Мажор. Недетские игры

Эти движения поселяют в теле мощные импульсы между ног и внизу живота. Скручивают, проворачивают и бьют. Приятно бьют.

– И я бы повторил.

На мгновение весь мир замер. Вокруг нас образовались пустоты и темнота, а в голове прокручиваю слова мажора: «Мне понравился поцелуй, я бы повторил…».

Прикрываю веки и качаю головой. Потому что хочется верить. Очень хочется.

– И тебе он тоже понравился. Напомнить, как ты застонала мне в рот? А твой вкус… апельсин и мятная жвачка. М-м-м…

Щеки становятся пунцовыми от его слов. В груди гореть начинает, и огонь этот как факел проворачивается и движется по всем важным точкам в теле.

– Но потом ты сказал, что он ничего не значит, Стас, – приподнимаюсь на носочки и шепчу ему в губы. Сейчас я тоже чувствую мятную жвачку и аромат его туалетной воды.

– Злопамятная лисица.

И снова целует.

Не как в тот раз. А просто захватывает мои губы и застывает. А я замираю. Ступни отлетают от пола и словно парю. Так на меня его поцелуй действует.

Грудь прижата к его сильной грудной клетке, я чувствую, как бьется его сердце. Уверенно, громко, ровно.

Мое же бешено колотится. Мучительная скорость.

Мне бы оторваться, кулаками упереться в его тело и отталкивать, отталкивать его от себя. А я слаба. Перед ним, кажется, слаба.

Аверин сам разрывает почти целомудренный поцелуй и вновь облизывает губы. Улыбается потом широко и выглядит довольным. Уже не хищный волк, но дикий кот.

– Теперь можешь идти на свидание. С ним, – мажор отходит в сторону и манерно пропускает меня вперед. Того и гляди раскланится.

– Ревновать не будешь? Вдруг целоваться с Рамилем мне понравится больше? – вскидываю свой взгляд и рассчитываю увидеть привычное раздражение.

А там… злость. Чистая, ядовитая. Она в кожу въедается и оставляет незаживающие следы.

Стас упирается рукой о стену, преграждая мне проход, и нависает громоздкой скалой. От него парит удушающей энергией, и мне никогда так не хотелось дышать свободно, как в эту самую минуту.

Просто жизненно необходимо.

Мажор обводит меня взглядом сверху вниз, как бы оценивает. Или приценивается. Мерзкие ощущения. И я не понимаю, как после всего случившегося я не стала ненавидеть Аверина.

– Не буду, – коротко отвечает.

Стас глубоко вдыхает, наклонившись к моим волосам, и уходит. Я лишь кричу ему вслед:

– Будешь, Стас. Ты уже меня ревнуешь.

Господи, какой ненормальной надо быть, чтобы такое сказать. Но мне до чесотки хотелось ляпнуть что-то колкое ему в ответ. Ударить его же оружием. Чтобы обернулся, прищурился, попытался заткнуть очередным своим дерзким выпадом.

Или поцелуем.

Ведь целуется он и впрямь классно. Умело.

Стас лишь затормаживает свои шаги и, не обернувшись, скрывается за углом.

Не помню, как отсидела оставшиеся пары. Плохо вслушивалась в то, что говорят преподаватели. Да я даже ничего и не записывала. На вопросы Аленки не отвечала, а перемену в настроении только слепой не заметит.

В голове засела карябающая мысль задеть Аверина. Не могу пока понять, откуда исходит это желание и чем оно вызвано, но я хочу уколоть Стаса. Пошатнуть его уверенность, вбить гвоздь в его равнодушие.

До дрожи хочу.

Какая-то ненормальная идея, болезненная.

Из института выбегаю, так и не дождавшись и не перекинувшись парой слов с Ольшанской. Впрочем, Аленке и не до меня сейчас, у нее своя трагедия.

– Саша! – оборачиваюсь на свое имя.

Рамиль отталкивается тазом от капота машины и движется на меня. А я отступить хочу.

– Привет. А ты что здесь делаешь?

– К тебе приехал. Я же сказал, что найду тебя и на свидание приглашу, – чеканит слова.

Мычу что-то в ответ.

Свидание…

– Совсем не нравлюсь? – вдруг спрашивает.

Стою и мнусь. Думаю.

Несмотря на его симпатичную внешность и классное, подтянутое тело. Парень приятно пахнет, одет прилично. Нет никакой объективной причины ему отказать, но у меня внутри ничего не екает и не трогает.

Только под ребрами какое-то давление чувствую, когда он рядом и так на меня смотрит. Комок или сгусток, который погрузился в тело против моей воли и мешает.

– Ну да. Я не мажор, – с громким хмыком отвечает.

– Ты видел меня всего раз и знаешь только мое имя и, по всей видимости, в каком именно месте я учусь, но уже зовешь на свидание?

Рамиль делает шаг навстречу, и хочется укрыться или встать за несуществующую преграду. Его слишком много вокруг меня.

– А что медлить? Мне нравятся рыженькие, – как-то по-хамски отвечает и тут же исправляется, – извини, неправильно выразился.

Ощущение, что спину прожигает чей-то взгляд, нельзя не почувствовать. Он спаливает толстый слой одежды и касается кожи.

И не надо оборачиваться или вскидывать голову, чтобы понять, кто так на меня смотрит. На нас.

Словно следил…

Через силу подхожу к Рамилю ближе и встаю на носочки. Его щеки слегка небриты. Серые глаза останавливаются на моих губах, и я рефлекторно сглатываю. Между нами повисает напряжение до глухоты.