Я объявляю тебе войну
Из-за поворота меня подрезает черная «Ауди». И я со всей силы жму на клаксон.
Какого хрена?
Мы равняемся на перекрестке, и я опускаю стекло. Водитель в соседней иномарке повторяет. Они у него еще тонированные, сразу не выходит различить, кто за рулем.
Но по-любому он придурок.
Сначала вижу глаза, полные ликования, затем самодовольную ухмылку, которая открывает мне ровный ряд белоснежных зубов. Вместо своего клубничного ароматизатора чувствую чужую туалетную воду. Она приклеилась к моим рецепторам.
Градов кивает, типа: «Че хотела?».
Это он мне?
– Ты правила знаешь, мистер Всезнайка?
Матвей закидывает подушечку жевательной резинки в рот и подмигивает, словно флиртует. Но он точно этого не делает, не после его «сброшенной короны» у всех на глазах.
– Ты не должен был подрезать меня!
Градов увеличивает громкость музыки в салоне. Какой-то кальянный рэп. Показывает на уши, намекая, что не слышит меня.
Несколько секунд мне даже нравится, что он включил, но вовремя соображаю, что это то, что слушает Матвей Градов. Мне не может это нравится, даже если это единственная музыка на земле.
Времени почти нет. Вот-вот загорится зеленый.
Мот высовывает левую руку и машет ею. Прощается.
Ну, погоди, придурок!
Вдавливаю педаль газа в пол и нагло подрезаю Градова. Честно говоря, это было опасно. И мои руки вместо того, чтобы сильней обхватить руль, почти лишаются силы и подвижности. Чуть потряхивает от моей резкости и наглости.
Матвей даже не посигналил вслед.
Проезжаю улицу за улицей, сворачиваю на шоссе, ведущее за город. «Ауди» за мной. Каждую минуту проверяю ее в зеркале.
Увеличиваю скорость. Скорее всего, нарываюсь на штрафы, а преследователь и не думает отпускать.
Перестроившись в соседний ряд и проехав пару километров по прямой, я уже решила, что оторвалась, но через время снова выученные номера мелькают за моим капотом.
Они еще такие пафосные, как и сам Градов: «555».
Когда включаю поворотник и съезжаю на менее оживленную дорогу, даю по тормозам. Ремень врезается в грудную клетку, дыхание спирает.
Снова резко и нагло.
Прочесываю несколько раз зубами губы и только потом выхожу из машины, громко хлопнув дверью.
– Ты зачем меня преследуешь? – выкрикиваю ему в лицо. Матвей тоже вышел и с гневом уставился на меня.
Нет и намека на расслабленного Градова, который был на перекрестке в одну линию со мной.
Чувствую только аромат мятной жвачки и его чертовой туалетной воды.
– Я тебя не преследую, – каждый звук, срывающийся с его языка, напитан враждебностью.
– Еще не хватало, чтобы ты знал, где я живу.
Матвей сводит брови, как не понимает. Я вдруг начала говорить на незнакомом ему языке?
– Так понравилась? – язвлю. Или шучу. За реакцией наблюдаю.
Обычно парень, которого я о таком спрашивала, краснел, запинался с ответом, уводил глаза. Я же не слепая. Знаю, что красивая.
– Нет.
Говорит… Уверенно. Его глаза сохраняют ясность, пусть в них и мелькает раздражение. Зрачки не увеличиваются. И он серьезен, будто и правда не понравилась.
Бажена. Точно.
– Я еду домой, – спокойнее продолжает говорить и отступает.
Меня эмоции выворачивают наизнанку. Тошнит ими. Слишком много их было съедено сегодня.
– Конечно, в ту же сторону? Уже тридцать минут?
Между нами вдруг образуется дыра. Когда успели отступить друг от друга, не поняла. Или это я осталась стоять на своем месте, а Градов всего лишь отошел от меня?
– Послушай. Аня, – чуть дерзкая улыбка. А вот тон, наоборот, чрезвычайно ласковый. – Я не знаю, что ты вбила себе в голову по поводу меня, да и желания разгадывать у меня нет. Я еду домой. Точка.
Следом Градов подходит к своей машине, садится и уезжает. Без пробуксовки. Снова чувствую, что неожиданный раунд между нами оставил меня в проигравших. Отвратное чувство.
Смотрю на его номера, которые удаляются от меня.
«Он меня не преследовал».
«Я ему не нравлюсь…».
Рычу под нос и сажусь обратно в машину. Через несколько минут ненамеренно догоняю Градова, и все выглядит теперь так, будто я слежу за ним.
Мот направо, я за ним, Градов перестраивается влево для поворота, я снова за ним.
Вот ведь черт!
У меня нет дара читать мысли, но, уверена, он сидит в своем кожаном салоне, иронично улыбается и шепчет скользкие словечки в мой адрес.
Одновременно мы подъезжаем к одному шлагбауму. Градов первым, я следом.
Мы семьей живет в этом элитном поселке всего пару лет, когда сам поселок довольно старый, а дома там сплошные замки и особняки.
Что ж, по-видимому, Градов не наврал. Он на самом деле ехал к дому. Так совпало, что мы соседи.
Мот останавливается у высоких ворот. Замедляюсь, и всезнайка это видит.
Точно продолжает ухмыляется.
Затем он заезжает на территорию, где замечаю большой черный дом. Ворота медленно закрываются, и я со скоростью черепахи уже еду вниз по улице к своему дому.
Глава 6. Матвей
Закрываюсь у себя в комнате и бросаюсь на кровать. Прикрываю глаза, прокручиваю сегодняшний день.
Что это было? Или, правильнее будет сказать, кто это был? Я про дерзкую выскочку по имени Анна Демидовна, блядь, Исхакова! Кто она такая?
И нет, мне совершенно неинтересно, какой у нее размер груди, длина ног и свои такие волосы или, как сейчас модно, приклеенные.
Меня волнует, кем она себя возомнила, что, придя в мою группу, она из странной новенькой до «своей» девчонки стала за несколько часов!
Открываю чат в мессенджере по поводу моей вечеринке. Ну, конечно, Гера уже добавил ее. Идет активное обсуждение, кто и что приносит. Исхакова написала короткое «Привет. Я не пью».
Сучка.
У меня горят ладони, когда я удерживаю телефон и читаю ее сообщение.
«Закодирована?» – спрашиваю.
Вся грудная клетка в дыму от скорости моего дыхания. Во рту сухость, и я жалею, что не стащил из холодильника минералку.
Бесит.
Бесит.
Бесит!
«Нет», – дебильный смайл с приподнятой бровью. – «Я не пью с незнакомыми людьми на чужой территории».
В голове «дзынькает». Словно мы начали наш следующий раунд. Голодные игры какие-то, где выживет только сильнейший. Мужчины испокон веков были сильнее, мудрее. Ей не светит победа.
«Это мудро для девушек. Так что жду всех у себя», – пишет, мать ее, Анечка!
Хитрая и душная стерва.
«Нам нужен твой адрес, Аня», – Гера. Моя правая рука, почти что друг. Хотя сейчас он очень смахивает на предателя.
Что ж, парни идут за девчонками. Я понимаю их желание. А девчонки вдруг за Исхакову. Круг замыкается на ней.
Выключаю телефон, так ничего и не ответив. Нужно подумать. В таком деле спешка вредна. Но сразу же берусь и открываю чат с Баженой. Мы не виделись пару недель.
И почему-то вместо того, чтобы напечатать ей сообщение, открываю аватарку.
Бажена красивая. Серые глаза, русые волосы, которые за лето чуть выгорели. Высокая, фигуристая. Умная. Да, я из тех, для кого ум женщины далеко не на последнем месте. Красоту можно нарисовать или сделать. Да и в целом это довольно субъективное понятие, а вот ум… Если его нет, то ты ничего и никогда с этим не сделаешь.
«Встретимся?»
Ответ приходит тут же. Она всегда ждет. И это ее единственный большой минус.
«Ты можешь забрать меня после танцев. Я заканчиваю в девять».
«Ок.»
Наконец, откидываю телефон и с протяжным выдохом потягиваюсь. Это был сло-ожный день, который еще не закончился.
Потом спускаюсь на кухню и разогреваю себе еду. Мама в городе, сестра с братом в школе, отец на работе. Дома стоит тишина.
Глажу по холке нашу собаку – темно-коричневый доберман по кличке «Мак». В детстве у нас была Молли, но она умерла, и какое-то время у нас никого не было. Крысу и хамелеона Тохи – младшего брата – я не считаю. И год назад родители решились на Мака. Это минус диван и пара моих кроссовок. Поэтому пса я полюбил не сразу.
Затем выполняю какие-то задания к завтрашнему дню, чуть тренируюсь в зале и делаю несколько кругов в бассейне. Только потом переодеваюсь и еду за Баженой.
Какие-то сорок минут, и я вновь у института.
Выхожу из машин и облокачиваюсь о капот.
Мимо меня проходят студенты, здороваются. Все меня знают, я – никого. Но это не мешает мне поприветствовать их и спросить «как дела». Вот такая вот роль короля института.
Запахиваю джинсовку плотнее. Вечерами конкретно холодно.
Бажена выходит одна из первых и идет прямо ко мне. Останавливается в паре десятков сантиметров. По ее лицу вижу, как ей хочется поцеловать. Может, она даже скучала.
– Голодная? – спрашиваю, скосив взгляд на главный вход. Дверь открывается, оттуда… Змея Исхакова.
Короткая юбка, топ. Сверху черная кожанка. Волосы распущены, чертовски вьются и выглядят неподъемной копной.
Ноги длинные, а все равно коротышка.
– А она откуда здесь?
За мной же ехала. Домой. Еще думала, я за ней слежу.
Дура.
– Кто? – Бажена крутит головой, пока не врезается взглядом в Исхакову, которая снимает сигналку с красного «Мини Купера» – я громко хмыкаю – и останавливается у двери, помахав нам. Бажене, уж скорее.
– О-на, – киваю в направлении Исхаковой.
– А… Новенькая. Пришла сегодня на занятие. Сказала, что ее утвердила Миронова.
Миронова – грымза. Заведует всеми секциями в институте. Проще ребром ладони расколоть пополам гранит, чем добиться ее одобрения. Но меня она любит. Меня все любят.
– Но Аня и правда молодец. Неплохая девчонка.
Просто супер. Бажена уже по имени ее называет. Потом она поднимает руку и машет Исхаковой.
Да ну нахуй?!
Не отрываясь, смотрю на то, как выскочка садится за руль, вскинув подбородок и гневно зыркнув на меня, заводит машину, стартует с места.
В ее действиях нет ничего такого, что вызвало бы у меня бурление в крови, но это так. Моя кровь именно это и делает, следом сворачивается, и я начинаю учащенно дышать до рези в правом боку. Как? Я же спортсмен. Это просто невозможно!
Ее стоп-сигналы загораются перед тем, как она выезжает на основную дорогу, пропуская другие машины. Поворотник. Исхакова выехала с парковки и скрывается.
Моя челюсть хрустит от напряжения.
– Да, я очень голодна, Мот.
– Что?
Бажена. Зажмуриваюсь, прокручивая наш разговор минутой ранее.
– Ты спрашивал, голодна ли я. Отвечаю – да.
Ее глаза загораются. Бажена приподнимается на носочки и первая целует. Отвечаю, положив руки на ее талию.
Она льнет ко мне всем телом и тихо постанывает.
– Мне уже можно тебя ревновать, Матвей? – задает вопрос шутливо, шепча, а взгляд бегает и темнеет.
Мы не пара, что бы кто о нас ни говорил. Но мы встречаемся. Иногда. Вечерами.
Можно ли меня ревновать? Не знаю. Это не мои проблемы.
– К ней точно не стоит.
Глава 7. Аня
До конца недели мы больше с Градовым не общались. Когда встречались в аудитории, проявляли тотальный игнор. Теперь я сижу с Олесей в одном углу, а господин Всезнайка в противоположном.
Мы даже не здороваемся.
Вчера он прогулял последнюю пару. По аудитории гуляли разные сплетни, которые нет да нет, но доходили до меня, как бы я ни хотела. А в конце дня меня вылавливает Миронова Маргарита Зиновьевна. Она заведует всей внеурочной деятельностью, в том числе разными конкурсами, олимпиадами, соревнованиями и прочее и прочее.
Не то чтобы я боялась, но мой обман с танцами не мог не остаться незамеченным от ее орлиных глаз, пусть она и ходит в очках.
– Анна Демидовна, вы присаживайтесь.
Хочется сделать обратное: рвануть из ее кабинетика пулей. Но приходится улыбаться. Ведь бояться мне нечего, так?
– Вы теперь записаны в танцевальную группу, одну из лучших не только среди всех институтов города, но и в стране, – начинает издалека.
Наивно поддакиваю.
Не думала, что они будут разбираться настолько щепетильно в таких вопросах.
– Но, видите ли, в чем дело, не могу найти никаких документов относительно вас. Вы заполняли заявку? Проходили пробы?
– Разумеется, – выдыхаю, произношу.
Здесь главное говорить уверенно, чтобы ни у кого и крошечного сомнения не возникло, что я говорю неправду. Можно издать обиженный «хмык». Что я и делаю.
– Тогда не понимаю.
– Мы с Баженой обо всем договорились и все решили. Она сама привела меня в свою команду.
Такую же фразу я сказала и самой Бажене. Не сядут же они за общий стол переспрашивать друг дружку. Никто не захочет выглядеть глупым.
– Бажена?
– Да-да, именно она, – наклоняюсь к Мироновой. Пусть это будет смотреться так, что я хочу рассказать ей страшный секрет, – девушка Матвея Градова. Вы ведь знаете, кто он такой.
Петух, клоун и мерзкий самовлюбленный тип. Но я это оставляю для себя.
– Так уж вышло, что мы с Матвеем соседи, и, – язык обжигает мое вранье, – дружим.
– С Матвеем?
– Угу, – прикусываю щеку изнутри. Взгляд стараюсь не уводить.
В кабинете поднимается температура, и сейчас уже сложно без отрыва смотреть в глаза Мироновой. Как будто изучаю стрекозу. А я никогда не любила насекомых.
– Что ж… Раз Бажена сама вас одобрила.
Тут же поднимаюсь с места и кладу ладонь на ручку двери. Поскорее бы выбраться из тесного пространства. Не страдала клаустрофобией, но уже близка к этому.
– Анна, желаю удачи. Если вы будете топить группу своим «талантом», – она точно имела в виду кавычки, – я выгоню вас с позором.
– Уж поверьте, если и выгоните кого-то, то точно не меня.
Мы одариваем друг друга улыбками, и они явно не входят в разряд дружелюбных.
В коридоре прислоняюсь к стене и перевожу дыхание.
Было очень странно и напряженно.
Я обхитрила. Обхитрила всех: и эту идеальную Бажену, которая все же не как кукла Барби, но близка, неприятную Маргариту, и девчонок, с которыми неплохо получилось подружиться.
Зачем? Я танцую с детства, и если есть сильный танцевальный коллектив, буду там любой ценой.
К вечеру попадаю домой вымотанная, как половая тряпка после многочасовой уборки. Неделя выдалась сложной, и вспоминать не хочу.
Запираюсь у себя в комнате, наполняю ванну и ложусь, прикрыв глаза. На фоне расслабляющая музыка. Вспоминаю ту, что Градов слушал в своей машине. Оригинальный трек был, и я никогда не слышала его.
Хотя, кто-то из девчонок говорил, что Матвей типа диджей? Может, это его творение звучало тогда?
За ужином молчу, на вопросы родителей отвечаю скудно. И мечтаю завалиться спать.
Будильник ставлю на семь утра, потому что в девять у нас тренировка.
Бажена присылает мне сообщение, в котором и напоминает. Да, мы, конечно же, обменялись с ней телефонами.
На ее экране не было фотографии Градова. Там какое-то украшение, плохо разобрала. Наверное, Бажена из тех, кто делает карту желаний и клеит картинки своей мечты, куда ни попадя.
А стоит мне вернуться домой и щелкнуть кофеваркой – адски хочется спать – Олеся отвлекает меня своим звонком.
Вечеринка. Точно!
– Привет, – здороваюсь и очерчиваю кухню и зал взглядом.
– Аня, может быть пойдем к Моту? Пожалуйста.
Прошла всего неделя, а у меня уже спрашивают разрешения.
– Там все наши парни. Не только из группы, но и с потока. А посидеть девчонками мы сможем в следующие выходные.
– Во сколько начало?
Кошусь на большие часы.
Может, и стоит заглянуть к соседу за солью. Мне интересно, как он живет? Узнать врага можно только, побывав в его логове.
– В семь. Так ты… Мы идем к Моту?
– Если вы настаиваете, то я могу постараться сделать над собой усилие… Но только ради вас, девчонки.
Боже, какая банальщина слетает с моего языка. Должно быть стыдно.
– Олеся, а есть какой-то дресс-код? Ну там вечерние наряды или пижамная вечеринка?
– Не знаю, но я надену короткое платье.
Она отключается.
Думаю, у них есть свой чат, куда меня пока не включили. И они обсуждают там меня. И сейчас в чате царят страсти после моего согласия пойти на вечеринку к Градову. Девчонки сами еще не поняли, что стали зависимы от моего слова.
Это мне на руку.
Принимаю душ, высушиваю волосы и оставляю их распущенными. В гардеробе выбираю кожаные шорты с высокой посадкой и укороченный белый топ без бретелек. На ноги ботильоны. И пусть только попробуют попросить меня снять их.
На часах уже восемь, когда сажусь в машину и проезжаю километр, чтобы остановиться у дома Градова. Там пока все прилично. Никаких звуков бьющихся бутылок, пьяного ора или трехэтажного мата под музыкальные биты.
Звоню в дверной звонок и жду.
– Решила все же заглянуть на самую классную вечеринку этого года? – раздается знакомый голос.
Подозреваю, у него включено видеонаблюдение, и оно направлено четко на меня.
Делаю вдох и улыбаюсь. Он же смотрит.
– Решила сделать ее более запоминающейся, придурок, – обращение шепчу в сторону от предполагаемого микрофона.
Какое-то время тишина.
Неужели не впустит? Если честно, то волнительно и раздражительно.
Я облизываю губы, которые накрасила яркой помадой, переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя безумную высоту шпильки, взглядом против воли скольжу по забору, за которым скрыт самый обычный газон, я видела.
– Ну, проходи… Гадина.
Дверь пищит. Толкаю ее, оказываясь на вражеской территории.
И мне не послышалось? Он назвал меня гадиной?
Глава 8. Аня
Расправив темные волосы, переступаю порог дома Градова и останавливаюсь стоять в дверях.
Он же не думает, что я оставлю свою обувь здесь? Узнаю туфли Олеси, чьи-то не совсем чистые кеды, много кроссовок, босоножки – кто-то осмелился прийти в них, когда вечерами достаточно прохладно.
Матвей опирается одной рукой о стену и смотрит с брезгливой ухмылкой. Она приклеена к его лицу с рождения.
Внутри поднимается все самое плохое, дерзкое, неправильное, как ил со дна, и не дает поступить разумно.
– Привет, сосед, – стуча каблуками, прохожу по коридору и дохожу до Мота. В его глазах плещется возмущение. Да, я посмела не снять свои ботильоны.
Гости так себя не ведут.
Ну а хозяин не смотрит исподлобья и не желает тебе захлебнуться шампанским, которое протягивает, крепко сжав пластиковый стаканчик. Жидкость почти переливается через край.
– Я не пью, Градов. Особенно, когда рядом ты.
– Боишься, что не сможешь держать себя в руках, и накинешься со всей страстью?
– Если только придушить, – стоя на каблуках, мне даже не надо вставать на носочки, чтобы дотянуться и прошептать. Говорю это в его губы. Они вновь полные, и я чувствую мятную жвачку.
– Хорошего отдыха, – спокойно говорит и делает глоток чего-то алкогольного из своего пластикового стаканчика.
Нормальные бокалы Градов зажал. Так проще будет заметать следы после вечеринки.
Осматриваю большой зал, коридор. В конце, как можно догадаться, кухня, но она скрыта за поворотом.
Вообще, здесь довольно уютно, и я бы сказала, что мне нравится. И стиль, и цветовая гамма. Даже камин, хотя терпеть не могу весь этот допотопный колорит.
С удовольствием бы посмотрела и на комнату Градова. Наверняка она темно-синяя, с идеально заправленной кроватью и правильно расставленными книгами на полках. Все по линеечке, все безупречно, как по учебнику.
Заношу ногу на первую ступень, и…
– Аня! – Олеся радостно окликает, и мне приходится остановиться и повернуться.
– Привет, – быстро сглаживаю паузу. Еще не хватало, чтобы она додумывала, зачем Аня Исхакова собралась на второй этаж хозяйского дома.
– Ты выглядишь «вау!» и ты же говорила, что не пьешь? – взглядом кивает на стаканчик в моей руке.
Вот ведь…
Градов заговорил мне зубы, я и не помню, как шампанское оказалось в моей руке. Естественно, я не сделала и глотка.
Алкоголь на вечеринках для меня табу. Почти как леопардовый принт и трешовые сумочки через плечо.
– Не пью, – смотрю, куда бы поставить пластиковую тару.
Здесь так все чисто, и… Пусто, словно не вечеринка однокурсников, а собрание доцентов по экологии, где обсуждают влияние глобального потепления на землю.
Скучно, скучно, скучно. Я надеялась увидеть самую лучшую вечеринку года.
Не нахожу ничего лучше, чем пойти на кухню и оставить шампанское там.
Извиняюсь перед Олесей. Не искренне, но как уж вышло, и иду по коридору к заветной двери. Пусть она и тяжелая, деревянная, но вот слышимость стопроцентная.
Уже собираюсь помешать и ворваться туда, разбавив смех своей улыбкой, как слышу мое имя. И сказал его не кто иной, как Градов.
Он выплюнул, не жуя, как шелуху от семечек.
– Исхакова, – растягивает мою фамилию. В его тоне хрипловатые нотки без капли сексуальности. Скорее голос полон неприязни, – обычная глуповатая девчонка с завышенным самомнением.
Напрягаю челюсти, пока в голову активно не стреляет. Приходится нахмуриться.
– Таких тысячи. Строит из себя принцессу, а по факту – банальная избалованная девица. В ней нет ничего особенного или цепляющего. Пустышка.
Понимаю, что сама невысокого мнения о Градове. Его корона вновь выросла на темной макушке, и меня выворачивает от злости, когда Мот оказывается в радиусе метра.
Но… Почему, черт возьми, так обидно это слышать? Как лезвием филигранно слой на сердце срезал и проделал дыру в моем самочувствии. Ведь мне хочется опуститься на пол по стеночке.
Каблуки кажутся дурной идеей. А узкий топ выдавливает легкие через поры.
– Но красивая, сучка, – другой голос. Герман.
Ответом на его слова служит тишина.
«– Так понравилась?
– Нет.»
– Волосы ее эти. И губки… Губки кажутся рабочими. Как думаешь, у нее есть кто? Или, может быть, был?
А еще говорят, парни не сплетничают. Они делают это, еще как. И сейчас самое время ворваться на кухню, поставить этот дурацкий стакан и посмотреть в глаза этим сплетникам.
У меня никого и никогда не было! Я ни разу не влюблялась, мне ни разу никто не нравился по-настоящему! А хочу… Очень хочу.
– Прикинь, она думала, что я за ней слежу. Типа понравилась мне.
– А ты?
Не вижу, что происходит, но по звукам возня. Уверена, Матвей беспечно закатывает глаза.
– Признался в чувствах. Предложил руку и сердце, потому что влюбился. Гера, ты сейчас серьезно?
Следом слышатся прыски смеха. Кто-то чуть громче, кто-то чуть тише. Матвея среди них не различаю, но как только стихает все, он говорит:
– Пожалуй, это единственное ее достоинство.
Это все еще обо мне. Уверена. Но что за достоинство, я так и не поняла. На этот раз они говорили очень тихо.
И все же предыдущих выражений в мой адрес мне хватило, чтобы ворваться на кухню и с гневом во взгляде уставиться на Матвея.
Меня потряхивает, как землю при землетрясении. Восемь, нет, девять баллов. Это катастрофа!
По мне видно, что их разговор я слышала. Герман подрывается с места. На лице скорбь, немного сожаления. Уже что-то.
Двое других трут лоб, в глаза мне не смотрят. Сидящий справа от Геры краснеет.
А вот Градов… Смотрит прямо, безразлично. Отпивает, что он там пьет, и смотрит на свои часы. Экран загорелся входящим сообщением.
– Шампанское можно налить в зале, Аня. Не обязательно было идти на кухню, – четко проговаривает каждое слово, погружаясь в текст входящего сообщения.
Глава 9. Аня
– Все слышала.
Когда парни удаляются с кухни под всеобщее молчание, и остаемся только мы с Матвеем, он не задает вопрос, а уверенно констатирует. И ему не стыдно. Скорее весело.
Матвей Градов потешается надо мной почему-то, словно я на самом деле «глупенькая».
– Если с твоих слов я и туповата, то точно не глуховата.
Сознательно меняю «глупенькая» на «тупенькая». Если Моту на это не хватило смелости произнести вслух его честное мнение обо мне, то мне хватает. Именно так он и думает: не глупенькая, а тупенькая.
Мот кладет свой дурацкий пластиковый стаканчик на стол. Намеренно медленно поднимается и шаг за шагом приближается.
Он играет свою беспечность, безразличие, может вовсе напускное спокойствие, но по глазам вижу: Градов меня ненавидит.
– Как можно было подумать, что я препод, Анечка?
Прыскаю. Отворачиваюсь.
Знаю, сама виновата. Доказывать обратное или оправдываться не собираюсь. Не мой стиль. Как и признавать, что его рубашка натолкнула на мысль. В моем представлении студенты не ходят в рубашках, под которыми прячется футболка. Это что-то из американских фильмов про старшую школу. И выглядит Градов не на свой возраст. Язык не повернется сказать, что ему двадцать.
