставаться со школой… но теперь предо мной открываются новые горизонты жизни, и это обнадёживает.
***
Когда чаша достигла низа, я вышла из неё, закинув сумку на плечо, и чаша тут же превратилась в цветок лилии. Снова идя по знакомой дороге через море, а затем уже по пристани, я направилась в сторону нашего с дедушкой дома. Глядя на знакомые с детства улицы, дома, переулки и лавки, мне казалось, что вижу себя десятилетнюю, бегающую вместе с друзьями и радующуюся каникулам, я даже улыбнулась этим воспоминаниям. Но между моей прежней жизнью и нынешней легла непреодолимая пропасть. Я выросла, и у меня появились определённые заботы. Но тут я представила реакцию Тулио… слышал бы он меня сейчас! И сразу же повеселела.
С этими мыслями я дошла до дома и только сейчас заметила, что за мной следует толпа народа. Мне не сразу стало понятно, почему все они смотрят на меня с таким видом, будто сама Мать предстала перед ними. Но в это же мгновенье я сообразила, что у меня теперь крайне необычная внешность, и не смогла придумать ничего лучшего, чем поздороваться с ними традиционным поклоном. И что удивительно – они все как один поклонились мне! Я поскорее вошла в дом, стучаться или искать ключ не было нужды, ибо мы дверь запирали только тогда, когда в доме никого не было. Плотно закрыв за собой дверь, я повернулась к кухне – дедушка стоял с широко открытыми глазами от изумления. Придя в себя, он спросил:
– Эва? Это Эва?
– Да вроде бы я, – сказала я, скрестив руки на груди.
– Что с твоими волосами?! Неужели очередной эксперимент Тулио не удался?
– Что? А… ты про цвет? Он стал таким, когда я…
– Это, то самое платье? – не дал мне договорить он. – То, что из твоего сна?
– Думаю, да.