Шоколадное пугало
Аглая Борисовна нахмурилась:
– Я к Наталье прекрасно относилась, не возражала, когда она с сыном приезжала. Знала о ее проблемах. Один раз предложила ей: давайте дам вам в долг, вы в кооператив вступите, потихоньку потом мне деньги отдадите.
Сиракузова ответила:
– Огромное спасибо. Давайте у карт спросим.
Посмотрела на расклад и пояснила:
– Много сложностей нас ожидает. Первая: наша нора хоть и неудобная для жизни, но метраж большой. На очередь нас не поставят. Если я возьму у вас деньги, отдать не смогу. Мне болезнь в дальнейшей жизни выпадает. Делать нечего, придется жить нам в узких пеналах.
Через неделю она мне позвонила и спросила:
– Если я объясню, как смогу получить от государства бесплатно еще одно жилье, поможете? Деньги не нужны, только связи.
Аглая замолчала.
– Наталья Ивановна придумала оригинальное решение проблемы? – восхитился Димон.
– Думаю, ей его кто-то подсказал, – ответила Аглая, – клиентов у Сиракузовой толпа была, нашелся среди них ушлый человек. Коля подключил свои связи, организовал процесс. Я его упрашивала несколько лет, муж далеко не сразу согласился. В результате все как по маслу прошло. Если вы все это зачем-то раскопали, то знаете, как мы поступили. У Наташи была замечательная мачеха Анна Савина. Хотя язык не поворачивается ее мачехой назвать. Она падчерицу обожала, все ради нее была сделать готова. Еще у нее была сводная сестра Анастасия, намного младше гадалки. Анна сразу согласилась на фиктивный обмен, обрадовалась:
«Хочу Натулечке помочь, у них с мужем не комнаты, а щели. Кажется, что в квартире одни коридоры, только некоторые из них с диванами».
Настю Лейкину в Москву мы привезли. Володя сначала заартачился: «Не хочу жениться!» Муж с ним беседу провел, объяснил: брака как такового не будет, Лейкина поселится отдельно, просто штамп им в паспорта поставят. Все ради большой квартиры, которая ему же и достанется. Насте Коля потом дал денег на малогабаритную однушку и на небольшой бизнес. Но она быстро жилье продала, магазин свой утопила, пить начала и куда-то пропала.
– Понятно, – пробормотала я, – значит, Володя и Лариса любили друг друга с детства. Анимаиса рассказала нам, что ей очень нравился Сиракузов. Но он на нее внимания не обращал. Что неудивительно, Владимир был юношей, Анимаиса малышкой.
– Анимаиса! – поморщилась Аглая. – Ну она и фрукт! У моего отца была сестра Капитолина, бездетная. Когда она решила ребенка из интерната взять, я Наташу попросила будущее семьи посмотреть. Сиракузова изучила девочку и очень деликатно объяснила: не надо ее в дом брать, от этого ребенка добра не жди, она проклята. Лучше взять другую крошку. Я Капе осторожно намекнула: найди другую девочку. Та уперлась: нет, мне эта нравится. Ну вы знаете, что из этого получилось. Мне пришлось в конце концов Анимаису в свою семью взять. Намучилась я с ней! Ходит тихо, глазки в пол, ушки на макушке. Всем своим видом демонстрирует: я смиренная сиротка. На Ларису постоянно ябедничала, но по-хитрому. «Тетя Аги, дайте, пожалуйста, Ларочке аспирин». – «Зачем? Она здорова» – «Ей дядя Игорь мороженое купил! Самую большую порцию, она на улице пломбир съела! Вдруг заболеет? Я волнуюсь за нее. Ой, получается, я выдала Ларочку и дядю Гарика? Ой! Не хотела! Ох, я просто испугалась за ее здоровье!»
– Отвратительная девчонка! – воскликнула Лариса. – С малых лет была интриганкой! О том, что ей тоже два рожка вафельных достались, промолчит, а обо мне обязательно «позаботится».
– Вы ее поэтому выгнали в день восемнадцатилетия? – бесцеремонно спросил Федор.
Глаза Аглаи потемнели.
– Выгнали? Это Анимаиса вам напела?
– Она мне безудержно завидовала! – воскликнула Лара, – хотела получить то, что родители мне покупали.
– С деньгами у нас проблем тогда уже не было, – подхватила Аглая, – мы одинаковые платья покупали девочкам.
– Так и ходили мы, как клоны, – сердито сказала Лара. – Хорошо, в институт она за мной не поперлась. Ее в медучилище пристроили.
– Почему вы взяли академический отпуск? – спросила я.
Лариса вздохнула.
– Просто поняла, что вуз, куда родители меня пристроили, никакого образования не дает. Конечно, я сама виновата, в школе плохо училась, в МГУ такую не возьмут, там требования высокие. Но работу хотелось получить интересную, а для этого нужны знания. Я решила заниматься журналистикой. Вот и поехала в Гольяновск к подруге мамы, она владелица газеты.
– Одного не пойму, – остановила дочь Аглая, – какое отношение наши семейные дела имеют к тому, что Володя с ума сошел и к вам приехал с просьбой дьявола найти?
Михаил Юрьевич кашлянул.
– Владимир Петрович обратился в бригаду по другому поводу. Он давно понял, что в юности на фоне температуры он просто бредил. Тогда сатана ему, юноше, который вырос, прямо скажем, не в самой обычной семье, почудился. Живи мальчик в среде фанатов Дракулы, он мог бы с графом-вампиром во время жара встретиться. Ну и афера матери с квартирой, женитьба на Лейкиной не добавили Володе положительных эмоций, он стал нервным.
– Настя, старая дура, к нему приставала, – вдруг рассмеялась Лариса.
– Дорогая, не неси ерунду, – велела Аглая.
– Он мне рассказал, – зачастила дочь. – После регистрации брака молодые приехали к Сиракузову. Володя Анастасии сказал: «Я пошел спать, а ты езжай на квартиру, которую тебе сняли. Зачем вообще за мной увязалась?» Она заныла:
– Уже поздно, я устала, можно лягу в другой комнате?
Вова разрешил. Ночью его разбудил чей-то шепот. Он глаза открыл, а Лейкина рядом, целует его.
– Милый, я давно без мужика, очень тебя хочу!
Он с ней чуть не подрался, еле из койки ее выпихнул, в санузле заперся, на унитазе сидел, не выходил. Настя в дверь колотила, потом поняла: облом. И рано утром смылась.
– Я не знала! – ахнула Аглая.
– Володя никому этого не рассказывал, – пояснила Лариса, – только мне, когда…
Она замолчала.
Ершов внимательно на нее посмотрел.
– Когда?
Лариса молчала.
– В какой момент ваш муж рассказал историю, о которой большинство парней промолчало бы? – не отставал психолог. – Мужчины, как правило, любят говорить только о своих сексуальных подвигах. И многие, кстати, не откажутся переспать с той, кто сама пристает. Пусть Анастасия не молода, не хороша собой, но…
– Свет не обязательно зажигать, – влез со своим замечанием Федор, – ночью все кошки черные, а бабушка с опытом подчас предпочтительнее молодой. Она не от тебя всего требует, сама старается угодить, ну прямо как в последний раз в жизни выступает!
Я пнула Миркина под столом носком туфли.
Лариса упорно молчала. Михаил Федорович продолжил:
– Думаю, сия беседа произошла, когда вы ненадолго уехали в свадебное путешествие и остались одни в номере отеля. Может, Сиракузов к вам приставать стал. А вы ему напомнили, что брак ваш фиктивный, он заключен для того, чтобы люди не судачили, будто дочь Горелова больна или лесбиянка. У вас был договор, Владимир получил за женитьбу собственный бизнес. Но вы ему не принадлежали, вы другого мужчину без памяти любили. Так сильно, что для того, чтобы никто не узнал о вашей связи, согласилась на замужество с Сиракузовым. Если он еще раз попытается к вам грязные лапы протянуть, вы пожалуетесь своему настоящему Ромео. И конец котенку!
В комнате стало тихо, пауза затянулась, потом Аглая возмутилась:
– Ну и дрянь некоторым в голову приходит! Дочь обожает Володю. Он ее первый и единственный мужчина. Я воспитала девочку в строгости. Она девственность потеряла после свадьбы в первую брачную ночь. А массажными салонами зять владел до того, как у них с Ларой чувство друг к другу возникло.
– Если Лариса надела фату, являясь невинной девушкой, то зачем ей спираль от беременности? – поинтересовалась я. – Она ее поставила до бракосочетания и с тех пор регулярно меняла.
Аглая приоткрыла рот, по щекам ее дочери поползли красные пятна, она прошипела:
– Влезли в мои медицинские документы? По какому праву?
– Искали ответы на многочисленные вопросы, – призналась я. – Почему вы, Лариса, вдруг бросили учебу? По какой причине решили перебраться в Гольяновск? С каким мужчиной на самом деле живете вы? Почему, когда Игорь внезапно умер, в дом Гореловых не приехали ни «Скорая», ни полиция? В случае смерти еще не пожилого мужчины, никогда не жаловавшегося на проблемы с сердцем, врачи обязаны оповестить служителей закона.
Глава 38
– Конечно, мы всем позвонили! – соврала Аглая.
– Нет, – отрезал Коробков, – есть архив, где содержатся сведения обо всех вызовах. Из вашего дома никто не звонил.
– Это не все вопросы, – сказала я, – людям кажется, что они надежно спрятали концы в воду, но след всегда остается. Да, первый массажный салон Владимир открыл до свадьбы. Вопрос: где он, бедный в прямом смысле слова парень, взял деньги? Что-то продал? Сумма, которую Сиракузов вложил в дело, для обычного человека была гигантской. Да, многие начинали бизнес, выставив на торги свою квартиру, дачу… Но это не про Владимира. У него все осталось на месте. Лариса мне сообщала великую тайну про «потерянное» колье. Якобы она украшение продала, и на выручку любимый Володя открыл салон. Влюбленная девушка сделала это ради того, чтобы отец дал добро на свадьбу. Бесштанный жених Горелова не устраивал, а мелкий бизнесмен вполне подойдет.
Лариса нахмурилась:
– Я с вами откровенничала, некрасиво чужие тайны прилюдно обсуждать.
Димон улыбнулся:
– Лариса Николаевна, вы сочинили про ожерелье красивую историю. В реальности все было иначе. Ваш жених заключил договор об оказании медицинских услуг с фирмой «МонтоксМаркт». Он подрядился делать массаж сотрудникам. Ему выплатили разом всю сумму. Владимир честно заплатил немалый налог и открыл первый салон. Юридически придраться было не к чему. Все честь по чести. Но вообще-то странно. Сиракузову за массаж выдали авансом уйму денег. Я выяснил, что такое «МонтоксМаркт». Фирма ранее входила в холдинг… Николая Горелова, она занималась оказанием юридических услуг, потом закрылась. Во время подписания договора с Сиракузовым контора существовала только на бумаге. Фактически не работала. Платеж Владимиру был первым и последним в том году. Спустя шесть месяцев после отправки транша Сиракузову предприятие ликвидировалось. Думаю, деньги на бизнес жениху Ларисы дал будущий тесть. Возможно, она потеряла колье. Возможно, продала его. Но это уже другая история. Далее. Вы мне говорили, что в вашем доме нет ковров. Так?
Лариса вскинула брови.
– И что? У мамы аллергия на пыль.
– Когда Лариса показывала мне Королевство Шоколадного Пугала, она обронила фразу: «Только в этом помещении у нас толстые ковры. Мамочка не переносит пыли. Но она боится, что какая-нибудь кукла упадет, разобьется…» – напомнила я.
– И что? – теперь уже гневно вопросила Лариса.
– Есть интересная статейка в прессе про то, как Николай Горелов стирал сам в реке ковер и на олигарха пожаловались местные рыбаки. Очень мужики разозлились, что богач их рыбу распугал, – объяснил Димон.
– Вранье! – разозлилась Аглая. – Еще скажите, что его арестовали и менты папарацци сведения продали.
– Да нет, – возразил Коробков, – документов о приводе не найдено. Но наш сотрудник Миркин не поленился поехать в деревню, рядом с которой ваш особняк находится. Живы-здоровы люди, которые Николая скрутили и потащили в местное отделение. Мокрый ковер они бросили на берегу, и он куда-то делся. Но в селе ничего не скроешь, Федору шепнули: шикарный половик уволокла к себе Катя Глазова, он у нее до сих пор избу украшает. Екатерина и сейчас в своем доме живет. Она Федору рассказала, что пошла купаться после первой дойки коровы около шести утра, нашла чудо-ковер, мокрый, но очень дорогой, жаль, что с большим бордовым пятном. Глазова решила, что он из коттеджа олигарха, гости пролили красное вино, а хозяева просто выкинули испорченный коврик. Чего им с их миллиардами? Враз новый купят вместе с магазином в придачу. Забрала Катя находку себе, с трудом, но привела ее в порядок, до сих пор радуется, на красоту глядючи. Потом рыбаки всем рассказали, что Горелова в околоток отвели. С ментами можно договориться привод не оформлять. А как сельских заткнуть? Олигарх понятия не имел, что народ языками чешет. Каким образом до прессы история дошла? Не знаю. Может, кто-то из корреспондентов в деревне жил? Избу снимал? Но не это интересно. Есть другой занимательный вопрос: почему Николай решил ковер в реке стирать? Он определенно лежал в Королевстве Шоколадного Пугала. Более нигде паласов в доме нет. Кто там вино пил? Или не вино пролилось? Почему Аглая Борисовна ранее делала монстров, а после смерти Игоря стала ваять милых куколок? По какой причине Лариса и Володя живут вместе с женщиной, которая, мягко говоря, не отличается кротким нравом? Почему договор с дьяволом написан на чистой пергаментной странице, которую кто-то выдрал из старинной книги? Она принадлежала отцу Владимира, а теперь находится в библиотеке вашего мужа. После свадьбы Сиракузов привез все свои книги в дом жены.
Коробков встал, открыл сейф и вынул оттуда пакет.
– Мы изъяли один том.
– Что? – подпрыгнула Аглая. – Кто разрешил? И как вы прошли в особняк? Все. Хватит. Мы уходим. Лариса, вперед!
Дочь молча смотрела на мать.
– Вставай, – скомандовала Аглая, – шагай! Они не имеют никакого права нас задерживать. Прощайте, господа!
Обе женщины направились к двери. Аглая Борисовна первой переступила через порог. Лариса замешкалась на мгновение, потом обернулась. В ее глазах метались страх, тоска и усталость.
– Вам надо только позвонить нам, – тихо сказала я.
Лариса молча исчезла в коридоре.
– И что теперь? – буркнул Коробков.
– Она непременно позвонит, – ответила я, – думаю, что уже завтра.
Глава 39
На следующий день мы приехали в дом Аглаи Борисовны и Ларисы.
Когда Горелова узнала, какие гости к ней заявились, она вмиг велела:
– Уходите! Я вас не приглашала!
Лариса, которая стояла у окна, повернулась к матери.
– Нет. Пусть останутся. Это я им позвонила.
– Зачем? – возмутилась Аглая. – С ума сошла?
– У нас остались вопросы, – спокойно пояснила я, – ваша дочь любезно согласилась на них ответить.
Честно говоря, я ожидала, что вдова закричит на меня что есть сил. Но она почему-то молча села в кресло.
Коробков вынул из портфеля коричневый бумажный пакет и похлопал по нему рукой.
– Начнем с того момента, где остановились вчера. Здесь книга из библиотеки Сиракузова. Вчера вами были заданы вопросы: кто разрешил ее взять, как наш человек проник в особняк. Ну это уже не интересно. Главное, письмо дьяволу написано на листе из тома, который тут лежит. Вывод: послание состряпал кто-то из домочадцев. И опять вопрос! Аглая Борисовна, дама не самого юного возраста, ни разу после кончины брата не обратилась к врачам, отчего она перестала следить за здоровьем? И почему Лариса не сидит в клинике у постели мужа? Она ни разу не приехала к супругу. И вот вам самый лакомый кусочек. Екатерина, та, что утащила ковер, хорошо его помыла, сверху ворс чистый. Но когда наш эксперт полез специальным прибором внутрь, там осталось немного красной субстанции. Провести анализ не составило труда…
Лариса прижала руки к груди.
– Хватит! Это я!
Аглая схватила дочь за плечо.
– Лара! Уймись. Молчи. Они врут. Книгу не могли изъять. Крови на ковре нет. А если и есть, то она уже непригодна для исследования. Нас берут на испуг!
– Кто вам сказал про кровь? – встрепенулась я. – Вчера речь шла о вине.
Дочь вывернулась из рук матери.
– Пусть так! Пусть они соврали! В лабораторию ничего не отнесут. Но они все знают. Играют с нами сейчас, как кот с мышью. Хватит, я больше не могу. Устала. Я убийца! Только я! Одна я! Остальные меня спасали. Владимир мне не муж. Он был для прикрытия. Вот!
Лариса посмотрела на мать.
– Ты можешь уйти в свою комнату. Я останусь. Прости, я очень люблю тебя, но жить так более не могу.
Аглая Борисовна прикрыла глаза рукой.
– «Но если в ваших обвиненьях есть и правда, то к слабостям ее не будьте вы строги»[5].
Лариса вскинула подбородок и начала рассказ.
Аглая Борисовна отличалась на редкость стервозным характером. Сколько Лариса себя помнит, столько в их доме стоял крик. Орала всегда Аглая. Лариса с малого возраста усвоила: если возразить маме или ослушаться ее, случится взрыв похуже атомного. И дело не ограничится руганью, мать может надавать ей затрещин. Госпожа Горелова никогда не отличалась стройностью, она была крепкая, ширококостная, с тяжелой рукой. Когда маленькая Лара получала смачный подзатыльник или затрещину, у нее потом долго гудела и кружилась голова, начиналась тошнота. Девочка приходила в ужас от воплей родительницы. Чтобы не слышать ее истерического визга, малышка никогда не вступала с ней в дискуссию.
Аглая в разговоре со всеми членами семьи употребляла только глаголы в повелительном наклонении: «принеси, замолчи, сделай, убери, прекрати…» Слов «пожалуйста», «спасибо» она никогда не произносила. Маленькую Лару мать не хвалила, не обнимала, не целовала. «Уйди», «Не мешай», «Не лезь» – самые частые фразы, которые дочь слышала в детстве от матушки. Отец молчал. Если жена начинала кружить на метле и пикировать на голову мужа, тот никогда не огрызался, в самый разгар побоища мог сказать: «Мамочка, у тебя в ушках старые сережки. Поехали купим новые!» Аглая переставала орать и бежала одеваться. Лет в двенадцать после очередной взбучки от матери Лариса пришла к отцу в кабинет и заплакала:
– Почему ты все маме позволяешь? Угодить ей невозможно. Сижу на стуле – плохо. Стою – отвратительно. Лежу – я лентяйка. Жаль, я не умею в воздухе висеть, но и это ей не по вкусу придется.
– Она твоя мать, – сказал отец, – родителей не выбирают, их просто надо любить.
– Детей тоже надо любить, – возразила девочка, – а вы меня терпеть не можете. Мать орет, а ты ей за скандалы подарки даришь. Тебе фиолетово, что меня бьют.
– Я тебе тоже презенты приношу, – напомнил Николай, – вся комната в игрушках, в шкафу одежда красивая.
Лариса рассмеялась:
– Да только я могу надеть лишь то, что мать позволит, а играть надо в то, что она разрешит. Маман меня полностью контролирует, а ты своего ребенка не защищаешь, потому что трус, опасаешься взбучку получить.
Николай показал на кресло.
– Сядь. Когда мы с твоей мамой стали встречаться, я был мастером цеха, где производили эксклюзивные торты. Делал фигуры из шоколада, о большем не мечтал. А у Аглаи было не женское, а мужское честолюбие, желание разбогатеть, добиться успеха. Она меня заставила в самом начале перестройки открыть кафе-кондитерскую. Я заартачился, денег нет, где их взять? Аглая ответила: «Продаем квартиру, снимаем однушку». Вот с этого весь мой бизнес и начался. Я благодарен жене, хотя признаю, часто она бывает невыносимой. Но Аглая твоя мать. И этим все сказано.
Лариса поняла, что отец не примет ее сторону, и более к нему с разговорами не подходила. Поддержку она нашла там, где совсем не ожидала.
К Аглае иногда приезжал ее брат Игорь. Сестра тут же налетала на близнеца с гневными упреками. Темы для скандалов были стандартными. Аглая требовала от брата переехать в Москву, жить вместе с Гореловыми, работать в столичном театре.
– Гниешь в провинции, – орала она, – слизень, лентяй! Играешь в убогой дыре! Гамлет на задворках. Одет, как урод! И живешь в деревне!
Неконфликтный Игорь молча слушал ее вопли. Его смирение только сильнее заводило Аглаю, чтобы дать выход гневу, она накидывалась на других членов семьи. Но супруга часто не оказывалась дома, поэтому весь удар обрушивался на Ларису. Та начинала тихо плакать, дрожать, один раз ее стошнило прямо в комнате.
И вот тогда Игорь вскочил и гневно закричал:
– А ну заткнись! Не трогай девочку!
Дальше пошли непечатные выражения. Поведение брата было таким неожиданным, что Аглая замерла с открытым ртом. Он схватил племянницу за руку и повел к двери. Игорь, у которого не было своих детей, не знал, чем интересуются подростки. Он поехал с племянницей в парк, купил ей мороженое, предложил покататься на карусели. Лара посмотрела на лошадок-слонов, на которых сидели детсадовцы, и расхохоталась.
– Подо мной конь развалится. Лучше пойдем на американские горки. Дядя, мне семнадцать лет исполнится через месяц.
– Правда, – ахнул Игорь, – вот время бежит.
С того дня Игорь и Лариса стали дружить. Девочка врала матери, что готовится к урокам в библиотеке, а сама ехала в Гольяновск. Дома никто о ее визитах не знал, Игорь встречал ее на вокзале и вез куда-нибудь гулять. У племянницы и дяди сложились доверительные отношения, они оба чувствовали себя никому не нужными. Игорь, которого Сазонова женила на себе обманом, не пытался избавиться от супруги лишь по одной причине: благодаря присутствию в его жизни Юлии местные фанатки перестали вешаться на него. А в обоих театрах, где он успешно работал, прекратили шептаться о том, что «наш синтетический гений великолепно исполняет женские роли, потому что сам гей. Обратите внимание, он ни с кем интрижку ни разу не завел».
Через год первого августа, это число Лариса запомнила на всю жизнь, у Аглаи Борисовны случился приступ желчекаменной болезни, ее спешно госпитализировали. Врачи заговорили об операции. Николай не хотел отдавать жену в руки российских врачей, он улетел с ней в Германию. Лариса осталась в Москве, потому что второго числа ей предстояло писать сочинение.
После экзамена Лара позвонила Игорю и сообщила:
– Тема легкая, я получу хорошую отметку. Приезжай скорей, погуляем по Москве. Я одна дома. Папа отпустил прислугу на неделю в отпуск, осталась только охрана, но она сидит в своем домике, в особняк не сунется. Посидим, поболтаем!
Игорь прикатил в кратчайший срок. Дядя с племянницей погуляли по округе, вышли на шоссе, увидели придорожную гостиницу, пошли в тамошний ресторан, выпили вина за удачно написанное сочинение, долго болтали и…
Утром они проснулись в номере в одной постели. Если вы думаете, что Игорь пришел в ужас от того, что вступил в интимную связь с юной племянницей, а Лариса решила покончить жизнь самоубийством после ночи с братом матери, то ошибаетесь.
Любовники обнялись, Игорь сказал Ларе, что она самая прекрасная девушка на свете, а она призналась, как давно и страстно его любит.
Игорь пообещал в ближайшее время оформить развод. Но и он, и Лариса прекрасно понимали, что, живя в Москве и вообще в России, они никогда не поженятся. Наверное, не стоит объяснять почему. Хоть на секунду представьте себе реакцию Аглаи на сообщение о свадьбе. Пара обсудила планы на будущее и решила: когда Ларисе исполнится двадцать пять, они улетят на постоянное жительство в другую страну и там поженятся. Почему надо так долго ждать? Потому что за связь с несовершеннолетней в России предусмотрено уголовное наказание? Но восемнадцать Ларе уже исполнилось! Дело в том, что Николай положил на имя дочери в зарубежный банк большую сумму денег. На нее набежали немалые проценты. Когда Ларе исполнилось шестнадцать лет, отец показал ей финансовые документы и объяснил:
– Справишь четверть века, станешь богатой, сможешь уехать в любую страну мира и жить там припеваючи. Вклад оформлен на двадцать пять лет под рекордно большие проценты. Их уже много набежало. Будешь вести жизнь рантье. Но матери об этом рассказывать не надо. Просто потерпи несколько лет и обретешь свободу. Завидую тебе, у меня в этом возрасте только драные носки имелись.
Справив девятнадцатилетие, Лариса поняла, что мать довела мужа почти до ручки. У отца, похоже, иссякли его любовь и благодарность к жене, а терпение дало трещину. Она оказалась права. Николай стал огрызаться, говорил Аглае не очень приятные слова.
Чтобы родители ничего не заподозрили, Лариса и Игорь встречались тайком в Москве. Артист снял маленькую квартиру на окраине столицы. Он перестал отказываться от предложений проводить разные мероприятия, не гнушался работать на свадьбах, днях рождения. Гонорары он копил, потом покупал Ларочке драгоценности. Она пошла в какую-то клинику, не туда, где наблюдалась вся семья, и поставила спираль. Ромео и Джульетта жили надеждой на будущее счастье. Ночами они разговаривали по скайпу, у них не было тайн друг от друга. Лариса рассказывала, что дома обстановка становится все невыносимее, Аглая окончательно озверела, отец кричит на нее, скандалы гремят постоянно, одна ссора плавно перетекает в другую. В пылу выяснения отношений родители говорят то, что нельзя никому слышать. Лара вскоре поняла, почему отец не ушел от жены даже тогда, когда она превратилась в сумасшедшую фурию. У Аглаи были какие-то документы, они могли скомпрометировать мужа. Ранее она о них помалкивала, но однажды в пылу скандала завопила: