Неправильная Сайко Аймара

– Когда они не нужны.

– Можно упокоить. Можно отпустить, – отозвался Тайр. – Зависит от порядочности некроманта.

– Вы…?

– Угадай, – зло сказал он, и так холодно улыбнулся, что я поняла: не упокаивает. Но и не отпускает, скорее всего. Расширяет своё войско, ведь его война только ещё началась…

– Слишком много любопытства, Айк. Иди уже спать.

Я молча поднялась и ушла, тем более что давно уже всё домыла. Кажется, собственная «непорядочность» некроманта изрядно злит. Занятно.

Послушно устроилась спать, но заснуть смогла далеко не сразу. Видела сквозь сомкнутые ресницы, как вернулся некромант, помимо рыбалки ещё и искупавшийся – волосы влажные, рубашка перекинута через плечо. Он сел у костра, разделал и подвесил коптиться рыбу, а сам принялся что-то строгать из куска деревяшки, негромко напевая себе под нос на незнакомом мне языке, и голос у него оказался очень даже красивый… А я думала о доме. Об Ирке. Как он, интересно? Я боялась спрашивать некроманта о нём, отчего-то казалось, что это может накликать беду… И немного о лорде Неймаре – как получилось, что у такого достойного, доброго и честного вроде бы человека родился и вырос такой сын как Рейджо. И даже ещё немного о Рейджо – что же с ним всё-таки произошло… Загрызли зомби? Или он сам обращён в зомби и «отпущен»? Интересно, а как некромант управляет своей армией? Я вот могу вселиться только в кого-то одного, и это уже отнимает много сил. А он управляет многими одновременно… Как? Если также, как живыми людьми, значит, у зомби есть разум? А что, если они что-то чувствуют? Бррр! Наверное, это один из самых ужасных кошмаров – чувствовать, как разлагаешься…

Снился мне в этот раз Рейджо. В виде зомби. У него не было половины лица, а в руке он держал мои отрезанные волосы.

Глава 7

Негромкая, грустная мелодия ненавязчиво вплеталась в мысли и звала за собой. Вроде, ничего особенного, но не хотелось с ней расставаться, терять её, а значит, не хотелось и просыпаться… И я очень удивилась, когда открыла глаза, а мелодия не исчезла. Во все глаза уставилась на некроманта – сидит, скрестив ноги, с закрытыми глазами и играет на флейте. И это настолько невероятная картина, что я не нахожу, что сказать, и просто лежу, и рассматриваю его, как совсем невоспитанная, вульгарная девушка из самой глухой деревни. И, боюсь, таращилась я на него при этом не как мальчишка Айк, а именно как глупая девчонка… Вряд ли настоящий мальчишка стал бы отмечать длину и густоту ресниц, и слегка отросшую щетину…

Музыка стихла, и Тайр открыл глаза. И, кажется, ничуть не удивился, что я проснулась и его рассматриваю. Он подмигнул и спросил:

– Петь умеешь?

Я умела. Пожалуй, как раз петь я умела лучше всего из того, что приличествует леди.

– Зачем? – спросила, садясь и потягиваясь, хотя начала догадываться сама – хочет куда-то проникнуть под видом странствующих музыкантов.

– Пой, – проигнорировал вопрос новоявленный музыкант. Зомби не хватает культурного досуга? Подавив неуместный, нервный смешок, я стала петь.

Я старалась. Отчего-то выступать перед одним единственным некромантом оказалось куда волнительнее, чем перед целой гостиной аристократии. И я знаю, что справилась хорошо, может, разве что голос был немного хриплый иногда – после сна, но я не сфальшивила ни разу, и пою я довольно низко – для мальчика вполне сгодится, и даже песню выбрала, которую поют и мужчины… Ожидала если не похвалы, то хотя бы минимального одобрения, ведь Тайр дослушал до конца, ни разу не прервав меня, только глаза немного потемнели. Закончила…

– Нет, – сказал некромант, вставая. – Никуда не годится. Придётся придумать что-то другое.

И ушёл.

Я окончательно вылезла из-под плаща. Взъерошила остатки волос на голове, и почувствовала, что у меня начинают дрожать от обиды губы. Это было очень, очень, просто феерически глупо, и я это понимала, но поделать ничего с собой не могла. Мне было обидно. Даже, пожалуй, более обидно, чем из-за волос. Скажи некромант что-то подобное касательно любого другого моего умения, да хоть верховой езды, хоть готовки, я бы отнеслась к этому нейтрально, но пение… Своим голосом я втайне гордилась, как и волосами. И теперь Тайр зачем-то отбирает у меня одно за другим… Не выдержав, я рванула за некромантом, нашла его на берегу озера, там же, где он вчера ловил рыбу. Кажется, он опять собрался купаться – не некромант, а русалка какая-то!

– Эй! – окликнула я его, но он всё равно сначала снял рубашку и небрежно повесил на ближайший сук и только потом повернулся, из-за чего в итоге я оказалась куда ближе к нему, чем собиралась и чем хотела бы. Но отойти назад сейчас значило бы негласно уступить ему, и на это я пойти не могла. Поэтому лишь вздёрнула выше голову и заставила себя смотреть ему в глаза. Отчего-то глаза потемнели ещё. Вероятно, они темнеют, когда он сердится? И чем же разозлило его моё пение?

– Я. Пою. Хорошо! – сказала я с нажимом.

Маг посмотрел отчего-то на мои губы, и, видимо, рассердился сильнее. Даже выдохнул как-то прерывисто.

– Вы хорошо поёте, леди Сайко, – тем не менее, согласился он вполне миролюбиво. И я растерялась:

– Но… вы же сказали «никуда не годится»!

– Когда вы поёте, леди Сайко, – сказал некромант, чуть склоняя голову набок, а голос его сделался каким-то особенно текучим, почти мурчащим, – в вас невозможно не признать женщину. И очень сложно эту женщину не пожелать. А это совсем не то, что нужно.

И тут я начала что-то понимать. И оттого мучительно краснеть. И отступила на шаг под насмешливым взглядом некроманта. И ещё один. А потом и вовсе отвернулась, и как маленькая застеснявшаяся девочка бросилась бежать. Да, убегают только маленькие девочки, девушкам на выданье полагается просто падать в обморок. А что полагается делать старым девам, в разряд которых я через пару лет перейду – не знаю, возможно, бежать за мужчиной, раз убегания и обмороки не сработали…

Тайр вернулся довольно скоро, до отвращения весёлый и довольный, а я невольно шарахнулась от него, когда он шагнул ко мне. Говорят, если у мужчины долго не было женщины, он сам не свой делается, и на любую кинуться может, а Тайр очень много времени провёл в замке, где, думаю, женщин не было. Живых. А я тут всякие глупости творю…

– Леди Сайко, – сказал он, и я сделала ещё шаг назад и упёрлась спиной в дерево, а некромант «захлопнул» ловушку, поставив руки на ствол возле моих плеч и тем самым почти заключив в объятия. Какие глупости, однако, лезут в голову…

– Айк, – напомнила ему, лихорадочно кусая губы. Я – мальчик, просто мальчик… И что с того, что я хотела ему нравиться, прямо сейчас я точно ничего такого не хочу!

– Леди Сайко, – настоял на своём маг, однако тон его уже был совершенно обычным. – Мы завтра будем в городе. И я понимаю, что у вас может возникнуть соблазн сдать меня.

– Что? – переспросила я. Вообще-то маг прав, вот только он опередил меня, и я даже не успела об этом подумать. А должна была бы…

– Я сразу вам скажу, что это меня не остановит, но может привести к лишним жертвам, которых я не хочу. Поэтому вы, леди Сайко, сейчас мне поклянётесь в том, что не предадите меня ещё как минимум в течение трёх дней после того, как мы расстанемся, и пока вы со мной, вы будете беспрекословно слушаться.

– А если вы скажете сделать что-то… дурное? – спросила я. Чтобы потянуть время. Ну и получить, по-возможности, заверения, что до дурного не дойдёт.

– Значит, сделаете дурное, – отрезал Тайр. И на этот раз глаза его были пронзительно-голубыми и жестокими. – Жизнью вашего брата клянитесь, леди. И всем семи богам.

– Или? – устало спросила я, уже, в общем-то, сдаваясь. Вряд ли он меня отпустит, раз мне хватило глупости связаться с ним второй раз… Впрочем, это судьба, а не я. Выбор-то у меня был совсем небольшой…

– Или я пойду в город один, а вас посторожат пару дней зомби, – улыбнулся некромант подлючий. – И мы будем считать наш договор расторгнутым!

И я поклялась. Шестеро богов остались глухи к моим словам, как и ожидалось, а вот седьмая ответила. И, судя по взгляду некроманта… подлючего, его крайне удивило, кому я поклоняюсь. Как будто бы у меня был выбор… И вообще, меня вот тоже крайне удивило, что она ответила. И только потом я поняла, что ответила она из-за него, некроманта. От этого стало ещё обиднее, а небольшой знак клятвы на запястье представлялся мне чуть ли не рабским клеймом.

Тайр ушёл сворачивать лагерь и седлать лошадей, а я так и стояла, прислонившись к дереву, запутавшись между должным и нужным, и ощущая себя ничтожной, трусливой предательницей брата… До короля мне, честно признаться, никакого дела не было и нет.

В Бейрок мы в итоге вошли как слепой музыкант – Тайр, и мальчик-поводырь – я. Тёплая, тяжёлая и жёсткая ладонь некроманта лежала на моём плече, и я никогда в жизни не признаюсь, но это успокаивало. За вход в город с нас содрали на воротах не предусмотренную законами мзду – целый серебряный, но некромант заплатил без вопросов, видимо, демонстрируя, что в городе заработает своими выступлениями куда больше. Собственно, часть платы, вероятно, перекочевала в карман стражников как раз за информацию – они охотно назвали несколько мест, где собирается больше всего народу, и даже объяснили путь.

Выглядел Тайр, кстати, и в самом деле как слепой, никто бы не усомнился – он закапал в глаза какой-то очередной свой отвар, отчего они стали мутными и белёсыми. Я даже испугалась и, не подумав, помахала рукой перед его лицом:

– Вы хоть что-то видите?

– Я всё вижу, Айк, – немного раздражённо отозвался он.

– Выглядите жутко, – сообщила я ему, на что он лишь пожал плечами.

Я была в Бейроке несколько раз с братом, но, конечно, совсем в другой роли, и знать не знала те улицы, по которым мы шли теперь. Честно старалась запомнить дорогу по объяснениям стражников, но по факту получилось, что это Тайр меня направлял, хоть со стороны всё и смотрелось должным образом. А я лишь вертела головой по сторонам: в городе мне нравилось. Городская суета казалась мне всегда чем-то особенным, ведь в городе у каждого так много дел, и всё время что-то происходит: то ярмарки, то концерты, то приёмы… не то что в удалённом имении, где зимой такая тоска, что хоть на луну волком вой. Я и выла, как раз волком. Но это то, что никому не следует знать.

Жаль, что Бейрок так близко, жаль, что он такой небольшой, и на севере, и мне будет практически нереально затеряться здесь со своей специфически-южной внешностью, особенно когда закончится раствор для изменения цвета глаз, которые мне выдаёт некромант… Так что здесь остаться я не смогу. Да и не хочу, наверное. Нужно южнее. Не в столицу, а на самый южный край…

С хозяином таверны Тайр сторговался довольно быстро: нам – ночлег, еда и половина того, что набросают посетители, если им выступление понравится. В грядущем вечере меня напрягало всё. И ночлег – нигде не прозвучало, что это будут отдельные комнаты, и предстоящее выступление – ведь это большое скопление народа, а что если им не понравится? А что если кто-то меня узнает? Шансов почти нет, ведь все, кого я знаю, вряд ли пойдут в простую таверну, но вот прислуга… Я даже не помню их, а что если они запомнили меня? Умом я понимала, что вряд ли: с короткой стрижкой, в мужской одежде и с чёрными глазами я максимум могу вызвать какие-то невнятные ассоциации, которые спишут на грешки и любвеобильность моего отца, которого я не знала, но мало ли на свете чем-то похожих людей… Но это умом. А сердце всё равно сжималось в тугой комок и билось как сумасшедшее.

Хорошо ещё, что мне не нужно было сидеть рядом с Тайром во время его выступления, я затаилась в тени, в переходе между кухней и залом, и слушала оттуда. Я думала, Тайр будет только играть, но он ещё и пел… И как пел! Хотелось слушать, слушать и слушать, и от каждого слова внутри рождалось странное, щемящее чувство, словно я желаю чего-то, что никогда не будет мне принадлежать. Как присвоить солнце. Или запросить себе в подружки луну, а в мужья – ветер…

Зрителям нравилось. Хозяин таверны – низкий, полный, но очень живенький и довольно молодой мужчина – был доволен. Из обрывков разговоров подавальщиц я поняла, что посетители сидят куда дольше и заказывают больше, чем обычно. Многие угощали музыканта, Тайр благодарил, однако не пил ничего кроме воды. Отшучивался так, что вроде и не обидно никому было, даже самым поднабравшимся уже зрителям.

– Эй! – меня ухватила за руку одна из подавальщиц, и я испуганно на неё уставилась. Она была выше меня, поэтому сначала уставилась я в декольте, и только потом подняла глаза. Девица довольно усмехнулась, отчего-то решив, что это было намеренно. А, ну да, я же мальчик, мне полагается интересоваться девчонками…

– Чего тебе? – отозвалась я как можно ниже. Глаза у неё были бесстыжие, тёмно-карие, а в каштановые косы вплетены красные ленты. Она оглядела меня, признав, видимо, не интересным, а потом устремила мечтательный взгляд на Тайра: