Я выбираю свободу!

– Что мог – сделал. Но я так и не понял, для чего нужен здоровенный дом, если мы тут в худшем случае на сутки, а посла среди присутствующих… Что? – осекся я, потому что Тай посмотрел на меня очень странно, с непонятным сомнением и подозрением.

– Ты что, еще не понял, зачем этим выродкам понадобился Круг Жизни, да еще непременно из представителей древних родов? – с ухмылкой уточнил он.

– Я полагал, что для скрепления договора, но уже догадался, что это не так. Думаешь, нас собираются по древнему обычаю принести в жертву?

– Не в том смысле, который ты в это понятие вкладываешь, но… да. Наш многоуважаемый и пекущийся о нуждах родины решил нас всех здесь похоронить. Собственно, достаточно взглянуть на контингент, чтобы это понять.

– Выбор посланцев мне тоже показался подозрительным, но я никак не могу вспомнить вторую ось. И что ты имеешь в виду под словом «похоронить»?

– С этими двумя все просто, они – идеологи оппозиционного движения, – пожал плечами Тай.

– А оно у нас есть? – не удержался я от язвительности.

– Ага. Вот оно. – Он с сарказмом кивнул на молчащую парочку.

– Честно говоря, выглядят они довольно жалко. Даже без учета местонахождения. Как их сюда вообще затащили? Силком?

– Зачем? Почти добровольно. У менталиста при отсутствии родителей три незамужних младших сестры, у второго – жена и сын, – усмехнулся он. – А что выглядят жалко, так все остальные…

– Спасибо, я в курсе, радикальная оппозиция осела по эту сторону границы. Но ты так и не ответил, что за похороны и откуда вообще такие выводы?

– Похороны? А-а. Слышал ли ты, любезный друг мой, когда-нибудь об отреченной земле и связанном с ней обрядом? – менторским тоном начал Тай, но запнулся, увидев мой злой взгляд, и виновато кашлянул. – В общем, магия старая, ее сейчас мало кто помнит, но в архивах есть. Не знаю уж, где его откопала эта крошка, но наш Пресветлый так бесился – изумительное зрелище, я в тот момент почти смирился с поражением.

– Какая крошка? – нахмурился я, потеряв нить разговора. Таналиор – хороший друг и хороший маг, но так любит молоть языком и растекаться мыслью по древу, что в подобные моменты даже мне хочется его убить. Большего зануды Великое Древо еще не касалось своей тенью.

– Мак Валлендор же! А ты не слышал, что ли? Его как только не называют и какие о нем только слухи не ходят! Вот, например…

– Тай! – окликнул я. Получилось излишне громко, и на нас обернулась чуть ли не вся процессия, неторопливо движущаяся с площади в сторону места обитания здешнего правительства. Во всяком случае, я был уверен, что направляемся мы именно туда.

– Извини, это я просто соскучился, – безмятежно улыбнулся хаосит, а я в ответ многозначительно потер костяшки пальцев правой руки, сжатой в кулак. – Так. О чем я? Обряд. В общем, я не знаю подробностей, и уж тем более не знаю истории его возникновения, но он явно ненамного моложе всего нашего народа. Суть в том, что некая часть земли объявляется… ну вроде как священной, ничьей, и вступить на нее с дурными помыслами нельзя. Не знаю, как это работает и зачем местным в качестве жертвенных баранов понадобились мы – может, захотелось содрать с Пресветлого дополнительную контрибуцию, а, может, есть какая-то тонкость в обряде. В общем, главное, проводить его будем мы, а те, кто совершает обряд, привязывают себя к указанной земле. Насовсем. До конца жизни. Так что готовься, мой дорогой друг, куковать нам на этой помойке вечно.

– А если попытаться выйти за периметр? – уточнил я, для начала грязно выругавшись под понимающим взглядом Таналиора.

– Кажется, наступит быстрая, но болезненная смерть. Или не быстрая, но точно – болезненная. Да не волнуйся, думаю, подробности нам сейчас расскажут.

С местом назначения я угадал. Мы пришли в какую-то большую пустую залу, достаточно обшарпанную, но, кажется, прежде бывшую бальной. Посреди просторного и гулкого от пустоты помещения виднелось несколько составленных разнокалиберных столов в окружении не менее разномастных стульев. Еще два ряда сидений выстроились вдоль стены, а в дальнем углу вовсе возвышалась гора из мебели, очевидно, негодной.

Вот интересно, они специально издеваются или действительно считают нормальным проведение встреч в таких условиях? Смущенными хозяева не выглядели и не нашли нужным извиниться, и я склонился к мысли, что это все-таки тщательно спланированная акция. То ли демонстрация мысли «это вы нас до такого довели», то ли отношение к светлым в целом и Владыке в частности.

Когда какие-то слуги забрали пожитки моих товарищей по несчастью, все расселись и началось подробное представление присутствующих. Выяснилось, что Тай отчасти угадал. «Отчасти» – просто потому, что объяснять нам никто ничего не собирался: Валлендор сообщил, что для ритуала все готово, после чего два правителя сосредоточились на увлекательном занятии – дележе земель, размерах контрибуции и прочих материальных благах.

И я от всей души искренне болел за Валлендора. Хотя бы для того, чтобы отвлечься от желания свернуть Владыке шею.

Тилль

Нет, и все-таки пора признать идею с работой до обмороков нежизнеспособной и пересмотреть ритм собственной жизни. Все бы ничего, но это в первый раз на моей памяти – я умудрилась проспать что-то важное: кажется, организм, обрадованный предоставленной в неурочный час возможностью выспаться, решил использовать ее до конца. Когда я продрала глаза и сообразила, где нахожусь и сколько сейчас времени, сначала даже не поверила себе и своим внутренним часам, а потом – опомнилась и бросилась одеваться. В голове билась единственная мысль: «Валек меня точно убьет!»

Настроение казалось странным и удивительно отличалось от того, в котором я пребывала все последнее время. Не знаю, что помогло вдруг собраться и хоть ненадолго вынырнуть из болота, в которое я сама себя загнала, но сегодня я была полна решимости не думать о плохом. Может, дело в юных и удивительно живых лицах будущих целителей, незнакомых и не примелькавшихся за последние дни. Может – в злом желании не показать себя размазней чужакам. Может, в том, что я впервые за последние месяцы почти выспалась.

А, может, в том, что, уже засыпая, сумела наконец-то заплакать? Тихо, почти без слез, кусая подушку, чтобы не сорваться на хрипы с подвыванием?

Какое из событий дня повлекло за собой следующее и почему в итоге привело к такому результату? Я, конечно, целитель, но, увы – не целитель душ. И разобраться, действительно ли это долгожданный перелом в болезни или кратковременный момент прояснения перед агонией, я не могла. Да сейчас, честно говоря, было не до того.

Распущенные перед сном для мытья волосы собрать во что-то приличное не успевала, поэтому просто пару раз пробежалась по ним щеткой – благо, они от природы почти не путаются. На мгновение замешкалась, задумавшись, а потом все-таки осторожно достала из небольшого сундука с пожитками потертую и выгоревшую красную ленточку. Пусть сердце мое уже не горит, но зато я имею полное право на второй символ, много лет назад вложенный в простой кусок атласной материи. В конце концов, ради того, чтобы сегодняшний праздник состоялся, я тоже пролила немало крови. Так пусть это будет память о ней и о тех, кто не дожил до сегодняшнего дня!

А следом достала нарядную многослойную желто-красную юбку и прилагающуюся к ней тесную узкую белую рубашку с глубоким вырезом и расклешенными от локтя алыми рукавами. Вещь оказалась великовата, слишком сильно я похудела с того момента, когда последний раз надевала этот наряд, но смотрелся комплект все равно неплохо. Сегодня праздник, надо улыбаться и радовать глаза богов и смертных. А что при виде этих пахнущих сухими травами и пылью вещей так больно колет в груди… хватит. Нужно иметь мужество либо умереть, либо жить, а не болтаться где-то посередине, пугая детишек обликом несвежего покойника.

На туфли я покосилась с сомнением и в конечном итоге отказалась от этой идеи. Я за последнее время слишком отвыкла от обуви, а на ногах придется провести много времени, так что не буду устраивать себе дополнительные испытания.

Путь до здания правления – бывшего особняка градоначальника – проделала бегом, под свист и улюлюканье детворы, составившей мне компанию. Детей я всегда любила, поэтому такое сопровождение восприняла не то что без раздражения – с удовольствием, а настроение неожиданно скакнуло на недосягаемую в последнее время высоту. Плевать, сегодня мне на все плевать – на прошлое, на будущее. Я впервые за много дней по-настоящему улыбалась и была настроена хорошо отдохнуть, а все прочее пусть горит огнем.

– Простите за опоздание, немного проспала! – с грохотом распахнув входную дверь, я влетела в залу высокого собрания. – Доброго дня, мальчики и… мальчики, – запнулась на середине предложения, потому что представительниц прекрасного пола среди присутствующих не было. Впрочем, ожидаемо: светлые слишком бережно относятся к женщинам, и уж точно не потащат их с собой ради компании. А для ритуала подходят только мужчины.

Принцип наследования по прямой мужской линии придумали не женоненавистники и притеснители слабого пола; это объективная данность, прямой закон магии. Семя родового древа передается от отца к сыну, и со смертью последнего прямого мужского потомка род прекращается. Женщина – цветок, завязь и плод, ее роль тоже сложно переоценить, но при этом наша сущность гораздо пластичней. Мы легче приспосабливаемся к новому, самой природой нам заповедано подстраиваться под изменения окружающего мира и под мужчину, который рядом. На это можно сердиться, можно злиться, можно пытаться отрицать суть вещей, но изменить невозможно: сезоны всегда в свой черед сменяют друг друга, и не в наших силах этому воспрепятствовать. Поэтому потомки старых родов, особенно родов небольших, с не слишком «развесистым» генеалогическим древом, так трепетно относятся к вопросу появления потомства: то есть, конечно, прямого наследника мужского пола, и желательно не одного. Поэтому, кстати, даже светлые в большинстве своем достаточно лояльны к неравным бракам, когда юноша и наследник рода приводит в дом девушку из семьи попроще. Какая разница, в конце концов, лишь бы была физически здорова и могла родить сына!

А еще поэтому же лишение мужчины имени рода всегда считалось весьма суровым наказанием. Такой мужчина, вступая в брак, либо остается безродным, либо, если отец невесты настроен благодушно, может взять имя жены, но этот род уже носит название не корней, а ветвей родового древа – своеобразный «средний класс», не совсем безродные, но и не дотягивающие до элиты. Таковых хватало: в давние времена была распространена практика, когда имя рода наследовал только старший сын. Некоторое время назад от обычая отказались, но именно благодаря ему отросло множество «ветвей». Для ритуала же было необходимо участие потомков разных родов, почему, собственно, потребовались высокородные маги: там с гарантией все ясно.

– Тилль! – сияющая улыбка Валлендора, удивление и недоверчивая радость в глазах соратников и неприязненные взгляды светлых были мне равнозначной наградой. – До обряда мы, как видишь, пока не дошли, так что ничего важного ты не пропустила, – проговорил наш всенародно избранный, поднимаясь с места и пододвигая мне стул по левую руку от себя. – Но я рад, что ты все-таки добралась. А особенно рад, что твое «проспала» оказало на тебя настолько благотворное воздействие. Иди сюда. Господа, это…

– Тилль, и я здесь пока – исключительно для того, чтобы разбавить сугубо мужскую компанию, – оборвала я его. – Так что извините за внезапное вторжение, я вас прервала, продолжайте спокойно обсуждать свои дела дальше, а мое дело начнется, когда мы пойдем колдовать.

Валлендор иронично улыбнулся и действительно вернулся к разговору, а я притихла, разглядывая присутствующих. Феля восприняла уже как старого знакомого, мимоходом посетовав, что так и не услышала его полного имени, на Владыке лишний раз задерживаться тоже не стала – его примечательное узкое скуластое лицо, пронзительно-зеленые глаза и белые волосы с легким пепельным оттенком я и так знала, как, впрочем, и все остальные жители этого мира. Испытующий взгляд на несколько мгновений остановился на мне, брови нахмурились – кажется, он пытался меня вспомнить. Не преуспел, а потом вновь увлекся разговором. По очередному наследнику скользнула безразличным взглядом, а вот остальных удостоила более пристального внимания.

Похоже, светлый Владыка, получив сведения о необходимой Кругу силе, решил исполнить требования, ни на гран не превысив необходимый минимум. Не очень-то он ценит своих подданных, если подвергает их такому риску. А впрочем, ожидаемо, что от нас постараются откупиться наименее надежными и нужными магами, тем сильнее хотелось вспомнить полное имя Феля. Интересно, он-то чем своему Владыке не угодил?

Основу Круга всегда составляла первая ось, и на нее шли основные энергетические затраты. Здесь светлые не поскупились, партнер уже знакомого мне огневика оказался хаоситом огромной силы. Его я, кстати, вспомнила сразу – по приметному серебристому, будто седому цвету аккуратно собранных в косу волос и хрустально-серым как дымчатый кварц глазам. Таналиор-не-помню-как-дальше из корней Черной Ели, личность необычная и весьма яркая, как и весь этот род. Собирательный образ, если учесть бледную и будто тоже слегка сероватую кожу, получался малоприятный, сквозило в нем нечто загробно-тревожное.

Род Черная Ель всегда считался бельмом на глазу Владыки, а теперь, похоже, планировал стать тем же для Валлендора. Эльф самим своим существованием опровергал старую пословицу «враг моего врага – мой друг», потому что пренебрежительно относился не только к Владыке, но и ко всему остальному миру, и думал только о своих нуждах. Этот представитель древнего рода, насколько я знаю, являлся по совместительству последним и единственным его наследником мужского пола.

Родовых особенностей у Черных Елей несколько. Во-первых, других видов магии, кроме хаоса, в этом роду не проявлялось никогда, причем рождались либо маги исключительной силы, либо – эльфы, полностью лишенные магических способностей. Во-вторых, эти ребята питали нездоровую склонность ко всяческого рода экспериментам, порой приносившим уникальные открытия, но куда чаще – грандиозные неприятности и разрушения. Ну и, в-третьих, их родовые земли вытянулись длинной узкой полосой вдоль Древнего Леса. Черную Ель подобное соседство полностью устраивало и никогда не вызывало желания перебраться в более гостеприимные места, а это само по себе примечательно. Таналиор озирался по сторонам с куда большим интересом, чем его сородичи, и легкую тень брезгливости во взгляде сложно было уловить на фоне исследовательского любопытства. Хаосит не выглядел особенно раздраженным и недовольным своей участью… или так казалось по контрасту с сидящим рядом угрюмым Фелем?

Вторая ось состояла из магов, не примечательных ничем. Средняя сила, средняя внешность, средний уровень неприязни, отвращения и недовольства. Этих я даже вспомнить не пыталась – бесполезно.

Ну и, наконец, третья ось. Если бы не сила первой, эту парочку можно было бы назвать насмешкой и издевательством – в гризах магии больше! Целитель оставался безучастным ко всему, что объяснялось просто: он умирал. Отсюда и слабость дара, и тусклый взгляд. Мы, конечно, бессмертны, но ровно до тех пор, пока что-то в нас хочет жить. Порой случается так, что мир прекращает держать своих детей, и те истаивают буквально за считаные дни, без боли и страха уходя за Грань. Признаться, я до последнего думала и даже надеялась, что меня постигнет та же участь, но то ли мир не захотел отпускать, то ли что-то во мне отчаянно цеплялось за эту реальность – не знаю. Грань упрямо не хотела принимать меня, и сегодня я, кажется, окончательно с этим смирилась.

Партнер целителя являлся полной его противоположностью – совсем еще мальчишка, наверное, даже моложе прибывших сегодня студентов. Слабенький и болезненный – этими двумя словами он характеризовался полностью, начиная с дара и заканчивая наружностью. В нем не чувствовалось презрения или отвращения – только страх. И сильнее всего он боялся, кажется, собственного Владыки. Я украдкой ободряюще улыбнулась и подмигнула мальчишке, тот ответил недоверчивым недоумением.

Беседу двух правителей слушала вполуха. Результат ее был предсказуем: Валлендор своего не упустит, а Владыка не в том положении, чтобы торговаться и качать права. Не слушала бы вовсе, но всегда приятно наблюдать, как Валек ведет разговор. У него к этому исключительный талант, и я завидовала белой завистью: никогда не умела так мягко, интеллигентно и вежливо втаптывать собеседника в грязь, раз за разом ненавязчиво ставя его на место. Владыка скрипел зубами, но держался, как мог.

В конце концов сидящий справа от меня давний друг и соратник Кир – то есть, конечно, Кальвитор, новоиспеченный министр экономики, – аккуратно пододвинул ко мне желтоватый листок бумаги, расчерченный под игру в «крестики-палочки», с намеком подмигнул, и дальше собрание пошло веселее. Кир тоже мог позволить себе расслабиться, с Валлендором все оговорили заранее, и дальше переговоры ложились исключительно на его плечи.

Впрочем, надолго посиделки не затянулись. Время поджимало, а основную их часть я благополучно проспала, так что мы с Киром как раз успели разойтись вничью – первую партию выиграл он, вторую – я, после чего Валлендор наконец скомандовал подъем.

Обряд должен был проходить на закате на Портовой площади, там все уже для него приготовили. Место это выбрали по нескольким причинам. Во-первых, именно на краю площади располагался храмовый комплекс Всех богов, а их наш пантеон насчитывал двенадцать. В принципе, остальные причины можно не перечислять, потому что близость к храму являлась определяющей, но они тоже играли свою роль: площадь являлась самой большой и ввиду отсутствия здесь сейчас рынка пустовала, поэтому могла вместить всех, желающих полюбоваться действом, да к тому же именно тут и должен был начаться большой народный праздник, праздник победы, так зачем ходить далеко?

Светлые – будущие участники ритуала – угрюмо молчали, и самым угрюмым из них выглядел Фель. Причем главным объектом приложения ненависти явно был его собственный Владыка, а все прочее, кажется, беспокоило эльфа мало. Кхм. А я как-то не подумала, что светлых сюда могли загнать пинками, не спрашивая их согласия.

Что ж, будущим «жертвам» даже можно немного посочувствовать: не хотела бы я оказаться на их месте в симметричной ситуации.