Шоколадное пугало

Глава 31

– Транссексуал, – подсказала я.

– Точно! – обрадовалась уборщица. – Он баба. Операцию делать не хочет, просто одевается, стрижется, как мужик, за руками не ухаживает, лака на ногтях нет. Сама крупная, кость широкая. Все ее за парня держат, и Леонид, наш профессор, в их числе. Так и не понял ни разу, кто перед ним. Она Алене запретила кому-либо правду про себя сообщать.

– Женское лицо выглядит иначе, чем мужское, – ввязалась я в пустой разговор, – даже если у него грубые черты, все равно понятно, что перед тобой дама.

– Ты про гормоны не слышала? – удивилась Любовь. – Она их пьет, поэтому у нее бас и внешность мужицкая. Короче. Ты зачем к Леониду ходила? Худеть решила?

– Есть лишние килограммы, – призналась я, – но я пришла из-за мужа. Он в последнее время поправился, но отказывается этот факт признавать. И мы со свекровью придумали финт. Наплели супругу, что мне врач велел постройнеть из-за здоровья, нашли клинику, а тут только семью принимают. Вот Иван и согласился сюда ходить. Не ради себя, ради меня.

– Отличный мужик, – одобрила Люба, – береги его.

– А когда меня тут на измерительный прибор поставили, я приуныла. Знала: есть у меня пара лишних килограммов, но не думала, что их так много, – вздохнула я.

– Здесь у них шахер-махер с весами, – ввела меня в курс дела Люба, – в первый день они новеньким большую цифру показывают. А в последний – меньше, чем в реальности. Усекла?

Я кивнула. Люба вынула из кармана тюбик.

– Забудь про эту клинику. Обираловка. Только пойди у них на поводу, и тебе кранты. Ощиплют, как коза плетень. Тебе готовую еду возят?

– Да, – подтвердила я.

– Ее в соседнем доме две бабы бодяжат, – засмеялась Люба, – потом в коробки запихивают, а мужья их на мопедах отвозят. Вам что, денег девать некуда?

– Не могу похвастаться богатством, – откровенно ответила я, – денег на жизнь нам с супругом хватает, мы не нуждаемся, можем себе многое позволить, но к олигархам не принадлежим.

Уборщица повертела перед моим лицом тюбиком.

– Вот гель. Российское производство. Его еще в СССР выпускали. Он для больных мышц, разогревающий. Отличная штука. На ночь мажешь ту часть тела, которая самая жирная, и к утру, бац! На размер меньше станешь.

– Правда? – усомнилась я.

– Проверено на дочке и ее подругах, – подтвердила Люба. – Жили симпатичные девочки: попа, сисечки, ножки аппетитные. Так нет! Охота им лыжными палками стать! Сначала морили себя голодом, потом им этот крем посоветовали. Сейчас стали вешалками с ушами. Страшные! Но довольные.

Я с сомнением посмотрела на тюбик. Люба широко раскрыла глаза.

– Синяки у меня под зыркалками есть?

– Нет, – ответила я.

– А такие еще недавно чернели, – зачастила уборщица, – мне посоветовали крем от геморроя использовать[4]. Я сначала, как ты, отреагировала. Геморрой! Он же в заднице. Но дочь мазаться заставила. И где темные круги?

– Нету, – повторила я.

– Прежде чем отказываться, просто попробуй, – посоветовала Люба. – В аптеке этого крема горы, стоит сто рублей. Тебе таких денег жалко?

– Нет, – улыбнулась я.

– Вот и рискни, – не отставала Люба. – Что ты теряешь? Только стольник. Это не смертельно. А вдруг поможет, как мне крем для задницы. Ну? Фото щелкнешь или убирать?

Я вытащила айфон, сделала несколько снимков, вышла на парковку, выехала в город и почти сразу увидела вывеску «Ваше здоровье – наша головная боль». Около аптеки было свободное место и стоял знак с буквой «Р». Не веря своему счастью, я притерлась между двумя иномарками и вошла в аптеку.

За прилавком скучала совсем юная девушка, она неимоверно обрадовалась, увидев потенциальную покупательницу.

– У вас есть такой товар? – поинтересовалась я, показывая ей снимок.

– Катя! – весело произнесла провизор.

– Это название? – предположила я.

– Нет-нет! Я Катя. Бейджик потеряла, – объяснила брюнетка. – Конечно, я им торгую. Мегасуперхит! Коробками берут. Жир топят.

– Помогает? – осведомилась я.

– Еще как! Прямо таешь, как мороженое на солнце, – заверила Катя. – Правда, он слегка жжется.

– Больно? – поежилась я.

– Фигня, – махнула рукой фармацевт, – дискомфорт чувствуешь всего минут пять, ну, десять. Потом спишь спокойно. Утром встала на весы… опана! Три кило исчезли. Только мажьтесь не частями. Вся. А то получится бубликовый эффект.

– Какой? – спросила я.

– Бубликовый, – повторила Катя, – жир на талии разогреется, потечет вниз, а там-то крема нет! Вот он снова и застынет, но в другом месте. Получится большая складка, типа бублик вокруг тела. И для лица он не подходит!

Катя легла грудью на прилавок.

– Видите, у меня треугольный овал? А была будка!!! Квадратная! Я покушать люблю!

– Все любят вкусно поесть, – грустно заметила я.

– Но жрачка у людей потом в разных местах устраивается, – возразила Катя, – вон у вас грудь красивая. А у меня? Не повезло мне по полной. Весь жир в морде откладывается.

– У вас худенькое личико, – сказала я.

Катя заговорщицки подмигнула:

– Теперь да. А почему?

Она взяла с полки коробку.

– Вы каким кремом для лица пользуетесь?

– Разный пробую, – призналась я, – одну банку вымажу, следующую приобрету в другой фирме.

– Небось покупаете недешевую фигню?

– К сожалению, приходится раскошеливаться, – сказала я.

Катя показала на упаковку.

– Стоит смешные деньги. Работает прекрасно! У моей бабушки все морщины разгладились. А ей лет, как скелету динозавра из музея.

– Правда? – с недоверием осведомилась я.

– Бабульке девяносто восемь на днях стукнуло, – уточнила собеседница.

– Мой вопрос относился к крему, – уточнила я.

– Провалиться мне на этом месте, если я вру! – азартно воскликнула Катя, – какой смысл мне вас обманывать? Конечно, есть люди, которые покупателям дерьмо всучивают, но тогда я должна вон тот крем расхваливать. Во!

Я проследила за пальцем девушки и увидела маленькую баночку. Рядом маячил ценник.

– Пять тысяч! – пробормотала я. – За крохотную упаковку! Мда. Производитель Франция? Швейцария?

– Россия!

– С ума сойти, – возмутилась я. – Что в нем содержится?

– Частички золота, – ухмыльнулась Катя, – так на упаковке написано, наивысшей пробы! Содержимое и правда желтое, блестит. Ни в коем случае его не берите. Не работает. В пару к крему скрабик с бриллиантовой крошкой прилагается. Цена такая же. А я вам сейчас показываю товар за двести рублей. Какой смысл мне вас обдуривать?

И тут у меня зазвонил телефон, меня искал Коробков. Со словами: «Простите, я сейчас вернусь» – я выбежала из аптеки.

– Эй, я помешал тебе? – спросил Димон. – Куда ты должна вернуться?

– Никуда, – ответила я, – передумала покупать то, что хотела.

– Тогда слушай, – зачастил компьютерный ас. – У отца Аглаи и Игоря была старшая сестра Капитолина. Замужняя. Бездетная. Она взяла из приюта девочку старше Ларисы. Ребенка в интернате звали Леной, ей на момент удочерения исполнилось три года. Малышке поменяли имя, она стала Анимаисой. Имя Елена новой матери, наверное, простецким показалось. Если учесть, что муж Капитолины был Пафнутием Сидоровичем Грековым, то вышло восхитительно. Анимаиса Пафнутьевна Грекова. Цирк! Ребенку и одного отчества могло хватить. Родные отец и мать девочки утонули. Поехали отдыхать на море, заплыли за буйки, и оба пошли ко дну.

– Странно, – удивилась я, – обычно тонет тот, кто один решил рекорд на дальность в заплыве от берега поставить.

– Необычно, – согласился Димон, – может, они выпили? Дело давно было, никаких документов я не нашел. А вот в архиве обнаружил личное дело сироты Елены Фокиной, там указана причина смерти ее родителей: утопление во время отдыха в Феодосии. Здоровые трехлетние дети из хорошей семьи в интернате редкость. Лена там и полгода не прожила, ее забрали Капитолина и Пафнутий. Пафнутий работал на хлебобулочном комбинате мастером, Капитолина воспитателем в детском саду. Когда малышке исполнилось десять лет, ее новые родители погибли. Оба. Сразу. Они пересекали дорогу на зеленый свет по пешеходному переходу. На них налетел грузовик, за рулем был пьяный шофер.

Я пошла к своей машине, продолжая разговор на ходу.

– Вот уж не повезло ребенку.

– Да, – согласился Коробков, – чем дальше в лес, тем толще партизаны. Анимаису удочерила семья Леоновых. Они забрали ее из приюта, повезли домой. Новые мать и отец жили в Подмосковье. По дороге Леонов не справился с управлением…

– Только не говори, что Леоновы погибли! – воскликнула я.

– Оба! Вмиг. На девочке не осталось и царапинки, – отрапортовал Димон, – прямо мистика. Малышка так и не успела увидеть ни дом, ни сад, ни свою детскую комнату. Любопытный момент. У Капитолины с Пафнутием была маленькая дачка на шести сотках и квартира. Фазенда плюс квадратные метры достались Анимаисе. И понятно почему, она же их дочь по закону. У Леоновых тоже был дом в области в хорошем месте, четырехкомнатный, полностью выплаченный кооператив. Они богаче Грековых оказались. Несмотря на то что Анимаиса пробыла в статусе дочки Леоновых считаные дни, она все равно стала наследницей. Других претендентов на имущество не было. А от родных по крови мамы с папой малышка получила двушку. Сирота – богатая невеста, у нее две загородные дачи и несколько квартир. Это и сейчас не плохо, а в советское время было просто огромное богатство. Теперь, внимание! Спустя некоторое время после смерти Игоря Лариса позвонила в полицию и сообщила, что к ним в дом рвется пьяная Анимаиса Грекова, грозит убить членов семьи. Сотрудников в отделении не хватало, поэтому по вызову опера явились часа через полтора. Хулиганка уже ушла. Вот такая история. Анимаиса жива, много лет работает массажисткой в закрытом для простых смертных фитнес-центре, там бегают по дорожкам только богатые, знаменитые, высокопоставленные, прописана она в квартире Леоновых. Где на самом деле живет? Или по месту регистрации, или еще где-то. Имеет недорогую маленькую иномарку. Замуж не выходила, детей нет.

– Аглая сказала мне при встрече, что у нее нет ни родственников, ни задушевных подруг, – вспомнила я.

– Возможно, отношения с Анимаисой по какой-то причине у Аглаи прервались, – подытожил Коробков, – надо поговорить с Грековой.

– Хорошая идея, – согласилась я.

– Я отправил к ней Веру, – отрапортовал великий маг компьютеров.

– Так, – протянула я.

– Не посоветовался с тобой, – смутился Димон, – звонил, но ты не подошла. Анимаиса же согласилась на встречу, но только сегодня. Велела приехать к ней в двадцать один ноль-ноль в одежде красного цвета.

– Оригинально, – хихикнула я, – интересно, чем вызвано такое требование? Хотя ты, конечно, ей этот вопрос не задавал.

– Она сама пояснила, – сказал Коробков. – Сегодня в указанный час Марс встает в какую-то позу относительно другой планеты. Прости, точно ее слова не помню. Красное платье…

– Все, все, спасибо, – остановила я Димона, – и отдельное мерси, что к Анимаисе поехала не я, а Вера. Мне уже один раз, когда мы занимались делом Бирюкова, чистили карму. Впечатлений хватило надолго.

– Вот ты какая, – засмеялся Димон, – не хочешь с планетой Марс подружиться.

Глава 32

Вечером, когда я уже умылась и уютно устроилась в кровати, в спальню заглянула Рина.

– Ваня звонил, он улетает в Екатеринбург.

– Знаю, – зевнула я, – муж вернется в четверг. Если, конечно, все пойдет как надо.

– Ничто никогда не идет как надо, – философски заметила Рина, – чаще всего события развиваются не так, как мы хотим. Это твое? Пакет в прихожей стоял.

– Нет, – ответила я, – наверное, он Надин.

– Сделай доброе дело, – попросила свекровь, – измерь утром ванну, надо новую занавеску купить, а я с цифрами не дружу. Только не забудь.

– Никогда! – пообещала я.

Но утром я начисто выбросила из головы просьбу свекрови, вспомнила о ней, только войдя в кабинет Димона, и воскликнула:

– Таня, ты коза!

– О чем ты? – удивился Коробков.

Я сказала:

– Все нормально. Кое-что из головы вылетело.

– Подожди, когда назад влетит, – с абсолютно серьезным лицом посоветовал Коробков. – Ты при разговоре с Ларисой спросила, где она встретилась с Сиракузовым? Получила ответ: в метро. Теперь мы знаем, что милая дама – врушка, только не ясно, зачем она лжет. Ни малейшего смысла в этом я не вижу. Ну какая разница, где она познакомилась с Владимиром? Кстати, почему ты ее об этом спросила?

– Просто для поддержания беседы, – ответила я, – в разговоре повисла пауза, я решила ее заполнить.

– Мы выяснили: они друг друга знали достаточно давно, – сказал Димон. – Вера вчера съездила к Анимаисе, и появились новые сведения. Знаешь, чем та занимается?

– Ты вчера говорил, что она массажистка в фитнес-клубе, – напомнила я.

Димон показал на стул.

– Устраивайся поудобнее, много интересного услышишь. Анимаиса работает неподалеку от непростой деревни Жуковка, которая находится на Рублево-Успенском шоссе.

– Ага, – пробормотала я, – край непуганых олигархов.

– Ну, насчет непуганых ты ошибаешься, – возразил Коробков, – там вечно кого-то арестовывают, сажают. Но я согласен, околоток не простой, отнюдь не бедный. Годовая цена в спортзале такая, что у меня уши похолодели, когда я цифру увидел, да еще не всех в члены принимают. Одной телеведущей, известной своим склочным характером, от ворот поворот дали, объяснили:

«У нас тут территория тишины и покоя, нам скандалы не нужны».

– Вона как, – усмехнулась я, – сурово.

– Фитнес работает давно, он чуть ли не первый в России открылся, – продолжал Коробков, – Анимаису туда взяли из-за внешности.

– Красавица? – предположила я.

– Наоборот, – возразил Димон, – мужеподобная баба. Сейчас она здорово растолстела, но и раньше, когда в рамках держалась, ничего привлекательного в ней не было. Аглая смахивает на мужчину, и Анимаиса ей под стать. Администрация клуба не берет в штат победительниц конкурсов «Мисс Прелесть». Кто-то из клиентов может соблазниться симпатяшкой, законная жена узнает и покажет управляющему и хозяевам спортклуба небо в алмазах. Поэтому отдел персонала устраивает кастинг под девизом «Чем страшнее, тем лучше». Анимаиса легко его прошла. Но даже при наличии страхолюдской морды без протекции близко к месту отдыха таких людей никого не подпустят. Учти, она туда попала сразу после окончания медучилища. Кто замолвил за девушку словечко, а? Твои версии?

– Любовник? – предположила я. – Не все мужчины зациклены на красоте. Может, она очень сексуальная? Умная?

– Не знаю, – хмыкнул Димон, – но походатайствовал за массажистку не мужчина. А женщина. Гадалка. И одновременно психолог. Она в этот фитнес-клуб раз в две недели приезжала, клиентам карты раскидывала. Ее местные бабы обожали, в очередь к ведунье выстраивались.

Я опешила.

– Наталья Ивановна Сиракузова?

– Твоя догадливость поразительна, – похвалил меня Коробков, – именно она. Следующий вопрос: где Анимаиса с предсказательницей познакомилась? Учти, во время окончания медучилища она была частым гостем в доме Аглаи и Николая. Жила, правда, в своей квартире, которую от покойных Леоновых по наследству получила, остальное жилье сдавала. Она долго Вере рассказывала про дом Гореловых, в котором ее детство и отрочество прошли, описывала свою комнату, игрушки, сад… И! Ей нравился Володя, сын Натальи Ивановны.

– Ага, – протянула я, – интересно.

– Даже очень, – кивнул Димон, – оказывается, Аглая перед тем, как взять Анимаису из детдома, куда ее опять отправили после смерти Леоновых…

– Слушай, – перебила я Коробкова, – а почему Аглая Борисовна не взяла девочку к себе после гибели Капитолины и Пафнутия? Отчего ее удочерили Леоновы, а не племянница Капы?

Коробков почесал бровь.

– Дай договорить.

– Извини, – смутилась я.

– На момент смерти Грековых Анимаисе было десять лет, она уже многое понимала. Покойная Капитолина приучила ее держать язык за зубами. Девочка ни с кем в интернате не откровенничала. Друзей у нее среди одногодков не было, а персонал относился к сироте настороженно. Анимаиса была молчуньей, но уши у нее большие. Она слышала, как нянечка и воспитатели шепчутся между собой, говорят, что новенькая определенно проклята, раз ее приемные родители неожиданно погибли, причем обе семьи, лучше ее в другой приют перевести, вдруг начнут в детдоме сотрудники как мухи умирать.

– Вот дуры, – не выдержала я.

– Согласен, – кивнул Димон, – но десятилетка боится самой себя, у нее появляется уверенность, что она чудовище. После внезапной смерти Леоновых в приюте появляется Аглая Борисовна. Анимаиса ее прекрасно знает, они с мамой часто ездили в гости к Гореловой, девочку там хорошо принимали. Дядя Коля всегда ласково встречал приемную дочь Капитолины, обнимал ее, целовал, как родную, дарил игрушки, одежду. Аглая вела себя сдержанно, но угощала малышку конфетами. Вот с Ларисой отношения не складывались. Капитолина очень хотела, чтобы девочки подружились. Анимаисе нравилась Лара, а та в присутствии взрослых улыбалась гостье, безропотно давала ей своих кукол, велосипед… Но стоило детям остаться вдвоем, как Лариса вмиг менялась, принималась щипать Анимаису, толкала ее так сильно, что девочка падала. А еще дочь Аглаи шипела:

– Ты тут никто. Не родная. Тетя Капа не настоящая мама тебе. Не имеешь права в нашем доме жить. Фу, какая ты страшная. А если пожалуешься на меня, утоплю! В ванне.

Лара была младше Анимаисы, но последняя ее боялась до одури. Гостья в страхе убегала из детской в гостиную, а там разговаривали Аглая и Капитолина. Хозяйка спрашивала у девочки:

– Милая, чего ты хочешь?

– С вами посидеть, – честно отвечала та.

– Иди к Ларисе, поиграй, – говорила мать.

И что было делать? Приходилось возвращаться к противной Ларе. А та день ото дня становилась только злее.

Один раз Лариса укусила Анимаису за плечо, да так сильно, что та зарыдала. На звук плача прибежала Аглая, стала расспрашивть девочек. Лара соврала матери:

– Она упала. Ушиблась.

Аглая же увидела на кофточке Анимаисы кровь, всполошилась, вызвала врача, тот сразу обнаружил следы зубов. Взрослые устроили детям допрос, правда о поведении Ларисы выползла на свет. Аглая схватила ремень и выдрала свое чадо. После сурового наказания Лара стала вести себя с Анимаисой приветливо, извинилась перед ней. Но когда Леоновы погибли, так и не успев привезти девочку к себе домой, и Анимаиса оказалась в приюте, она подумала: «Тетя Аглая меня никогда не возьмет. Она же меня не приютила после смерти мамы Капы!»

То-то она удивилась, когда увидела в окно игровой комнаты, как директриса и Аглая идут к беседке.

Стояло теплое лето, в саду интерната все цвело, Анимаиса очень хотела послушать, о чем будут говорить женщины. Она понимала: основная тема беседы – она, сирота, дочь Капы и Пафнутия. Девочка тайком вышла во двор и спряталась в кустах за беседкой, голоса женщин прекрасно долетали до нее.

– Вы хотели поговорить в таком месте, где нет любопытных ушей. Слушаю вас, – сказала директриса.

– Муж велел взять Анимаису в нашу семью, – сказала Аглая. – Признаюсь: мне этого не очень хочется, но деваться некуда.

– Девочка хорошая, просто ей не везет.

– У меня нет ни малейшего желания погибнуть в расцвете лет. Я слышала, что она проклята.

– Господи! Вот уж от вас не ожидала. Неужели вы верите в эти глупости?!

– У меня есть знакомая, она составила гороскоп ребенка, – чуть повысила голос Аглая, – и ей еще надо поговорить с Анимаисой.

– Зачем?

– Для создания правильного психоэмоционального портрета.

– Ваша знакомая – психолог?

– Да. Еще астролог и предсказательница будущего.

– А-а-а-а! Я не имею права пускать в интернат посторонних.

– Они могут поговорить во дворе.

– Нет!

– Без рекомендаций психолога я не возьму Анимаису, из-за вашего решения она останется в детдоме. И ее точно никто не удочерит, репутация ангела смерти отпугнет любого.

– Ладно, – после паузы согласилась директриса.

Глава 33

На следующий день девочка познакомилась с Натальей Ивановной Сиракузовой. Та разговаривала ласково, задавала простые вопросы.

Через три дня сиротку увезли за город. За рулем машины сидел дядя Коля, тетя Аглая разместилась сзади. Ехали недолго, вкатились в какой-то двор, там их уже ждала Наталья Ивановна. Она отвела девочку в баню, пропарила там, побила вениками, потом посадила голую на стул и отстригла ей косу. Волосы ребенка гадалка бросила в печь, долго лила на голову девочке какую-то вонючую жидкость. Затем велела выпить чаю. Анимаиса покорно выполнила приказ и сразу заснула. Когда ее глаза снова открылись, она лежала на заднем сиденье роскошной машины дяди Коли. Он за рулем, тетя Аги сидела рядом с мужем, они вели тихий разговор.

– Довольна? – язвительно спросил Николай. – Сняла порчу с малышки?

– Да, – коротко ответила Аглая.

– Идиотизм!

– Нет.

– Порчи не существует.

– Ошибаешься. Из-за этой девчонки погибли Капитолина, Пафнутий, ее родные родители и еще одна пара. Зря ты решил взять это исчадие ада в наш дом.

– Я никогда с тобой не спорю.

– И правильно.

– Но оставить сироту в детдоме нельзя.

– Почему?

– Что люди скажут? И ребенка жалко. Небось Капитолина на том свете все глаза выплакала.

– Плевать мне на всех! – зашипела Аглая. – Я выполнила твою просьбу, теперь ты мою должен исполнить.

– Похоже, Наталья Ивановна и впрямь ведьма, она тебя околдовала.

– Не неси чушь. Просто я хочу сделать ей бесплатную квартиру. От тебя чепуха требуется – шепнуть Георгию, чтобы он помог. Во всех операциях.

– Вернемся к этому разговору позднее, – отрезал Николай, – не сейчас! Да и сын ее еще учится на медбрата. Не прокатит ваш план. Надо подождать.

– Ему до окончания училища осталось всего ничего, меньше года, – пробормотала Аглая, – но ты прав. Надо отложить все до его восемнадцатилетия. Иначе мой план не прокатит…

Димон посмотрел на меня.

– Ну как?

– Вот кто помогал Сиракузовой провернуть аферу с квартирами и всем остальным, – догадалась я, – Аглая Борисовна. Однако у нее богатая фантазия.

Коробков цокнул языком.

– Похоже, что многоходовую аферу придумала мать Ларисы, но твердой уверенности в этом нет. Нам не важно, кто разработал способ обмана государства. Другое интересно. По словам Анимаисы, Наталья Ивановна часто приезжала в гости к Аглае, причем всегда в отсутствие Николая, тот пропадал в своем офисе, двигал бизнес. Иногда Сиракузова привозила своего сына. Володя очень нравился Анимаисе – тихий молчаливый юноша. Лариса называла его «Дурачок с гармошкой». У паренька была губная гармоника, он учился на ней играть, извлекал из инструмента душераздирающие звуки. От девочек Вова предпочитал держаться подальше. Он любил читать, мог сидеть в саду целый день над очередной книгой. Лариса не обращала на Володю внимания. Анимаиса пыталась с ним подружиться, она была старше Лары и младше Сиракузова, но он ею не интересовался.

У Натальи Ивановны и Аглаи Борисовны были схожие характеры. Обе руководили своими детьми, обе мигом начинали орать, если что-то шло не так, как они хотели, обе могли надавать детям пощечин, наказать их. Странное дело, но к Анимаисе Аглая не привязывалась, зато Ларисе доставалось по полной программе. Приемная девочка не любила родную дочь Гореловых, но всякий раз, когда тетя Аглая принималась визжать, Анимаиса жалела Лару. А та только с младшими вела себя по-хамски, матери дочь боялась до потери пульса.

Как-то после очередного скандала Анимаиса вышла в сад и услышала тихий голос:

– Ненавижу! Пусть она сдохнет! Сдохнет! Сдохнет!

Звук доносился из-за пышных кустов жимолости. Садовник их подстригал, чтобы растения не тянулись ввысь, а раздались вширь, и достиг желаемого. Анимаиса подошла к кустам, осторожно отодвинула ветки и увидела Ларису. Та сидела на земле, била по ней кулаком и твердила:

– Пусть она сдохнет! Сдохнет!

Сирота часто недоумевала: почему тетя Аглая, которая может рассвирепеть, если Лара кашлянет, чихнет, не туда посмотрит, не так сядет, не докапывается до нее, Анимаисы? Ответ она узнала, когда ей исполнилось восемнадцать. В день ее совершеннолетия мать Ларисы протянула Анимаисе связку ключей:

– Все. Можешь уезжать в любую из своих квартир. Не задерживаю тебя. Все апартаменты твои. Но на мое имущество не рассчитывай. Я тебя официально не удочеряла, оформила временную опеку, сегодня ей конец. Ты не имеешь права ни на что в моем доме. Николай Сергеевич к тебе очень хорошо относится. Ему не надо сообщать о нашей беседе. Сматывайся из нашего дома с улыбкой, скажи дяде Коле: «Я стала взрослой, хочу жить одна». Из-за мужа я тебя, чужую девчонку, терпела. Жаловаться на меня ты права не имеешь. Поили тебя, кормили, одевали, учили. Наталья Ивановна говорит, что тебе лучше работать руками. Иди, как Володя, учиться массажу. Двери дома для тебя я не закрываю. Приезжай в выходные. Я счастья при виде тебя не испытаю. Но Николай Сергеевич будет рад. А вот и он.