Синяя звезда Аурин

В какой-то момент я услышала, как имперец сказал:

– Он как-то влияет голосом, но не могу понять, как. Ничего необычного, неправильного лично я не ощущаю.

– Я тоже не ощущаю ничего неправильного, – отрезала я, почувствовав на себе вопросительный взгляд.

Абсолютно ничего неправильного, наоборот – всё, наконец, стало правильным и понятным. Есть Он, и есть я, а все остальные – просто декорации для нашей истории. И этот настойчиво что-то спрашивающий у меня имперец – тоже, просто декорация, от которой, правда, слишком много беспокойства.

– Я не полечу обратно, – сказала я Нику, не сводя глаз с Мориса, когда тот закончил песню. – Мне здесь нравится.

Мелькнула мысль о Каринке, но она уже почти взрослая, у неё свои интересы… зачем я ей?

– Не лети, – на удивление легко согласился мой бывший спутник – теперь-то нам не по пути. Но тут же добавил. – Поможешь мне набрать кхамира, и оставайся на здоровье со своим облезлым менестрелем.

– Что? Что?! – я сердито посмотрела на этого наглеца. Нет, вы представляете? Этот крашеный пижон ещё смеет обсуждать чью-то внешность! И чью! Самого потрясающего… Самого… Тут я немного замялась – прилагательные на ум не шли, зато пришла внезапно здравая мысль, что я ничего о предмете своего неожиданного обожания не знаю. Но началась следующая песня, и все сомнения сразу смыло новой волной преклонения.

И когда Морис объявил небольшой перерыв и, подмигнув мне, кивнул в сторону второго этажа, я, не раздумывая, пошла за ним. Не заметив, что Ник тоже пошёл. Менестрель, кстати, был вовсе не облезлый, и вообще, очень даже симпатичный.

Его комната оказалась через одну от нашей и, как только я вошла, он нетерпеливо произнёс:

– Давай по-быстрому, пока твой муж не хватился.

– Он мне не муж, – зачем-то сказала я, наблюдая, как он развязывает завязки на штанах. И, поняв, наконец, что именно товарищ предлагал "по-быстрому", мучительно покраснела. Меня разрывало от внутренних противоречий.

– Не муж? – подозрительно спросил Морис. – А ты вообще замужем?

Я покачала головой, и он сразу заторопился ещё сильнее, только уже в другом направлении – привёл одежду в порядок и выставил меня за дверь.

Я стояла спиной к захлопнувшейся за мной двери и недоумённо моргала. В голове царил полный сумбур. Иррациональная уверенность, что это Он, Тот самый, взявшаяся не пойми откуда, тянула вернуться в комнату и объясниться. Гордость говорила, что возвращаться туда, откуда выставили, негоже. А здравый смысл слабым, но набирающим силу голосом вопрошал: а что я тут, собственно, делаю? И тут я увидела Ника, и этакую понимающе-злорадствующую ухмылочку на его лице.

– Чего-то быстро он, – язвительно заметил Ник. – Не получилось?

Скотина, – подумала я. Ну какая же скотина – знал, что я нахожусь под воздействием, но не остановил меня. А если бы менестрель не уточнил про мужа, и мы бы с ним… того…этого… Ну, вы поняли. Меня аж передёрнуло. И я, подобрав платье неприлично высоко – всё равно ещё штаны поддеты, заехала имперцу ногой в лицо. Точнее, попыталась, он успел среагировать и отступить, но моя злость требовала выхода. Я снова бросилась на него, на этот раз намереваясь ударить сначала кулаком, а потом уже коленом. Теперь Ник отступать не стал, наоборот, шагнул навстречу, сгрёб в охапку и, запихнув в нашу комнату, быстро закрыл дверь на ключ. С той стороны.

– Трус! – крикнула я ему, стукнув по двери. Но мне никто не ответил.

То, что это был не экспромт с его стороны, и он планировал запереть меня заранее, я поняла довольно быстро – уходила из комнаты последней я, и я её запирала. В чём-то Ник даже был прав, наверное, – не стоит мне слушать этого странного Мориса, но какого дьявола он всё это проделал молча? Мог бы и объяснить. Я – адекватная. Уже. Почти.

Ник вернулся часа через два, и я успела хорошо подготовиться. Сделала на своей кровати силуэт человека, сняла платье, оставшись в штанах и майке, и перетащила табурет на нужное место.

Услышав ключ, метнулась неслышно на табурет и затаила дыхание. Нет, я уже совершенно на него не злилась, но мне было крайне интересно попробовать его победить, пусть даже и застав врасплох. О том, что он может практически рефлекторно меня убить, я как-то не задумывалась.

Ник сделал пару шагов в комнату, и я прыгнула. План был напрыгнуть сзади и слегка придушить, чисто символически, но скорость его реакции оказалась на уровне – успел развернуться, хорошо хоть отойти не успел. Я всё равно на нём повисла, чуть не расшибив нос о его плечо, но как-то это не выглядело уже безоговорочной победой. Положение усугубилось ещё тем, что имперец не смог удержать равновесие после моего прыжка, а может, и не захотел просто, но в любом случае он сделал два шага назад и, упёршись в кровать, рухнул на неё.

– Ринааа, – протянул этот гад, почему-то поглаживая мои бёдра. – Я же говорил, что не свободен, у меня невеста есть. Держи себя в руках как-то…

И я решила держать. Вернее, держаться… первоначального плана и придушить негодяя. И вовсе даже не символически.

– Но я рад, – сказал он, уже откровенно посмеиваясь и совершенно не обращая внимания на мои руки на своей шее, – что ты снова в своём уме и понимаешь, что я – самый лучший, самый красивый, самый…

– Кто на свете всех милее, всех румяней и белее… – передразнила его я и убрала руки с шеи. А он свои от меня не убрал, пришлось по ним шлёпнуть.

– Никогда так больше не делай, – вдруг серьёзно сказал Ник. – Не знай я, что это ты стоишь за дверью, ты была бы уже мертва.

И убрал, наконец, руки. Я поспешно слезла с него, перебралась к себе на кровать и уже оттуда спросила:

– Как узнал?

Он молчал, и я уже забилась под одеяло, выпихав на пол муляж, и буркнула "Спокойной ночи", потеряв всякую надежду, как вдруг:

– Слушать стало очень легко. Мысли я пока, к счастью, не слышу, но мозговую активность ощущаю. – И без перехода. – Спокойной ночи.

– Поговорил я с твоим менестрелем, – произнёс слишком рано утром слишком бодрый и выспавшийся голос имперца.

– Он жив? – спросила я, не открывая глаз.

– Жив, здоров, почему нет-то?

– Жаль, – сказала, накрываясь одеялом с головой – Ник начал что-то насвистывать и вообще вёл себя шумно.

– Не хочешь узнать, что он мне поведал? – не унимался мой враг – сейчас вот я точно ощущала его врагом… очень шумным и назойливым врагом моего сна. И так уже еле живого.

– Перед смертью? – решила тоже не сдаваться я. Всё же на Мориса у меня имелся огромный зуб.

– Если хочешь, я его убью, – любезно предложил Ник. – Или побью, или ещё что…

Я, не веря, высунула голову из-под одеяла.

– Правда?

– Правда. Если согласишься тайно работать на Империю, когда вернёмся.

– Иди ты… – мрачно сказала я, садясь на кровати и натягивая сапоги. Поспать уже всё равно не выйдет. А удобства во дворе.

Умывшись – вода была ледяная и странным образом подняла мне настроение, я нашла Ника завтракающим в общем зале на первом этаже, там же, где вчера играл этот… Морис. И – о чудо! – рядом с имперцем стояла ещё одна порция. Вроде даже мне. Не отравленная, надеюсь?

– Плюнул? – спросила я, садясь за тот же стол, но как можно дальше от своего спутника. Он меня очень сильно задел этим своим предложением совершить предательство. Да, вроде как, ход вполне логичный, но как-то… мерзко.

– Дура, – сказал Ник, и взгляд его сказал то же самое.

– Угу, – сказала я. – Куда уж мне до умного Тео.

Он так вздохнул, что я явственно ощутила – обозвал дурой ещё раз.

– Так вот, менестрель… – сказал Ник. Я молчала. И не отрывала взгляд от миски. Он вздохнул ещё раз и продолжил. – Его дар… – я невольно скривилась. – Он получил его в храме.

Я удивлённо приподняла брови, но на имперца всё ещё не смотрела.

– Он должен был стать жрецом, но сбежал после первого года подготовки. И поэтому у него только зачатки дара.