Букет прекрасных дам

– Ага. Вместе с Настей. Только я сразу заснула и ничего дальше не помню. Открыла глаза, когда часы заиграли, в туалет сходила и опять спать завалилась, а их не было: ни Насти, ни Ритки.

Я в недоумении начал вертеть в руках чайную ложечку. Странно, однако. Маргарита ушла от Насти в шесть, а я встречал ее около одиннадцати на троллейбусной остановке…

– Ну, и дальше что? – просто для порядка поинтересовался я.

– «Чинзано» я перепила, – вздохнула Ната, – около Толяна продрыхла. Проснулась в десять, как раз «Новости» по НТВ начались, гляжу, Ритка с Настькой чай гоняют. Обе ни в одном глазу, словно и не пили вовсе.

– Постой, постой, они же ушли.

– Ага, я сама удивилась, но только открыла глаза и вижу: сидят.

Я в задумчивости уставился в окно. Интересно, куда моталась Рита? То, что не домой, совершенно точно. Я в тот день просидел в кабинете безвылазно, мы вместе с Норой приводили бумаги в порядок, только около одиннадцати хозяйка попросила:

– Ваняша, не в службу, а в дружбу, сходи за Маргошей к остановке. Она сегодня без машины, что, кстати, только к лучшему. На дороге сплошной лед.

Значит, Риточка где-то побывала…

– Они чему-то радовались, – пояснила Наташа. – Ритка подняла бокал с вином и заявила: «Давай за успех!» А Настя поднесла палец к губам: «Тише».

– Ерунда, – отмахнулась Ритуся, – эти дрыхнут!

Но Наташенька уже проснулась и сквозь полуприкрытые ресницы наблюдала за девицами. Те опрокинули емкости, потом Настя вздохнула:

– Больше не пей, хватит с тебя.

– Хорошо, – согласилась Рита.

– Если вы хотели, чтобы я припомнила что-то необычное, так это было Риткино поведение, – сообщила Наташа.

– А что в нем было странного?

– Ну вы-то ее не знали, – хмыкнула девушка, – Ритулька запросто мужиков перепивала, ей бутылку водяры, как мне пол-литра кефира скушать, и ни в одном глазу… А уж сухое винище вообще как воду хлебала. С чего бы Насте у нее стакан отнимать? Чтобы Ритке нажраться, море надо. И уж совсем непонятно, отчего та послушно отставила рюмашку. Ритке ничего приказать нельзя, мигом наоборот сделает.

И это сущая правда. Дожив до восемнадцати лет, Марго, как звала ее бабушка, сохранила подростковое упрямство. Правда, Нору она всегда слушалась. Впрочем, пару раз Ритуся нахамила бабке, но Элеонора не из тех людей, которые стерпят молча оскорбления. «Если вас ударили по правой щеке, подставьте левую» – это не для нас. Смирения в моей хозяйке нет ни на йоту, но, с другой стороны, она идеально владеет собой. На наглое заявление Риты что-то типа: «Отвяжись от меня, сама знаю, как поступить», Нора мирно ответила:

– Сама так сама.

Рита, не ожидавшая столь легкой победы, даже растерялась, но, очевидно, она плохо знала бабку. Вечером того же дня Марго сунулась к Элеоноре в кабинет и попросила:

– Дай денег.

Элеонора спокойно поинтересовалась:

– Зачем?

– Ну, – удивилась внучка, – у меня все кончились…

Нора развернула инвалидное кресло и спросила:

– И когда у тебя стипендия?

– Хрен ее знает, – оторопела Рита, – не помню.

– Придется вспомнить!

– Почему?

– Потому что теперь это твой единственный источник дохода.

– Как, – обомлела Маргоша, – ты не дашь мне ничего?

– Нет, – заявила Нора, – ты сегодня сказала, что хочешь самостоятельности. Пожалуйста, получи ее в полном объеме.

Ритуля слегка растерялась. С ней произошло то, что случилось с народами Африки, истово боровшимися за свою независимость. Когда проклятые колонизаторы наконец-то покинули «черный континент», выяснилось, что свобода не всегда приносит счастье и процветание. У бедных государств не было денег на еду, медицинское обслуживание и образование граждан. Голод, эпидемия, развал экономики – вот следствие неуемного желания иметь независимость. Можно ли разрешить трехлетнему ребенку жить так, как он хочет?

Через неделю Рита поняла, что бабушка не шутила, а еще через две явилась к той в кабинет и прошептала:

– Ну извини, я вела себя как дура.

Нора спокойно открыла сейф, вытащила стопку купюр и отдала внучке со словами:

– Со мной лучше дружить.

С тех пор Ритуся остерегалась хамить бабушке, но на остальных это правило не распространялось. И насчет пьянства правда.

Пить Марго начала лет в пятнадцать. Обеспокоенная Нора отволокла девочку к наркологу, и здесь выяснилась удивительная вещь. Впрочем, сам я практически не разбираюсь в медицине, но попробую объяснить вам суть дела. Уж не взыщите, если не сумею вникнуть во все детали.

Коротко дело выглядит так. У всякого человека, кажется, в желудке имеется фермент, разлагающий алкоголь. От количества этой субстанции зависит способность организма к опьянению. Больше фермента – вы держитесь молодцом, меньше – падаете замертво. Кстати, у северных народов – чукчей, эскимосов, якутов, ненцев – этого фермента практически нет, поэтому они и спиваются. Русскому мужику требуется для кайфа бутылка, а какому-нибудь эвенку достаточно чайной ложки. Таковы их физиологические особенности. Конечно, степень опьянения можно слегка уменьшить, если «принимать» горячительное под хорошую, желательно жирную, закуску или съесть перед выпивкой два-три куска хлеба с толстым слоем масла. Но, повторюсь, степень опьянения от этих мер изменится только слегка, в конечном итоге все зависит от химических процессов в организме.

Так вот, Рите досталось от природы рекордное количество этого фермента, хватило бы на пятерых мужиков. Поэтому девица могла пить не морщась и практически никогда не испытывала похмелья. Но, тем не менее, сидя в гостях у Насти, послушно отставила стакан. Интересно, что они задумали? Об успехе какого предприятия говорили?

– Это все? – спросил я у Наташи.

– В общем, да, – протянула та.

– Что еще тебя насторожило?

– Ерунда, – отмахнулась Потапова.

– Все же?

– Ритка переоделась.

– Да ну? Зачем?

– Вот и я удивилась, – усмехнулась Наташа, – знаете, какие у нее вещи? Фирма, сплошной эксклюзив. Ритуся никогда не возьмет даже в руки кофточку с рынка, а тут появилась в голубом свитере, явно купленном в переходе у метро.

– Ничего не путаете?