Бренная душа. Сборник рассказов

Он подошёл к окну и распахнул его. В комнату влетел холодный ветер и поднял с пола фотографию, которая тотчас осела у колен моего мужа.

– Вот! Вот что делается… – шептал он. – Она зовёт меня за собой, уже зовёт… Всё одно – надо идти!

Безумец поднялся со своей фотографией в руке, залез на подоконник, постоял с минуту и шагнул вниз, скукожившись от холода. Перед глазами мелькнул его белобрысый затылок и шарф… в крупную вязку. Эхом повис тупой грохот, который оборвал мою прежнюю жизнь. Теперь оборвал.

Призраки обрадовались и заголосили. Старик сказал:

– Видишь, как всё просто.

Я посмотрела на него и вздохнула. Конечно, куда уж теперь проще!

– Так мы возьмём бутылочку-то, мамзель? – спросил старик.

– Да-да, ради всего… – кивнула я.

Духи загалдели на кухне, потом послышался звон стекла. Я зашла на кухню. На полу кучкой валялись осколки редкой бутылки, там же раскинулась большая лужа белого ликёра, вокруг которой нависли призраки. Они хрюкали, гоготали и стонали, припав к ароматной луже. Вдруг мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Обернувшись, я увидела четыре водянистых глаза, которые смотрели на меня снизу. Это были дети, мальчик и девочка.

– Что? – спросила я. – А-а-а, я, кажется, поняла.

Ну, конечно! Дети ведь не пьют ликёр. Я полезла в кухонный шкаф и достала небольшой пакет с конфетами. Дети вмиг его разорвали и поделили.

– А что, если… Если он явится сюда? – спросила я военного.

– Уж будь спокойна, мамзель. Вот прям сейчас он навсегда отправится к нашему последнему пристанищу. А ты…

Старик оторвался от грибного алкоголя и подошёл ко мне.

– Пошла вон!

Я только успела почувствовать сильный удар в грудь, потому что в следующую секунду я резким вдохом схватила воздух в другом помещении. На потолке горели тусклые лампы, стены с подтёками по углам лысели в некоторых местах без штукатурки, а я лежала на холодном столе. Я пошевелилась и поняла, что сильно болит живот и все мышцы онемели, но я смогла чуть подняться на руках.

Вдруг зашёл молодой бородатый мужчина в голубом халате и с платком в руке.

– Матерь божья! – прошептал он, вылупив глаза.

Секунд пять он таращился на меня, не смея подойти.

– Что? – спросила я осторожно, – и где я теперь?

– В… в морге.

Кое-как придя в себя с помощью бледного санитара, который угостил меня крепким кофе и дал обезболивающее, я поковыляла домой. К себе домой.

Жаль разбитую бутылку. Она была такая красивая.

Воронье гнездо

Я всегда мечтала летать. Чтоб воздух держал меня, как держит море. Чтоб летать над реками, видя в них своё отражение, и зависать над безлюдными полями, слушая сумрачный шорох разнотравья.

На улице уже пели птицы, земля просыпалась. Я расчёсывала волосы на балконе солнечным весенним днём и бросила пучок волос с расчёски по ветру. Слетев с моей руки, волосы унеслись вверх. Они скитались по воздуху, кружась около домов, пока молодая ветка полевого клёна не поймала их. Долго гостить в плену дерева не пришлось, потому как проворная ворона углядела этот полусвитый пучок и приладила его в своё гнездо для утепления.

Вскоре мою голову сдавили боли. Всё на погоду списывала поначалу, но не тут-то было: боль не проходила ни через день, ни через неделю.

Я потеряла покой, стала плохо есть. Кроме горстки риса или крупы, в горло ничего не лезло. Мысли затуманились. Раньше хотя бы глаза красила, а теперь совсем перестала рядиться. Прежняя жизнь мчалась дальше своим ходом, но уже без меня. Я искала в окружающем что-то своё, но не находила.

Ворона и её птенцы чувствовали себя как нельзя лучше. Тепло моих волос согревало их и дарило силы. Птенцы крепли день ото дня.