Издержки дипломатии

– Каких-нибудь точно наделаю, – рассмеялась я. – Но не тех, которые ты имеешь в виду. Ладно, спасибо за разговор, было познавательно. Но раз мы закончили, я, пожалуй, пойду, мне ещё добираться до посольства.

– Береги себя, – неожиданно серьёзно напутствовала она. – Скоро город начнёт трясти.

От сердца после этого разговора отлегло. Возможная реакция Шаисты в глубине души беспокоила меня уже давно, с того момента, как мы сблизились с её сыном, и на такую благосклонность я не надеялась. Наличие же такого союзника вселяло оптимизм. Я по-прежнему не думала, что в нашей ситуации найдётся какой-то удовлетворительный выход, но…

Да и за Шада спокойнее. Он очень уважает мать и дорожит её мнением, и мне бы не хотелось становиться причиной их ссоры.

В искренности Шаисты я тоже не сомневалась. Если бы она собиралась стереть меня из жизни сына, разговаривала бы иначе или вообще не разговаривала.

Так что в посольство я возвращалась в приподнятом настроении, несмотря на происшествие с короной. Чтобы всё было хорошо – такого в жизни не случается, а если случается, то это повод готовиться к катастрофе. Сейчас же… Да, корону украли. Но это уж точно не моя вина и не моя ответственность, потому что украли её уже у шайтаров после передачи, решение проблемы переложено на надёжные плечи того, кто способен с ней справиться. Да, в воздухе пахнет тревогой, но этого ждали и к этому готовились, даже немного приложили руку, потому о развитии будущего конфликта я почти не беспокоилось: всё, что зависело от меня, сделано или идёт своим чередом.

Зато Шад жив, здоров и вернулся в город. И мы совершенно точно скоро встретимся, потому что слов на ветер этот шайтар не бросает. Да, стоило бы ругаться на него за неоправданный риск, но… Предки! Как же я невероятно, мучительно по нему соскучилась! И как же остро его не хватало, хотя бы просто знания, что он где-то неподалёку.

Раньше мы с ним виделись чаще – раз в неделю, иногда даже несколько раз. Раньше мы могли позволить себе больше. Тогда Шаиста только набирала влияние, тогда «Байталу» не воспринимали всерьёз, а Шад – ещё не был Эхом. Мы могли погулять по городу, зайти в тихий ресторан – или не тихий, а такой, куда я бы ни за что не сунулась одна, но зато там потрясающе готовили мясо, а с Шадом бояться нечего. Но мне уже тогда было этого мало: хотелось проводить с ним каждую свободную минуту.

Потом встречи стали реже, прогулки перенеслись за город, посиделки – в тихие укромные уголки. Пришлось привыкнуть и к этому, и каждого нового свидания ждать с отчаянной надеждой, и расставаться каждый раз – с тоскливой обречённостью.

А прошлой осенью началась большая война, и шутливые подначки, в которых я называла его «разящим мечом шайтарской революции», уступили место нешуточному страху за его жизнь. Шад находился на передовой, а я не могла рассчитывать даже на редкие письма. Только короткие личные встречи, когда Эхо мог попасть в столицу.

Последний раз он сумел выкроить целый день отдыха в конце осени, мы убрались подальше от города артефактным порталом и потерялись для всего мира. У меня до сих пор в «Уставе посольской службы» хранился засушенный эдельвейс с той прогулки. Не представляю, как Шад его нашёл, когда в горах уже лёг снег…