Слово Императора

– Мун, ты освободился?

– Нет, ваше величество, но уже близок к тому. Что-то случилось? – Артефакт плохо справлялся с передачей эмоций, но я готова была поклясться, что собеседник императора в этот момент искренне встревожился. Или, может быть, мне просто казалось, что он должен был встревожиться?

– Пришли кого-нибудь посообразительнее, умеющего отслеживать магические возмущения, – распорядился Руамар и оборвал на этом разговор. Говорил он очень странно; быстро и отрывисто. Да и выглядел соответственно: зрачки вытянуты в ниточку, взгляд направлен прямо перед собой, движения порывистые и несколько хаотичные. Отдав команду, он опустился в кресло, обеими руками вцепился в подлокотники и так замер, почти не мигая.

– Руамар, ты в порядке? – настороженно уточнила я. Такое ощущение, что это не ко мне какое-то странное воздействие применили, а к нему.

– Да. Жди.

По приказу Владыки явился не просто требуемый специалист, а Инварр-ар собственной персоной в компании трех оборотней в одинаковой, явно форменной, синей одежде.

– Ваше величество, что… – начал он, но осекся, растерянно разглядывая своего императора. Немая сцена продлилась пару секунд, после чего Мунар тряхнул головой, с трудом отрывая взгляд от Руамара, и обратился уже ко мне: – Что случилось, ваше величество?

Я беспомощно покосилась на мужа, но тот не спешил отвечать, да и вообще, кажется, не заметил появления подданных, погруженный в свой транс.

– Что с ним? – обратилась я к главе разведки.

– Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, – отмахнулся оборотень, совершенно меня не убедив. – Вы не в курсе, для чего он нас приглашал?

– И часто с ним такое бывает? – нахмурилась я, пока игнорируя вопросы собеседника. Руамар, конечно, дал понять, что смиренно сидеть в углу и помалкивать от меня не требуется, но я не была уверена, что это дает мне право командовать данным конкретным подданным.

– Думаю, этот вопрос вам лучше задать ему самому, – склонил голову Мунар, пряча взгляд.

Кхм. Император Руша чем-то страшно болен? Причем, судя по его нынешнему состоянию, психически…

– Так в чем дело? – повторил свой вопрос мужчина.

В конце концов рассудив, что Руамар не просто так воззвал непосредственно к этому оборотню, и приняв к сведению временную недееспособность супруга, я решила действовать на свой страх и риск и для начала объяснила суть проблемы. Введенный в курс дела глава разведки тут же развил бурную деятельность. Один из его подчиненных был отправлен опрашивать свидетелей, еще один – осмотрел и едва ли не обнюхал меня, не касаясь, впрочем, и пальцем, а третий принялся за проверку магической начинки покоев.

Император все это время сидел неподвижно, даже дышал через раз, заставляя меня настороженно коситься. О подобных странностях в поведении оборотней я никогда не слышала. Впрочем, я, оказывается, о многих их странностях не слышала; а вот сами оборотни замершего Владыку обходили аккуратно, едва не на цыпочках, и никаких признаков беспокойства не проявляли.

Результаты дознания оказались неоднозначными. Обедом для меня по собственному почину озаботилась Уру, а свежесть и температура блюд поддерживались специальным артефактом, так что здесь никакой загадки не было. Загадки заключались в другом.

Во-первых, я готова была поклясться, что по дороге до покоев мы не встретили ни одной живой души, а вот у этих самых душ было иное мнение на сей счет. Кое-кто из стражи утверждал, что видел, как я сама в гордом одиночестве решительным шагом преодолела путь от кабинета до спальни, чему в тот момент весьма удивился и даже восхитился моей выносливостью.

Во-вторых, охранные амулеты не засекли никого постороннего. Кроме обитателей покоев сюда заходила Уру, двое оборотней из замковой прислуги, приносившие обед, и… все.

В-третьих, на мне не было никаких следов магического вмешательства, кроме отголосков утреннего лечения и следов вчерашнего обряда.

– Ваше величество, а вы уверены, что эта женщина… – начал Инварр-ар и замялся, подбирая нужное слово. Своих помощников он к этому времени уже отослал и сейчас стоял рядом со мной возле выхода, явно не вполне понимая, что делать дальше.

– Мне не приснилась? – хмыкнула я, спасая его от мук, связанных с поиском более тактичной формулировки. – Я приняла бы версию со сном, если бы смогла объяснить себе пару странностей. Во-первых, как у меня получилось уверенно добраться сюда, если я чуть не отключилась в паре шагов от приемной, и, во-вторых, сумела бы объяснить хотя бы самой себе, с чего мне снятся подобные сны. Положим, ответом на первый вопрос может быть рефлекс и привычка, хотя сомнамбулизмом я прежде не страдала. Но второй… слишком ярко это все было для обыкновенного сна. Может, на меня так действует «кровь Первопредка»? Есть какие-то достоверные сведения о влиянии ее на людей?

– Смешанные браки и до войны были большой редкостью, – неуверенно пожал плечами Инварр-ар. – Не думаю, что кто-то проводил серьезные исследования. Да я, честно говоря, и не интересовался особо! Но мысль ценная сама по себе, я напрягу аналитиков, чтобы собрали какую-никакую статистику.

– Это тоже входит в вашу компетенцию? – растерянно уточнила я.

Оборотень криво и ехидно ухмыльнулся.

– С натяжкой, если приравнять к безопасности императора. Главное, это входит в сферу моих личных интересов, – добавил он и пояснил в ответ на мой удивленный взгляд: – Меня, ваше величество, очень многие не любят уже за одно только происхождение, да и моя весьма хлопотная должность способствует умножению числа личных врагов. Так что мне как никому выгодно, чтобы Руамар пребывал в добром здравии: я напрямую завишу от его здоровья и благосклонности. Не считая того, что я обязан ему всем в жизни, да и жизнь эта, честно говоря, уже много лет является его собственностью.

– И вы такие вещи открываете первой встречной?

– Я открываю вещи общеизвестные. – Инварр-ар едва заметно пожал плечами и опять опустил взгляд, пряча улыбку в уголках губ. Отлично понимаю, почему его недолюбливают; выражение лица «я все знаю лучше, но из вежливости не буду спорить» многих выводит из себя почище прямых оскорблений, а у данного конкретного оборотня это выражение с лица вообще не сходило. Но особенно раздражал тот факт, что он скорее всего действительно знал. – Полагаю, сейчас я уже ничем не могу быть полезен. Доброй ночи, ваше величество, – поклонился он и потянул дверь на себя, намереваясь покинуть комнату.

– Мунар, скажите хотя бы, это с ним надолго? – окликнула я оборотня на пороге, красноречиво кивнув на изображающего статую супруга.

– Обычно – нет. Должен скоро очнуться, – все с той же мягкой ироничной улыбкой качнул головой Инварр-ар и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

Опять меня оставили наедине с невменяемым императором. Впрочем, в прошлый раз, по счастью, и я была не в себе, а в этот он вроде бы не собирался буянить.

Пара часов пусть и не совсем здорового, но крепкого сна в кресле мое состояние существенно не улучшила. Но, по крайней мере, я чувствовала в себе силы не упасть в кровать как есть, а принять душ и почистить одежду от следов весьма неприличной, но приятной сцены в императорском кабинете. По-хорошему надо было для этих целей позвать Уру, но сейчас мне было гораздо проще сделать все самой, чем выдержать сеанс общения с этой милой девушкой. Ее общительность была мне на руку, но опять-таки не сейчас.

Как я уже успела заметить, двуликие знали толк в роскоши. Причем не варварской и броской, как, например, у тыбарцев, а ненавязчиво-комфортной. На первый взгляд – все просто, строго и изящно, без излишеств. А если присмотреться – на обеспечении удобства они явно не экономили, один подогревающий еду артефакт чего стоил!

Особенно тяга к роскоши бросалась в глаза в выложенной светлым и теплым на ощупь камнем ванной. Сама ванна скорее напоминала бассейн: четверть круга радиусом метра три уходила в угол двух стен и там достигала примерно метровой глубины, а с противоположной стороны поднималась широкими плоскими ступенями, на которых, наверное, и полагалось лежать. Было заманчиво набрать огромную ванну и понежиться в горячей воде, но я решила отложить это удовольствие, опасаясь уснуть. Эх, сейчас бы хорошую баню, а потом завалиться спать! И усталость из тела уйдет, и тяжелые мысли из головы! Но – это из другой жизни. К банным процедурам в Руше были равнодушны.

Приходилось довольствоваться упругими струями искусственного дождя, которые дарил душ, расположенный в дальнем углу огромной ванны. Впрочем, после десяти лет водных процедур в тазике с чуть теплой водой и полевой бани раз в десять, а то и двадцать дней было стыдно привередничать. Тяжелые, почти горячие струи падали на макушку, сбегали потоками по телу и волшебным образом уносили с собой тревогу, навеянную странным сном и визитом специалистов службы безопасности. Сейчас мне уже даже знать не хотелось, сон это был или какая-то запредельная магия, которую не сумели распознать местные умельцы. Хотелось вот так стоять и стоять… а потом упасть в постель и на пару суток вычеркнуть себя из жизни. Позволить себе побездельничать, что ли?

От этих вялых мыслей и приятного хвойного запаха местного мыла меня отвлек даже не звук – мелькнувшая на границе восприятия тень. Стремительно обернувшись с тревожной мыслью «и чем я отбиваться буду с голым задом?», разглядела причину беспокойства и не удержалась от облегченного вздоха.

– Можно было не подкрадываться? – все-таки попеняла я стоящему на краю ванны оборотню. Тот выглядел странно – полураздетым и будто не до конца проснувшимся. Странные местные одеяния состояли из куска ткани сложного кроя и крепились несколькими узлами на плечах, локтях, запястьях, широкой ленте пояса на талии и где-то еще. У Руамара же сейчас одеяние висело на одном плече и поясе. Волосы, освобожденные от обычно фиксирующего их в хвост шнурка, рассыпались по плечам и придавали императору совсем уж взъерошенный вид.

– Я всегда так двигаюсь, – возразил он, задумчивым взглядом скользя по моему телу. Я как-то вдруг особенно остро почувствовала себя обнаженной и неприятно уязвимой, но усилием воли заставила себя преодолеть эту психологическую реакцию и не пытаться прикрыться. В конце концов, чего он там еще не видел!

– А вот этот внешний вид о чем говорит? – иронично уточнила я, чтобы хоть что-то спросить. Потому что пауза затягивалась, Руамар не шевелился, и чувство неловкости от этого еще больше крепло.

– Какой? А, – раздосадованно поморщился оборотень, бросив взгляд на свое одеяние. – Я уже ложиться собрался, потом понял, что чего-то не хватает, – он опять состроил недовольную гримасу, а потом вдруг усмехнулся – предвкушающе, с ленивым удовлетворением сытого хищника. – Душ – это хорошая идея.

Руамару достаточно было распустить пояс, чтобы догнать меня по степени одетости. Правда, легче от того, что мы оказались в одинаковом положении, мне не стало. Хуже того, появилось противоречивое ощущение тревоги обреченной жертвы, круто замешенное на восторженном предвкушении.

Двигался двуликий при этом со все той же ленивой неторопливостью никуда не спешащего существа, явно наслаждаясь ситуацией и моим смятением. А мне ничего не оставалось, кроме как пытаться успокоиться и взять себя в руки.

Очень странно на меня действовало присутствие этого типа. Прежде вид обнаженного мужского тела не вызывал таких эмоций. Разве что эстетическое удовольствие, если тело было красивое. Или даже восхищение, если было чем восхищаться. Например, мне всегда нравилось наблюдать за рукопашными тренировками бойцов разведроты: скупые выверенные движения, отточенные до автоматизма, и поджарые тренированные тела были совершенны, и не восхищаться ими было невозможно.

Император Руша оказался очень похож именно на них.

Его биографию я знала. Знала, что он тоже воевал до того, как занять место отца. Не знала, где именно, но полагала, что старшего сына и наследника старого императора держали при штабе. Именно так мой собственный отец относился к моему брату, и тот скрепя сердце терпел такую опеку и не рвался в самое пекло, покорно воюя по большей части с бумагами и планами и перенимая опыт с чужих слов. А вот сейчас я очень сомневалась, что все обстояло именно так. Похоже, Шидар Шаар-ан своего сына не берег, потому что сейчас передо мной был опытный и сильный воин, а не штабной офицер. Хотя, может быть, здесь сказывалась не выучка, а присутствие зверя?

Он очень красиво двигался. С неторопливой вальяжностью и скупой грацией крупного хищника, и под смуглой кожей при каждом движении играли мышцы.

Нет, пожалуй, простыми дарами природы объяснить его сложение было невозможно, только упорными тренировками.

Но сейчас меня беспокоила не столько подлинная биография мужа, сколько собственная неспособность оторвать от него взгляд. А главное – и это приходилось признать – вид обнаженного мужчины и вся ситуация в целом, несмотря на ощущение неловкости, возбуждали. Хотя еще совсем недавно вряд ли все это вызвало бы во мне что-то, кроме раздражения. Может, со мной действительно было что-то не так, а этот обряд вместе с «кровью Первопредка» все изменил?

Или, может, все проще: я знаю, к чему все идет, и уверена, что результат мне понравится? Помню его прикосновения, запах его кожи, собственное удовольствие и хочу ощутить это снова?

М-да. Всякого я от своего неожиданного замужества ожидала, но чтобы вот так…