Хеппи-энд для Дездемоны

– Нам обязательно становиться врагами? – тихо спросил бывший муж.

– Разбежавшиеся супруги редко мирно пьют чай на общей кухне, – не удержалась я.

– Ты все еще обижаешься на меня? Могу в сто первый раз повторить: я свалял дурака. Кстати, твоя последняя книга просто замечательная, – начал откровенно вилять хвостом Куприн.

– Слово «последняя», примененное к произведению писателя, всегда его раздражает. И с какой поры ты увлекся детективами? – съязвила я. – Да еще не крутыми мужскими историями, а глупыми бабскими поделками?

– Я сказал Селиванову, что все просьбы Вилки следует выполнять на раз-два, – отчеканил Олег, – что, обижая тебя, он оскорбляет меня.

Ну надо же! Оказывается, развод способен изменить мужчину в лучшую сторону.

– Так что с Ярцевым? – поторопил меня Куприн.

– Ты можешь с ним побеседовать? – сдалась я. В конце концов, вовсе не стыдно принять помощь от бывшего мужа.

– Легко, – заверил Олег.

– Спроси его: где Ларсик?

– Это кто?

– Василий в курсе.

– Ну… ладно, – согласился Куприн, и я снова удивилась его поведению.

Произойди подобный разговор год назад, муж бы так легко не сдался, устроил бы мне допрос с применением пыток и выжал из меня всю информацию.

– Позвоню, когда выясню, – добавил Олег.

– Буду очень благодарна.

– Право, не стоит.

– Нет, нет, ты потратишь свое время.

– Ничего страшного, я абсолютно свободен.

– До свиданья, еще раз огромное спасибо.

– Непременно звякну в ближайшие часы, нет необходимости меня благодарить, женщине следует помогать.

Я сунула мобильный в карман. Черт возьми, мы с Олегом сейчас разыграли сцену, сильно смахивающую на ту, которую Варвара Михайловна репетировала с Костей и Машей. Литераторша бы одобрила бывших супругов – вежливые, ласковые, точь-в-точь медовые пряники с начинкой из сгущенки, покрытые толстым-толстым слоем шоколада с сахарной глазурью! Вы способны слопать медовый пряник с начинкой из сгущенки, да еще покрытый толстым слоем шоколада с глазурью? Я нет. Меня уже от одного названия тошнит. «Не следовало обращаться к Олегу, – начала я себя корить. – Вилка, ты кретинка!»

Внезапно с черной лестницы послышался сдавленный кашель. Я толкнула дверь и увидела ту самую брюнеточку, которая шептала «дура» и прочее во время урока литературы. Сейчас девушка снова собрала волосы, в правой руке она держала зажженную сигарету.

– Курить нехорошо, – сказала я.

– Да пошла ты, – еле слышно ответила школьница и шмыгнула носом.

Я оглядела тоненькую фигурку. Похоже, девица сильно нервничает, вон как у нее трясутся руки. И вроде она недавно плакала: нос красный, глаза опухли.

– Зажигалка есть? – спросила я.

– А те зачем? – агрессивно поинтересовалась девушка.

– Да вот, прикурить хочу!

– Значит, мне вредно, а тебе можно?

– Ага, – весело ответила я. – Таковы взрослые! Внушают младшему поколению некие правила, а сами их никогда не соблюдают. Дедовщина еще похуже, чем в армии. Но ты не расстраивайся, лет через двадцать сама такой станешь. Кстати, в школе лучше не дергать учителей за усы. Изображай паиньку, кивай преподам, улыбайся и сиди смирно. Тогда никаких проблем не будет.

– Не хочу их слушать! – топнула брюнеточка. – Гоблины!

– Дурочка, – усмехнулась я. – Про мимикрию слышала?

– Чего? – напряглась она.

– Мимикрия – умение живого существа изменять свой внешний вид. Допустим, гусеница прикидывается веткой, чтобы ее не сожрала птица. Вот так и в школе – нужно изображать конфетку. Выйдешь за ворота и живи, как хочешь.

– Не желаю под них подделываться! Не доставлю им такого удовольствия!

– Так ведь это ради тебя самой, – засмеялась я. – Лицемерие – замечательное качество, овладеешь им и прослывешь лучшей.

– Гадость!

– Скажи, как удобнее есть мясо? Резать на кусочки или откусывать?

– Ну… зубами легче.

– Но ты пользуешься ножом. Значит, лицемеришь.

– Прикольно, – вдруг улыбнулась девушка. – А ты ничего! Меня зовут Валентина Красноносова. Правда, жесть?

– Мне достался более экстремальный вариант, – ухмыльнулась я. – Разреши представиться – Виола Тараканова.

Глава 7

– Вау! – подпрыгнула Валя. – Я думала, хуже фамилии «Красноносова» не бывает. Моя мама до свадьбы была Белоноговой. Тоже не суперски. И она ниче не знала про то, какая у ее жениха Семена фамилия. Вот смехотища вышла, когда регистраторша в загсе спросила: «Невеста станет Красноносовой или останется Белоноговой?»

– Виола Тараканова – полный кошмар, – подхватила я нить беседы. – Начнем с того, что народ совершенно не способен запомнить мое имя и называет меня Виолеттой, Виолиной, Вероникой, Виталиной и так далее, кто во что горазд. Но, знаешь, я давно поняла простую истину: никогда не следует считать себя самой несчастной, всегда найдется тот, кому еще хуже.

– Ну это навряд ли, – грустно ответила Валя.

– У тебя неприятности?

– Нет! – вскинула голову Валя. – Ни одной самой завалященькой, живу шоколадно!

– Ладно, – кивнула я. – Знаешь, есть на свете девушка твоего возраста, сирота без матери, живущая в грязной квартире, где самой дорогой и любимой вещью является черно-белый телевизор. Хорошей одежды у бедняжки нет, питается она картошкой без масла, зарабатывает на жизнь продажей собственного тела, больна СПИДом. Скажи честно, кому хуже? Тебе или ей?