Край непуганых Буратино

Глава тридцать шестая

Утром я сразу побежала в ванную, выдавила из тюбика малую толику геля, быстро намазала им два желто-коричневых зуба, отправилась в гардеробную и замерла в задумчивости. Луиза Георгиевна ждет меня через пару часов, сейчас я избавлюсь от аксессуара вампира, оденусь и поспешу к Весиной.

Язык защипало. Я взглянула на часы, порысила в ванную, тщательно почистила зубы, потом посмотрела в зеркало. Увы! Клыки остались на месте. Ладно, не стану расстраиваться, в запасе есть ириска. Хорошо помню рассказ ростовой фигуры про женщину, у которой конфета намертво приклеилась к челюсти, поэтому сейчас применять ириску не стану. У меня нет съемного протеза, но лучше заняться ирискотерапией, когда окажусь дома одна и никуда не нужно будет спешить.

Я еще раз посмотрела в зеркало. Когда я впервые увидела, какая красота появилась у меня во рту после рекламной съемки, то чуть в обморок не упала от ужаса, а сейчас вполне даже мило клыки выглядят. Они делают меня уникальной, ни у кого таких нет.

До дома Луизы я добралась без приключений, хозяйка открыла дверь и спросила:

– Сколько?

– Добрый день, – машинально ответила я и сообразила, что со мной не поздоровались.

– Сколько? – повторила госпожа Весина и, видя мое откровенное замешательство, повторила: – Сколько дадите?

Ничего не понимая, я сказала:

– Пришла поговорить с вами, меня зовут Виола Тараканова.

Хозяйка протянула мне листок.

– Там написана сумма. Платите вперед. Тогда расскажу то, что знаю. Все-все! Время беседы не ограничено. Информация, которой я владею, бесценна и уникальна. Если не готовы расстаться с деньгами, то до свиданья. Постойте, подумайте, примите решение. Когда поймете, что сведения, которыми я владею, вы нигде более раздобыть не сможете, и согласитесь поощрить меня за стресс, который я непременно получу, вспоминая весь ужас, то переведите сумму на мой телефон и звоните в дверь. Если денег не будет, уходите молча. Запомните: упрашивать меня, ныть, прикидываться нищими борцами за справедливость бесполезно. Деньги в банке? Я ваша. Их на моей карте нет? Адью! Вопросы есть?

– Нет, – ответила я.

Луиза взялась за ручку двери.

– Отлично, оставляю вас в одиночестве.

Створка захлопнулась. Я сделала фото записки и скинула его мужу. Ответ примчался через пару минут.

– Эта сумма не пробьет дыры в нашем кармане. Отправляю деньги. Если через десять минут она не откроет, не впустит тебя, звони. Вернем посланные рубли.

Я ткнула пальцем в звонок, и вскоре дверь приоткрылась.

– Входите, – другим тоном сказала хозяйка, – вот тапочки. Хотите кофейку? Чайку? С моим домашним печеньем.

Оставалось только удивляться, какой волшебной силой обладают деньги, они способны мигом превратить сердитую бабу в ангела с розовыми крыльями.

Усадив меня за стол, Весина начала готовить кофе и одновременно завела рассказ.

– Что за печаль привела вас ко мне?

– У вашей мамы был брат… – начала я.

– Василий Петрович, – не дала мне договорить хозяйка, – Базиль Гарпагон. Вам понятно это прозвище или требуется объяснение?

Мне стало ясно: ангел с розовыми крыльями, даже получив деньги, не лишился ехидства и считает себя намного умнее остальных.

Я решила ответить:

– Базиль – французский вариант имени Василий. Гарпагон – главное действующее лицо комедии «Скупой». Ее написал в тысяча шестьсот не помню каком году французский драматург Жан Батист Мольер. С тех пор имя «Гарпагон» является символом жадности.

Луиза принесла чашки.

– Вас приятно угостить. Всегда обращаю внимание на речь человека. Те, кто говорит «ло́жить», «ихняя», «ейная», не имеют шансов стать моими приятелями. Ну разве что позволю такой особе у себя полы мыть.

Я удержала на лице улыбку. Да, упомянутые хозяйкой слова вроде не существуют. Надо говорить: «положить», «их», «ее». Но не всем людям везет, не каждый получил хорошее образование, родился в интеллигентной семье ученых. Не каждый ходил в детстве в музей и консерваторию. Вот только, получив глубокие знания по русской словесности, мировой литературе, разбираясь в искусстве и классической музыке, можно быть дрянным человеком, который никогда никому не то что руку, даже пальчик помощи не протянул. Знаю я эстетов, которые и в соцсетях, и в реальной жизни зло насмехаются над людьми, путающими Гоголя с Гегелем, Бабеля с Бебелем, пишут всем, кто выставляет в инстаграме фото новой квартиры: «Ишь, хвастается. Лучше деньги больным детям отдай», но сами никогда никому ни одной копейки не подарили. А еще я помню тетю Варю, соседку по дому, где прошло мое детство. Варвара употребляла пресловутые глаголы «ложить» и «покласть» и совсем уж странные словечки «евонная» и «евонный», но она с каждой своей маленькой получки всегда отдавала три рубля бабушке Кате, одинокой старушке, которая пыталась выжить на крохотную пенсию. Правильная речь не гарантирует, что человек добр и милосерден. Тетя Варя, которая всегда упрекала меня:

– Вилка, не ложь ранец на асхальт! Грязи наберешь. Знаешь дядю Мишу из пятой квартиры? Евонная жена вот так, как ты, ложила сумку повсюду и померла от туберкулеза.

Тетя Варя, которая настойчиво пыталась сделать меня аккуратной, пугала туберкулезом, кричала мне из окна:

– Эй, куда в семь вечера, на ночь глядя, подалася? Юбку натянула неприличную. Вернися дома, неча шляться. Ты девочка, не гуляй одна в темное время.

Тетя Варя могла стукнуть веником Сергея с третьего этажа за то, что он опять пропил получку, не донес ее до дома. Вот тетя Варя, никогда не читавшая ни одной книги, нравится мне намного больше некоторых представителей интеллигенции, знающих наизусть романы Достоевского и брезгливо отворачивающихся от ребенка с синдромом Дауна. Очень надеюсь, что добрый Господь, увидев тетю Варю, улыбнулся и сказал:

– Как же я тебя ждал. Проходи, Варвара, в рай. Там бабушка Катя тебя у ворот уже встречает.

Луиза села за стол и начала беседу.

– Анастасия Петровна, моя мама, была младше Василия. Разница в возрасте у них солидная. Старший брат маленькую сестренку не любил, ему не нравилось, что она родилась на свет. Мать много внимания дочке уделяла, сына баловать перестала. Василий настойчиво пытался вбить клин между девочкой и родителями. Хитрый очень был, всем иезуитам фору даст, любил устраивать масштабные провокации. И чем старше Вася становился, тем изощреннее были его выдумки. Ну вот вам пример.

Луиза сделала глоток кофе.

– Родители планировали устроить дочь в медвуз, туда же, где учился Василий. Он уже был молодым хирургом, его хвалили пациенты. Вася работал в клинике, которой заведовал отец его однокурсника и лучшего друга Олега Юдина. Как звали главврача, не помню.

Луиза сложила руки на груди.

– Похоже, Васе совершенно не хотелось, чтобы Настя тоже пошла в медицину. Не спрашивайте почему. Мама мне говорила: «Вася меня в детстве терроризировал. Испачкал чернилами наряд снежинки, в котором мне очень хотелось пойти на празднование Нового года, мог «случайно» порвать тетрадь, в которой я написала домашнее задание. Бесследно пропадали мои любимые куклы, книжки. Сколько раз я ложилась в кровать, а на простыне была гора сухих крошек. При этом учти, что Василий почти на десять лет был старше меня.

Я внимательно слушала Луизу, которая рассказывала, как старший брат обходился с ее мамой.

С поступлением Анастасии в институт Вася разобрался просто. За неделю до подачи документов брат ей предложил:

– Настя, давай я покажу тебе больницу, где работаю. Нельзя же выбирать профессию врача, ни разу не побывав в клинике.

– Прекрасная идея, – обрадовалась их мать, – девочка увидит, какие врачи герои, как помогают людям, вдохновится и уже осознанно пойдет учиться.

Настя, которой тогда было все равно, где получать высшее образование, не стала спорить. Василий взял вчерашнюю школьницу за руку и отвел ее в операционную, где в это время ампутировали конечность. Хирургическая пила, кровь, отделение ноги от тела… Как вам такое?

– Не знаю своей реакции сегодня на такое зрелище, но в семнадцать лет я бы точно упала в обморок, – пробормотала я.

Глава тридцать седьмая

Луиза щелкнула пультом, в стене заработал электрокамин.

– Настя устояла. И тогда брат пригласил ее в морг на вскрытие… утопленника!

– Да уж, – поежилась я, – это даже для опытного патологоанатома не слишком приятная процедура. Могу предположить, что Анастасия отказалась продолжать дело отца.

Хозяйка опять направилась к плите.

– Верно. Разразился скандал, Петр в сердцах закричал: «Ты предаешь не только меня, а всю династию врачей Калининых». Мать с трудом успокоила мужа, велела дочке нести документы в иняз. И мало-помалу буря утихла. Оценили характер Василия? Он всегда с милой улыбкой творил гадости. После кончины родителей Настя не захотела жить вместе с семьей брата. У нее была двухкомнатная квартира, которую ей оставила бабушка, студентка перебралась туда. Но по завещанию ей полагалась комната в апартаментах отца и матери, часть коллекции картин, которые собирал Петр. Анастасия ничего не потребовала, потому что у нее сложились самые теплые отношения с Лидой, женой старшего брата. А вот с Василием ничего общего не было! Настя в дом к брату не приходила, племянников не видела. С Лидой она встречалась на нейтральной территории или приглашала ее к себе.

Луиза вернулась к столу с подносом, на котором стояли чашки с новыми порциями капучино.

– Я никогда не виделась ни с Андреем, ни с Кириллом. А братьям не рассказали, что у них есть тетка и двоюродная сестра. У меня были близкие друзья, например, Валера Юдин, сын дяди Олега, тот часто к маме в гости забегал и приводил с собой сына-подростка. Мы друг с другом прекрасно ладили, хотя Валера меня старше. Олег мне очень нравился, он всегда подарки приносил, водил нас всех в кафе-мороженое, а перед началом школьных занятий в Детский мир, покупал мне форму, туфли, куртку. Мама всегда хотела приобрести для меня то, что ей нравилось, а дядя Олег говорил:

– Не тебе носить, а Луизе. Пусть сама выбирает.

Удивительно, но я не задавала вопроса, кем он нам приходится. Дядя Олег – это дядя Олег. Точка.

Лет в семь я стала интересоваться, где же мой папа. Мама объяснила:

– Он умер еще до твоего рождения от неизлечимой болезни. Его брат, дядя Олег Юдин, о тебе заботится.

И вдруг Олег Валерьевич исчез. Уехал, по словам моей мамы, в провинцию, где мало хороших врачей. Решил там помогать больным людям, но присылал маме для меня деньги.

Луиза улыбнулась, и я увидела, что у нее яркие голубые глаза и усталое лицо.

– Оцените мою наивность, – продолжала хозяйка, – я считала Олега дядей. А его сына своим лучшим другом. Меня не удивляло, что жена Юдина никогда не проявляла интереса к племяннице мужа. Ни разу Веронику Львовну не видела.

Луиза закрыла глаза.

– Глупая я была девочка, а потом стала не особенно умной девушкой. Прошел не один год после отъезда Юдиных. Моя мама заболела и перед самой смертью открыла мне тайну. Анастасия всю свою жизнь состояла в любовницах Олега, Валерий – мой старший единокровный брат. Жена Юдина великолепно знала о существовании внебрачной девочки, но не требовала от мужа бросить любовницу. У Вероники были серьезные проблемы со здоровьем. После нескольких операций она не могла вести половую жизнь, тема секса для нее была закрыта. Олег не бросил супругу, а та понимала, что мужу нужна женщина. И решила: лучше пусть будет одна любовница, интеллигентная, не требующая от Олега оформить развод, чем разные бабы. Поэтому и возник треугольник, Олег Юдин любил Анастасию и дочь от нее. Но он обожал и Валерия и нежно относился к Веронике. Такое положение сохранялось много лет. Потом все пошло наперекосяк. Василий Петрович, лучший друг Юдина…

Луиза встала, сделала несколько шагов и вернулась на место.

– Долго я подбиралась к этой части повествования. Самой тяжелой, мне трудно о ней говорить. Но мне нужны деньги, вы заплатили, придется выполнить взятые на себя обязательства. Василий Петрович был хирургом, Олег Валерьевич тоже. Вы только учтите, что я сейчас рассказываю вам давнюю историю. В те годы, когда деревья были большими… Во время тех событий Валера, Кирилл, Андрей ходили в школу. Валерий и Кирилл были одного возраста. Андрюша чуть младше, а я детсадовка. Все мальчики посещали одну школу. Потом Валера пропал. Дядя Олег перестал нас с мамой навещать. Я была весьма этим расстроена, потому что Юдин всегда приносил мне отличные подарки: дорогие игрушки, красивые платья, туфельки… Мама моя стала грустной. Не один год прошел, прежде чем Юдины вернулись в Москву. Где они жили? Далеко от столицы! Почему уехали? По официальной версии, Олегу предложили в провинции очень большой оклад, и там чистый воздух, который был необходим Веронике.

Луиза передернулась.

– Но вот вам жуткая, скрытая от всех правда. В Москве скоропостижно скончался Николай Иванович Петров, ректор одного из самых крупных медицинских вузов. Василий Петрович, брат моей мамы, являлся заместителем Николая Ивановича. Пусть вас не удивляет, что мой дядя-хирург уже защитил докторскую диссертацию и параллельно с работой в клинике преподавал в институте, занимал должность заведующего кафедрой. После кончины ректора Василий посчитал себя единственно достойным и претендовал на его место. Но нет пророка в своем отечестве. Калинину добрые языки нашептали, что люди на самом верху рассматривают две кандидатуры: его и Олега Юдина. И Калинин, амбициозный, жесткий, решил ни перед чем не останавливаться, написал донос, который составил по всем правилам стукаческого жанра. Олег Юдин в те годы считался самым лучшим и модным акушером-гинекологом, заведовал роддомом, в котором рожали жены известных людей, актрисы и прочий бомонд. Сейчас лучшим из лучших считается Марк Аркадьевич Курцер, профессор, создатель сети клиник «Мать и дитя». Слава Курцера заслуженная, он на самом деле гениальный доктор. Сегодня женщина может выбирать, как ей рожать: платно или по ОМС. А во времена, о которых я говорю, такой возможности не было, официально платить за роды запрещалось. Но понятное дело, что при выписке счастливые отцы всегда одаривали персонал конвертами. И кому доставался самый пухлый? Ответьте сами на сей несложный вопрос. В отличие от цеховиков, фарцовщиков и всех, кто имел солидные, как говорили в советские годы, «нетрудовые» доходы, главврач Юдин не скрывал своего благополучия. Он ездил на своей «Волге», имел роскошную дачу, летал несколько раз в году отдыхать. И никто никогда не кляузничал на него вышестоящему руководству. Почему? Юдин мог провести роды с обезболиванием, о чем тогда основная масса беременных и не мечтала, положить молодую мать с младенцем в отдельную палату, организовать ей доставку еды из лучших ресторанов. Сейчас все это в частных клиниках обычное дело, но в пятидесятые-шестидесятые годы двадцатого века это считалось райскими условиями. В своем доносе Василий тщательно перечислил все, чем занимался ближайший друг, сообщил, что по ночам в роддоме делают за деньги кесарево сечение, незаконные аборты, вызывают искусственные роды тем, кто решил избавиться от ненужного ребенка даже на пятом месяце беременности. Мало того! Юдин мог осчастливить бесплодную пару. У него имелись молодые, здоровые бабы, которые рожали от мужчин, чьи жены были не способны к зачатию. А потом младенец оформлялся на законную супругу. Чудные дела творились в вотчине Олега, деньги лились на него водопадом. Василий привел в кляузе много случаев нарушений Олега. Вот, например, Ольга Панина, продавщица, попала в клинику Юдина по месту жительства, простая такая тетка. Она произвела на свет здорового мальчика, слышала его крик, но ребенка ей не показали. А потом в палату пришел доктор и сообщил, что малыш появился на свет мертвым. Труп его матери не отдали, в утешение вручили деньги. Куда делся мальчик? Через неделю из клиники выписалась жена одного большого начальника. Пара получила очаровательного здорового сынишку. Естественно, все документы оформили как надо.

Василий без экивоков указал, что ребенок продавщицы и не думал умирать. Вообще говоря, младенцу повезло. Вместо бедной семьи, где ему предстояло стать безотцовщиной, малыш попал к богатым людям, которые обеспечат ему высокий уровень жизни. Но разве можно так поступать? Ну и на десерт Калинин упомянул, что Олег Юдин морально нечистоплотен, он двоеженец, имеет любовницу и незаконнорожденную дочь от нее. Зная, что такое письмо никак нельзя передавать через секретаря, Калинин подстерег медицинского бонзу, который когда-то учился с ним в одном медвузе, около его дома. Подождал, пока шофер уедет, окликнул бывшего однокашника, протянул ему конверт и сказал:

– Прочитай! Многие об этом знают и молчат. Я тоже трус, не хочу, чтобы кто-либо узнал о нашем разговоре. Но подумай, может ли такой человек руководить вузом? И еще. Сейчас все молчат, потому что главный герой моего рассказа нужен разным людям. Ну-ка вспомни, где побывала недавно твоя секретарша? Но сколько веревочке ни виться, а конец наступит. Начнется следствие, непременно всплывет фамилия твоей помощницы, которая потеряла ребенка на солидном сроке. И все сочтут, что главврача покрывали сверху. Какова будет дальнейшая судьба доктора и его начальника? Мы с тобой однокашники. Поэтому я обещаю, что никому не сообщу о нашем разговоре. А ты решай, как поведешь себя, если тебя прижмут и начнут задавать вопросы: «Вы знали, что Юдин делает аборты на пятом месяце беременности?» Ты готов быть пособником убийцы? Способен потерять все, что имеешь? Если нет, изучи письмо, потом вызови Олега в тихое место, вели ему уехать на время из Москвы, назначь на должность ректора честного человека и сохранишь доброе имя плюс материальное благополучие вкупе с семейным счастьем. Если же ты предашь огласке нашу беседу, сообщишь Юдину о том, кто с тобой говорил, то твоя жена узнает об аборте твоей помощницы и о том, кто просил Олега сделать операцию. Разъяренная обманутая жена страшнее атомной бомбы. Я все сказал, тебе решать, что делать.

Глава тридцать восьмая

Луиза неожиданно схватила меня за руку и перешла на «ты».

– Понимаешь, что сделал Василий?

– Использовал весь компромат на друга для того, чтобы стать ректором вуза, – ответила я. – На мой взгляд, это подлость.

Весина встала.

– Спустя неделю Олег Юдин покинул Москву вместе со всей своей семьей. Уж не знаю, как он объяснил Веронике и детям, почему им надо спешно уезжать из столицы. Юдины пропали на долгий срок. Вернулись они, когда страна здорово изменилась, а моей мамы не стало. Олег открыл клинику, приехал к внебрачной дочери и прямо с порога заявил:

– Знаю, Настя тебе все сообщила.

Я не стала притворяться.

– Да. Ты мне не дядя, а отец. Но я не стану никогда тебя беспокоить, денег не попрошу. Живу вполне счастливо.

– Я буду навещать тебя, – пообещал Юдин и не соврал.

Раз в месяц он непременно заезжал, привозил, как в детстве, подарки. Пару лет было так. Отец рассказал, что уехал из Москвы из-за доноса, который кто-то на него написал. Я осторожно уточнила, знает ли он имя подлеца.

– Нет, – ответил папа, – но очень хочу выяснить, кто он такой. Уверен, это какая-то обиженная баба, они на меня гроздьями вешались. Наверное, поэтому я на Настю внимание обратил, она никогда со мной не кокетничала, всегда держалась приветливо, улыбалась, но и только!

Луиза приложила ладони к щекам.

– Наверное, я вся красная, да?

– Нет, – возразила я, – наоборот, очень бледная.

– Это потому, что мне придется очень неприятную вещь сообщить, – прошептала хозяйка квартиры. – Почему до сих пор не прозвучал ваш вопрос: «Откуда Анастасия узнала правду про донос?»?

– Я как раз собиралась его задать, – кивнула я, – наверное, был кто-то, посвященный в тайну. Жена Василия? Лидия Николаевна? Вы упомянули, что она подружилась с вашей мамой.

Луиза вскочила и поспешила к чайнику.

– Я замерзла! Кофе больше не хочу пить. Заварю чаю! Горячего! Крепкого! Лидочка единственный человек, кто помогал мне после отъезда Олега. Мама с Юдиным не афишировали свою связь, нигде не появлялись вместе. Мать думала, что Лидия понятия не имеет о том, от кого она девочку родила. И вдруг вскоре после бегства Олега Валерьевича в провинцию Лидия к нам приехала, привезла большую сумму денег и пообещала:

– Буду вам помогать, пока Олега в столице нет. Думаю, ты бы охотно с ним поехала, но пришлось остаться в Москве.

Мама сначала онемела, потом прошептала:

– Ты знаешь!

– Да, – подтвердила подруга.

– Спасибо, но деньги я не возьму, – заявила Настя, – я не нуждаюсь.

– Средства имеют обыкновение заканчиваться, – напомнила жена брата, – и они не рыба, не протухнут. Положи подальше, пусть будет запас. Пожалуйста, не отказывайся. Если отвергнешь мою помощь, я повешусь! Так плохо мне сейчас! Жить не хочется.

Настя испугалась.

– Что случилось?

Лида заплакала и, вытирая слезы, рассказала, что вчера совершила поступок, за который ей стыдно. У супругов Калининых был договор: муж содержит семью, а Лида то, что заработала, тратит на всякие приятные мелочи, покупает подарки детям и супругу. Короче, зарплата Лиды шла ей на карманные расходы. Но она должна была экономно вести хозяйство, укладываться в бюджет, который выделял муж. Был еще один уговор. Калинины жили в просторных многокомнатных апартаментах, их составили из трех квартир на одной лестничной клетке. У детей были свои спальни. Их отец и мать тоже имели опочивальни. Ели в столовой, которую объединили с кухней. Рядом находилась просторная гостиная, помещения, в которых никто не жил, превратили в гардеробные, еще были чуланы плюс три санузла с ванными и кабинет Василия. Так вот! Глава семьи категорически запретил детям и супруге переступать порог своего рабочего кабинета. Слово отца в семье было законом. Ни Лида, ни сыновья не заходили туда, где отец писал научные труды и вел деловые беседы. Все знали, что Василий любит родных, заботится о них, готов идти на уступки, компромиссы, но если он сказал: «Нельзя», то это НЕЛЬЗЯ, а того, кто ослушается, ждет суровое наказание. А еще Василий Петрович не разрешал сыновьям брать с собой ключи от дома.

– Папа, это смешно, – взбунтовался один раз Андрей, – мы уже взрослые, а мама вынуждена сидеть в доме, чтобы дверь нам открыть. Я боюсь задержаться после уроков. И, если сделал домашнее задание, не могу с ребятами встретиться, потому что матери тогда придется дома ждать!