Курятник в пентхаусе

Случилось это все в студенческие годы, а когда Лариса вернулась домой с дипломом, то никто, даже мать, понятия не имел, что она с кем-то согрешила и избавилась от ненужного ребенка. Мазаева вышла замуж, ничего супругу не сказала. Спустя несколько лет муж стал задавать вопрос:

– Почему у нас нет детей?

Настоял на визите к доктору. И вот тогда выяснилась правда, супруг подал на развод, Лариса начала пить и быстро опустилась. С работы ее попросили, алкоголичка стала выносить вещи из дома. Когда то, что можно обменять на бутылку, закончилось, воровать принялась. Ее ловили, били, да без толку. А теперь она пропала, две недели дома не показывается.

Я сообразил: Мазаеву убили. Почему я так решил? Сейчас!

Наш гость опять перелистал книжечку.

– Вот! Семнадцатого июля Вадим Гудов, местный олигарх, сообщил о краже у него постельного белья. Вадим, по слухам, бывший бандит. Дом купил каменный в селе, особняк построил Нефедов, но его посадили и коттедж на торги выставили. Вадик его и приобрел. Появился он на моем участке примерно за полгода до отъезда Ильи Листова. Новоселье устроил, народ местный угостил. Его сразу и полюбили. Ну и, как водится, местные бабы давай сплетничать: «Знаем, знаем, он из бывших солнцевских, богатый теперь». Откуда у теток эта информация? Одна придумала, другая подхватила, третья дальше понесла, да от себя еще перца насыпала. Месяца не прошло, как Вадим королем деревни сделался. Мне интересно стало, откуда у него столько денег? Знаю, какая сумма за дом отдана. Выяснил следующее. На авторитета Вадим не тянет, обычный оболтус. А вот отец его в прошлом был большой человек в мире криминала. Очень большой, но вовремя слился, ушел в легальный бизнес, миллиардами ворочал. Умер не так давно. При жизни он сынка в зубах нес. То одно дело ему подарит, то другое. Потом, похоже, перестал дурака тянуть, остался Вадим без ничего. Жил он в Москве, вроде работал в конторе типа «Рога и копыта», может, просто числился. Потом Олег Михайлович умер, и вскоре Вадим приобрел коттедж. Думаю, отец ему кой-чего оставил. В Совине Вадим пальцы веером не распускал, быстро женился на первой красавице Елизавете, у той папаша тоже при хороших деньгах был. Со мной Вадим вежливо здоровался, по имени-отчеству величал. Я, если с ним сталкивался, всегда останавливался на пару минут о ерунде поговорить. Но никогда Гудов в отделение не приходил. И тут здрассти! Белье у него сперли! Смех, да и только! Сел Вадим напротив меня, смущенно речь завел:

– Леонид Алексеевич, вы меня знаете, плевать я хотел на тряпки. Эти?.. Новые куплю и забуду. Это ваще не моя забота, баба займется, но тут случай особый. Клавка, домработница наша, видела, как Ларка бельишко …! В сумку поклала и!..

Я проблему не понял.

– Раз есть свидетель, Мазаеву можно за кражу запереть. И всем будет хорошо. Ларису на зоне пить отучат.

Гудов на меня посмотрел.

– Романтик вы, Леонид Алексеевич. Это смотря куда она попадет. А то еще познакомят с дурью и герычем. Ларка – крестная дочь моей тещи, Лизка, супруга моя, на Мазаеву зубы наточила. Та к нам постоянно приходит, рука ковшиком: «Дай на опохмел». Елизавете моей Клавка уже в уши надула, кто бельишко …! Жена ща войну устроит. Не один день мне в мозгах тоннели прогрызает.

– Отправь Ларку куда подальше, она мою маму позорит! Хороша крестная дочь, пьянь голимая.

Я ей объяснял:

– Лариска там только шибче за воротник заливать будет, помрет живо. Или натворит делов таких, что я ее не отмажу. Здесь бабенка у нас на глазах. Ну да, похвастаться такой родней трудно, но в каждой семье по уроду есть.

Лизка побухтит и уходит. А сейчас вона что. Сопри Ларка бельишко у кого чужого, то, конечно, … полная! Хотя я заплатил бы пострадавшим столько, что они еще ковры новые к простыням купили бы. Но она обчистила родню. А это ваще никуда! Уж поищите ее. Сам браться не хочу, боюсь, что найду шалаву и наподдам за все проделки не по-детски. Точно не сдержусь. Беда случится. Рука у меня тяжелая. Вы ее найдите и суток на пятнадцать закройте в холодной, полежит на шконке, протрезвеет краса наша, и я поговорю с ней. Права Лизка, надо сеструху куда-то сбыть. Прямо позорище, свою семью обнесла! Денег вам не предлагаю, знаю, в морду мне их назад сунете. А вот дружбу мою примите. В гости к вам ходить не стану. Но если нужен буду, сразу помогу!

И ушел.

Глава десятая

Наш гость покачал головой:

– Ларису я не нашел, поспрашивал народ, все плечами пожимали. Видели ее, как всегда, пьяную. Когда в последний раз? Никто не помнил. Родня по ней не плакала, всем алкоголичка надоела. А у меня вдруг мысль появилась: Вадим приходил не для того, чтобы я Мазаеву нашел. Может, Гудов кому надо шепнул, и убрали его семейный позор? Сам он не авторитет, но может дружков иметь. Если труп найдут, вдруг Вадима заподозрят? Его жена своего отношения к крестной дочери матери не скрывала. На всех перекрестках орала: «Чтоб ей под грузовик угодить». Заподозрят Гудова в убийстве Мазаевой, а тот удивится:

– Ошибаетесь, спросите у Мартынова. Я приходил к нему, просил Ларису найти.

Ну да не стану вам голову Мазаевой забивать. Дела давно минувших дней это. Забавно, однако. Вадим шалопаем был. А теща с женой его приструнили, он магазин купил в Авдеевке. И так развернулся! Теперь у него сеть супермаркетов. Вадим благотворитель, меценат, храмы строит. Жена его в платке ходит, на каждом углу крестится. Теща еще жива, меня, как увидит, всегда целует.

– Вы с ним встречаетесь? – удивилась я.

– Так оба живем на старом месте, – улыбнулся Леонид. – Гудов в своем доме, у него теперь настоящее поместье. Я неподалеку коттедж построил. Не могу в Москве жить, душно в городе. Тем, кто в двухтысячном родился, девяностые кажутся допотопными временами, думают: старикашки все давно умерли. А нет! Нам в бандитскую пору по двадцать с мелким хвостиком было, многие сейчас даже пятьдесят не отметили. Все живы, кроме тех, кого убили. И на память пока не жалуемся.

Когда Мартынов ушел, Димон забормотал:

– О супружеской паре Илья – Тамара почти ничего не известно, кроме того, что я уже рассказал. Есть небольшая странность. Когда семья переехала в барак, мать поставила Инессу на учет в местную поликлинику. Участковый педиатр завела карточку и отметила: малышка в отличном состоянии. И умственном, и физическом. Крошка заметно опережала в развитии своих ровесников.

– Ну, это не странно, – возразила Ада, – девочки раньше мальчиков на ножки встают.

– Она хорошо говорила, – продолжал Димон, глядя в компьютер, – а зубы были, как у детсадовки младшей группы. Врач, осматривая крошку, удивилась, Тамара пояснила:

– Я занимаюсь с дочкой по особой методике известного детского психолога, поэтому Несси очень умная. А зубы – это генетика. У меня нет ни одной дырки.

Интернат, где провела год Инесса, до сих пор работает. Он частный, им владеет и является директором Серафима Никитична Казакова. Возможно, она вспомнит Инессу. Имя в России не самое распространенное. У нас девочек так редко называют. Тань?

– Согласна, – кивнула я, – позвони Серафиме Никитичне, надеюсь, она на работе.

– Возраст у дамы почтенный, – предупредил Коробок, – за восемьдесят ей. Может, она просто значится директором? А работает кто-то другой? Ну-ка!

Дима взял телефон, по офису понеслись длинные гудки, затем раздался звонкий голос:

– Добрый день!

– Это интернат «Луч света»? – уточнил Коробков.

– Правильно, – согласилась девушка, – мы работаем по системе Казакова. Группы не более пяти человек.

– Отлично, – обрадовался Коробок, – вас беспокоит интернет-газета «Дошколята», мы собираемся написать о вас статью. Хвалебную. Бесплатно.

– Прекрасная новость, – обрадовалась его собеседница.

– Хочется поговорить с Серафимой Никитичной, – промурлыкал Димон, – она много лет на посту заведующей. Когда госпожа Казакова бывает на работе?

– Я каждый день на месте, – ответила собеседница.

– Наш корреспондент с удовольствием поговорит и с вами, – пообещал Дима, – но сначала вопросы хочется задать начальнице.