Я объявляю тебе войну

У него новый парфюм. Его футболка идеально выглажена, и он надел ее под низ рубашки, которая полностью расстегнута. Вся одежда сильно контрастирует с цветом его кожи и волос. Да и жуткие татуировки продолжают просвечиваться сквозь ткань.

– Вчерашнее твое выступление? Разумеется.

Скотина.

Я же плакала. А со мной это бывает редко.

– Но ты меня удивила, Исхакова, – откидывается и продолжает сверлить меня чернеющим взглядом.

С каждой фразой Градова мне становится сложнее понимать, что он готов вынести на публику, а что нет. Вот сейчас Мот говорит громко, привлекая внимание всех к нашему разговору. А тема личная, та, что только между мной и ним. Это особый слой ненависти, похожий на флирт, но им не является.

Сложно все. Неописуемо.

– Ты не плакала где-то в уголочке, не нажаловалась папочке… – театральная пауза, в течение которой я догадываюсь – Матвей знает, кто мой отец.

Градов рыл под меня. Мне кажется, я слегка побледнела, потому что выражение лица Матвея стало более радостным и довольным.

– Анечка поехала воплощать свой маленький протест, – говорит, заправляя мне за ухо выбившуюся прядь.

Он задевает шею. Вновь врезаемся взглядами. По позвоночнику сверху вниз вереницей струятся разряды. От них жар, задержка дыхания.

Отстраняюсь от Градова и отворачиваюсь.

Тахикардия.

Как же я ненавижу этого заносчивого типа.

Половину лекции прослушала. Сидящий сзади меня Матвей отвлекал только тем, что сидел и дышал мне в спину. Она горела, словно меня опаляли солнечными лучами через озоновые дыры.

Мне хотелось задеть Градова и выбить его из игры уже сейчас.

– И последнее. В этом году у нас состоится конференция, которая будет проходить в стенах нашего института. Мне бы хотелось, чтобы в ней приняли участие лучшие из лучших. От каждой группы по одному человеку. И у нас это…

Мот усмехается на всю аудиторию. Его расслабленность и уверенность в себе чувствую всем телом. И вновь мысленно откручиваю ему голову и бросаю ту под ноги преподу.

Аж из горла победный хрип рвется, и я откашливаюсь.

– Матвей? Ты готов?

– Конечно, – режет своим твердым согласием Градов.

Как специально, Матвей задевает своими длинными ногами мои. Демонстративно громко извиняется под общий шум с парт парней.

Я поднимаюсь, привлекая к себе все внимание.

– Вообще-то, Матвей Градов выступал на этой конференции в прошлом году, – пока говорю, смотрю ровно в глаза профессору.

– Все верно, – отвечает.

– Честно ли это по отношению к остальным? По сути, Вы лишаете других шанса показать себя.

В аудитории тишина.

Градов уже не такой расслабленный. Он сел ровно, подогнув ноги под стул. Взгляд сосредоточен на мне, и я все это чувствую: его позу, напряжение, смену настроения. Возможно, улавливаю пульс.

В желудке долгожданное тепло.

Шепот по всему классу выманивает мою улыбку. Скромную, но долгожданную.

– Видите ли, в чем дело, Анна, – профессор, и по совместительству наш куратор, поправляет очки. Его взгляд резко опускается на свои конспекты, когда мой продолжает смотреть прямо на преподавателя. – Матвей Градов является лучшим учеником на курсе. Это показал прошлый год, по которому мы и ориентируемся. А в этой конференции принимают участие…

– Лучшие.

– Ну вот видите, Вы понимаете.

– Но я тоже хочу принять участие. А с результатами моего прошлого года Вы можете ознакомиться в деканате в личном деле.

Градов раздраженно вбирает в себя воздух и еще более раздраженно выдыхает. Он на пределе. От него фонит яростью, которая, как это ни странно, является моим топливом. Горы могу свернуть, только бы увидеть его раскуроченное злостью лицо Матвея.

Трон короля пошатывается. И как же здорово осознавать, что ножки этого трона пооткручивала я.

– Что ж, – профессор явно в замешательстве.

– Не все парням участвовать, правда? Мы же не хотим, чтобы наш институт считали приверженцем половой дискриминации?

– Верно.

Девчонки потихоньку начинают поддерживать. Это модно сейчас – говорить о правах женщин и все такое. Мне, по большому счету, плевать, но раз работает, почему бы не воспользоваться такой схемой?

– Значит, вместо Градова иду я, – вопроса в моем предложении нет, лишь твердое намерение. И я чуть поворачиваю голову, чтобы взглянуть на Матвея.

Он не смотрит. Уставился куда-то с поджатыми губами, а я от счастья визжать готова.

– Да, у меня вопрос. Старосту выбирают голосованием, так?

– Так, – усталый голос преподавателя больше подстегивает.

– В этом году голосования не было, а согласно правилам, оно должно проводиться каждый год не позднее середины первого учебного месяца. Уже октябрь как бы.

– Вы довольно внимательная, Анна Демидовна.

Улыбаюсь мягко.

– Я выдвигаю свою кандидатуру, – вскидываю подбородок, руки складываю перед собой в замок.