Шесть соток для Робинзона

Врач приехал через полтора часа и оказался совсем молоденьким, на мой взгляд, ему едва ли исполнилось восемнадцать. Из-за юного возраста он старался выглядеть суровым! Он не пошел в ванную, не стал осматривать Сперанскую, а сразу заявил:

– Отравление. Или наркота.

– Нина ведет здоровый образ жизни! – возмутилась я.

– Значит, съела несвежее, – не дрогнул эскулап. – Несите ее в машину.

– Это должны делать мы? – удивился Вадик.

– А кто, я? – саркастически поинтересовался современный Гиппократ. – Позовите соседей, так все поступают. Или договаривайтесь с нашим водителем. Но ему понадобится человек в помощь.

Мне никогда до сих пор не приходило в голову, что перенос в машину лежачего, даже не крупного больного является тяжким испытанием для его родственников.

Вадик пошел звонить соседям и пропал на полчаса. Я кинулась во двор и сумела достичь консенсуса с шофером. Наглый парень решил воспользоваться бедственной ситуацией и потребовал за свои услуги пять тысяч, но после торга согласился на одну. Вадиму в конце концов тоже улыбнулась удача, хотя большинство соседей, услышав, что надо помочь дотащить до «Скорой» носилки, быстро говорили: «Сам болен. Рад бы услужить, но здоровье не позволяет».

Вадим пробежал почти до чердака, прежде чем нашел некоего Серегу, готового за ящик пива на любой подвиг.

– Везем в больницу на улице Янина, – сообщил врач, и микроавтобус, включив сирену, рванул со двора.

Я поспешила к своей таратайке.

– Эй, ты куда? – спросила Надя.

– Садитесь скорей! – не обращая внимания на вопрос, воскликнула я. – Едем в клинику.

– Вы отправляйтесь, а я квартиру уберу, – засуетилась младшая сестрица. – Чего нам троим в приемном покое делать?

Остаток вечера я провела в холодном, мрачном, воняющем хлоркой коридоре. Едва войдя внутрь здания, Вадик сел на колченогий стул и прошептал:

– Здесь висит мрак. Мебель, цвет стен, освещение – все неправильно, все приманивает боль и смерть.

Несмотря на мое критичное отношение к фэншуисту-психологу, я была с ним согласна. Мне не хотелось оставлять Вадима одного, но требовалось найти врача.

Дежурный медик явно справил шестидесятилетие, но вопреки пословице про ум и годы, похоже, не приобрел мудрости[5 - «Ум приходит с годами». Не знаю, это пословица или просто народное наблюдение.].

– Чего вы так всполошились? – спросил он. – Пищевое отравление. Принимаем меры. Езжайте домой.

– Мы все ели одно и то же – куриные котлеты, пюре и чай, а заболела одна Нина, – сказала я.

– По-разному бывает, – протянул врач, вынул из кармана бейджик и прикрепил его к карману.

Я решила предпринять еще одну попытку встряхнуть эскулапа и заставить действовать, посмотрела на бейджик и сказала:

– Уважаемый Леонид Никитович, цыпленка привезли из деревни. А от пюре какое зло?

Терапевт издал тяжкий вздох.

– Попалась вашей родственнице несвежая часть курчонка. Или молоко стухло, масло несвежее. Ступайте домой, вы тут не нужны.

– Она умрет? – вдруг спросил неслышно подошедший Вадим.

– Мы все когда-нибудь скончаемся, – элегически ответствовал собеседник, – рано или поздно сыграем в ящик. Ну как я могу вам что-то конкретное сказать? Пообещаю сейчас, что она завтра встанет, а ночью – бумс, нет человека. Предупрежу: готовьтесь к худшему, а она через день в палате лезгинку спляшет. Будем лечить, наблюдать.

– Сделайте анализ крови на вирус, – попросила я. – Мы заплатим!

Леонид Никитович усмехнулся.

– На какой?

– Простите? – не поняла я.

– Какой вирус следует искать? – снисходительно спросил доктор. – Их огромное количество! Гепатит? Краснуха? Полиомиелит? Бешенство? Эпштейна – Барр? Ласса? Эбола? Марбург? Энцефалита Сент-Луис? Или вирусы ньюкаслской болезни, неаполитанской лихорадки, контагиозного моллюска?

– Ищите все! – решительно сказала я. – Мы найдем деньги на обследование.

Леонид Никитович рассмеялся.

– Идите домой, не мешайте работать. Хуже нервных родственников больных – только занедужившие коллеги.

Но я стояла на своем:

– В газетах много писали про какой-то особый вирус, который убил гостей олигарха Стебункова. И сегодня утром по телику о нем же говорили. Он вызывает понос, а затем смерть. Вроде лекарств от него не существует.

– СМИ надо закрыть! – взвился Леонид Никитович. – Останкинскую башню взорвать! Вечно глупости транслируют. И какая вам разница, есть у больной тот вирус или нет? Все равно он, по вашим же словам, не лечится.

– Доктор, – завопили из другого конца, – «парашютиста» привезли! Десятый этаж. Жив.

– Могуч русский народ, – протянул Леонид Никитович. – Небось пьяный сиганул, поэтому и остался жив. Утром вы сможете более подробно узнать о состоянии Сперанской у ее лечащего врача.

Глава 7

– Завтра приезжай к двум, – приказал Вадим, когда мы снова сели в машину. – И не выключай мобильник.

– Он разбился, – вздохнула я, – вдребезги.

– И как теперь с тобой связываться? – забеспокоился хозяин.

– По городскому номеру, – предложила я.

Фэншуист замолчал, и некоторое время мы ехали в тишине. Потом Вадим вдруг крикнул:

– Стой!

От неожиданности я наступила на тормоз и почти боднула лбом руль.

– Не лихачь! – поморщился Вадик. – Пошли, нам сюда.

Дальнейшие события изумили меня до крайности. Работодатель привел меня в небольшой магазин, поставил у витрины и спросил: