Шоколадное пугало

Глава 43

На лице Ларисы появилось выражение крайнего изумления.

– Какие?

– «Брумофобил» и «Фисорокол», – пояснил Михаил Юрьевич, – смертельное сочетание.

– Э… э… – пробормотала Лариса, – ну… этого… я не делала. Конкина вообще ни при чем, она не так давно у нас работает. Ни о чем понятия не имела.

– Управляющая постоянно что-то принимала, – заметил Игорь, – витамины, иммуномодуляторы. Что по телевизору рекламировали или соседи ей советовали, все без разбора глотала.

– Еще она очень шоколад любила, – вспомнила Лариса, – вот от торта отказывалась. Кристина мне нравилась. Когда она к нам на работу пришла, в доме сразу порядок навела! Зачем мне Конкину лекарствами кормить? От нее только польза была.

– Польза в доме – это хорошо, – согласилась я. – Лариса Николаевна, я стала свидетелем того, как вы уволили горничную Варвару.

– И что? – сердито спросила Лара. – Она разбила Розанну, над которой Игорь долго трудился, хотел куклу на выставке представить! Ей запретили кукол трогать…

– Помню эту ситуацию, – остановила я Ларису: – Варвара клялась, что Рози уже была разбита, когда она вошла в Королевство Шоколадного Пугала.

– Да ей запретили туда входить! – взвилась Лара. – Велели просто дверные ручки чистить!

– А незадолго до несчастья с Розанной погиб Поль, – напомнила я.

– Да, – кивнула Лариса, – Игорь его нашел, но… не очень расстроился. Поля делала Аглая Борисовна. Игорь в него частичку своего сердца не вложил. А вот Розанна!

– Вы любите конфеты? – неожиданно спросил Димон.

Лариса удивилась:

– Странный интерес. Да. Но только одной фирмы. Шоколад определенного вида.

– Где его можно купить? – не отставал Коробков.

Лара вскинула брови:

– Не в России. Только в Доминикане.

Я опять вмешалась в разговор:

– Когда разразился скандал с Варварой и произошла ее драка с Кристиной, вы предложили Конкиной пойти в вашу спальню и угоститься конфетой из коробки, которая спрятана в шкафу. Так?

– Да, – подтвердила Лариса, – повторяю, мне нравилась Кристина, претензий к ее работе не было. Конкина большая сладкоежка. Я видела, что ее трясет от негодования. Мне захотелось ее поощрить. Дело не в том, что я предложила ей лакомство. Могла купить для Кристины грузовик всего. Нет! Дело в том, что это моя радость, которой я ни с кем не делюсь. Понимаете? Эта шоколадка ценна не тем, кто и где ее сделал. А тем, что она моя! Я ею только Кристину угостила.

– Вы очень хорошо объяснили, – похвалил Михаил Юрьевич Лару, – в прежние времена цари поощряли слуг вином или пряником со своего стола. Получить такой подарок очень почетно. А откуда у вас эта коробка?

– Игорь, как всегда, подарил, – улыбнулась Лариса, – он очень внимательный, заботливый, лучший на свете!

– Давно вам любовник преподнес презент? – поинтересовался Димон.

– Ну… дней десять назад, – ответила Лара, – может, неделю.

– Вы уже попробовали конфеты?

– Пока нет.

– Чего так? – удивился Коробков. – Вот Татьяна бы не удержалась. Да?

– Точно, – кивнула я, – сразу могу съесть всю коробку. У вас железная сила воли.

– Ох нет, – возразила Лариса, – я тоже могу истребить полкоробки в один миг. Дело в другом. У меня небольшие проблемы со здоровьем, врач назначил курс препарата, пить его надо два месяца. Доктор предупредил, что оно несовместимо с грейпфрутовым свежевыжатым соком, молочными продуктами, шоколадом. Поэтому я воздерживаюсь.

Я повернулась к фальшивой Аглае:

– Игорь Борисович, вы знаете о недомогании Ларисы Николаевны?

Актер не успел открыть рот, вместо него ответила любовница:

– Конечно, нет! Умная жена не сообщает супругу о каких-то неполадках в своем организме, тем более в самом деликатном месте. Конечно, если, не дай бог, операция… Тогда уж не скроешь. А у меня простая ситуация, она купируется лекарствами. Мужчинам не нравятся больные женщины в кровати.

– Правильно, – согласился Ершов, – давным-давно существует поговорка: «муж любит жену здоровую, а брат сестру богатую». А если здоровая супруга имеет толстый кошелек – еще лучше. Правда, Игорь Борисович?

– Главное, чтобы жена была любимая, – сказал тот.

– Да, – с жаром подхватила Лариса, – главное в жизни – любовь! Только она важна! Остальное все ерунда. Можно лишиться красоты, денег, власти. Но любовь у человека отнять невозможно!

– А если тот, кого вы страстно любите, вас бросит, уйдет к другой? – спросила я.

– Ну и что? – с горящими глазами воскликнула Лариса. – Он заберет свою любовь. Но моя при мне останется! Буду думать: ему хорошо теперь с той женщиной. Конечно, я буду страдать от разлуки. Но главное, ЕМУ хорошо! Если ваша любовь зависит от того, любит вас муж или нет, то вы его не любите. Путано объясняю.

– Наоборот, очень понятно, – мягко сказал Михаил Юрьевич, – только чувство, о котором вы говорите, редко кому дается, это дар Божий. И есть опасность спутать любовь с психологической зависимостью. Этакий наркоман от чувств получится, разум терять нельзя.

– Зная об уникальности шоколада, все равно попрошу вас принести сюда коробку, – сказала я.

Лариса пришла в недоумение:

– Зачем?

– Мы знаем, что Конкина умерла от инсульта, который был вызван приемом лекарственных препаратов, – объяснил Миркин, – Кристина очень внимательно относилась к своему здоровью, она раз в году проходила диспансеризацию. Последнюю прошла за пару недель до смерти. Никаких болезней обследование у нее не выявило. Ей ничего не выписывали. Сомнительно, что ваша служащая даже слышала название того, что приняла в день кончины. В ее желудке не было еды. Только следы шоколада. Лекарства, о которых мы говорим, существуют как в таблетках, так и в инъекциях. Но следов от уколов на теле нет. Есть предположение, что шоколад, который съела Конкина, был с «начинкой» из медикаментов.

– Глупости, – рассердилась Лариса, – коробку по просьбе Игоря сюда прямо с завода доставили!

– Известны случаи, когда обиженные на хозяина предприятия рабочие отравляли производимые продукты, чтобы таким образом отомстить владельцу за низкую зарплату или унижения, – пояснил Коробков, – в ваших же интересах, чтобы мы проверили: есть ли в конфетах смертельная начинка.

Лариса вскочила:

– Да, вы правы!

Игорь встал:

– Сиди, милая, я сам принесу.

– Открой правую дверцу, – начала Лара, – там…

– Солнышко, я прекрасно знаю, где ты конфеты прячешь, – остановил ее Игорь, – видел же, как ты коробку достаешь!

Он ушел.

– Игорь такой замечательный! – воскликнула Лариса. – Заботливый. Видели? Сам пошел!

– Надеюсь, вы никому не рассказали о нашей маленькой просьбе, – встрепенулся Димон.

– Молчала как рыба, – кивнула Лариса.

– Вы умница, – похвалил ее Коробков.

Глава 44

– О! Конкина честно взяла одну конфетку, – заметил Димон, открывая коробку, которую принес Игорь, – но, судя по пустому месту, самую маленькую. Илья, можешь сделать тест?

Аверьянов, который на протяжении всего разговора не издал ни звука, ответил:

– На наличие лекарственного препарата без точного установления наименования, да!

– Мы просто узнаем, есть ли в шоколадках лекарства, – уточнил Димон, – а вот какие именно, ты выяснишь в лаборатории.

– Да, – подтвердил Илья.

– Начинай, – скомандовала я.

Аверьянов поставил на стол железный чемоданчик и открыл его.

– Пока Илья работает, – заговорил Коробков, – я хочу задать вопрос Игорю Борисовичу. Вы приходили к Сиракузову в офис?

– Да, – подтвердил тот.

– Зачем? – тут же поинтересовалась я.

– Ларочка уже ответила, – пояснил актер, – он нас использовал. Два или три раза вынудил меня якобы случайно заглянуть в его кабинет. Демонстрировал каким-то посетителям свою любимую тещу, вдову олигарха Горелова.

– Комиссарова сидела в приемной недолго, ее уволили, – продолжал Коробков, – жила красавица в убогой квартире. Но у нее на вешалке висела новая шуба.

– И на пальце у нее сверкало колечко, – добавила я. – Похоже, с фианитом, не помолвочное, не роскошное, но все же… Очевидно, у девушки был любовник. Он делал ей не самые дорогие подарки, но и не плюшевые игрушки приносил.

– Теперь давайте вспомним про Юлию Парамонову, вашу первую жену, – сменил тему Димон. – Когда вы уехали в Москву, чтобы поговорить с Аглаей и не вернулись, Марфа Неписайкина разволновалась, стала звонить вам, но вы выключили мобильный. Марфа связалась с Юлией, та огрызнулась в ответ на звонок, сказала, что она дома. В самом начале их беседы Марфа услышала странный звук! Сейчас включу запись моего разговора с госпожой Неписайкиной, вчера я с ней беседовал.

Коробков подвигал мышкой, раздался женский голос:

– Нет-нет, по-другому гудело, знакомо очень, но не могу вспомнить, где раньше слышала этот звук: у-у… у-у.

Через секунду раздался гудок, который издает электричка, проезжая без остановки станцию.

– Да! – обрадовалась дама. – Именно такой.

Димон продолжил:

– Я дал послушать владелице «Сада здоровья» разные звуки. Она выбрала поезд. Похоже, Юлия находилась не в своей кровати, когда с ней связалась Марфа, а была на станции. Точно утверждать этого нельзя, но можно предположить, что жена проследила за Игорем, которого, несмотря на неудачный брак, обожала и ревновала. Она как-то проникла на участок Гореловых и увидела то, что ей не следовало.

– Когда все случилось, зайти на территорию труда бы не составило, – прошептала Лариса, – мать уличила начальника охраны в преступлении. Он знал, что повариха, управляющий, горничные и вообще вся прислуга ворует у хозяев, и никого не наказывал за процент от украденного. Аглая заподозрила неладное, поговорила с одной служанкой, пообещала ей большую премию, и та всех сдала. Мать разом всю дворню выперла, включая и информаторшу. Мы более тридцати дней жили без прислуги. Матери не нравился никто из тех, кого ей предлагали агентства. За домработницу пахала я. Охраны вообще не было.

– Не очень приятно самой постели застилать, – заметила я, – когда погибла Аглая Борисовна, в особняке не было посторонних. Только члены семьи. Это сильно облегчило задачу Николаю, который заметал следы.

– Юлия могла просто перелезть через забор, – сказала Лариса.

– Наверное, она так и поступила, – вздохнул Димон. – Спустя несколько дней к вам приехала Марфа, но в доме шел ремонт, рабочие ей сообщили, что хозяева уехали.

– Верно, – вздохнула Лариса, – мы все временно покинули дом. Сняли особняк в соседнем поселке. На первом этаже стены перекрасили… обновили санузлы, полы, ну… так нам захотелось!

– Аглаю Борисовну убили отверткой? – уточнила я.

Лариса кивнула.

– Где она? – не удовлетворилась я ответом.

Стало тихо, потом Сиракузова сказала:

– Куда-то подевалась!

– Куда? – не отставала я. – Только не говорите, что ее выбросили!

– Игорь ее из Аглаи выдернул и отбросил. А папа, когда пришел, поднял ее и унес, – прошелестела Лариса.

– Куда? – повторила я.

Она молчала.

– По моему личному опыту я знаю: человек, который хочет спасти того, кто впервые совершил преступление, обычно прячет орудие убийства. Скорей всего оно в Королевстве Шоколадного Пугала, – предположил Михаил Юрьевич. – Его засунули в куклу?

Лара всхлипнула.

– Не знаю. Он не сказал.

– Хотите, я угадаю, в какую? – предложил психолог. – В само Шоколадное Пугало. Почему я так думаю? Ваш отец находился в стрессе, но понимал, что выкинуть орудие убийства опасно, вдруг его кто-то найдет. Ужас непрофессионального преступника, который впервые лишил жизни человека, описан в разных работах. И там же рассказано, как поступает близкий ему человек. Жена. Сестра. «Мама, я убил Ваню, он меня довел»! – кричит сын и валится на диван. А что делает обожающая его мать? У нее в один момент возникает желание тщательно замести следы. Начинается паника. Поднимается давление, трясутся руки. Голова перестает четко работать. Человек совершает глупости. Так поступают все непрофессиональные, даже очень умные люди. И ваш отец не исключение. Николай помчался на реку стирать ковер. В нормальном состоянии он запихнул бы его в багажник, а утром увез бы куда подальше. Ковер можно разрезать и рассовать по разным помойкам, но бизнесмен потерял голову. И он решил спрятать отвертку там, где ее никто не найдет. В Шоколадном Пугале. Почему я так думаю? Обычную куклу надо разрезать, потом аккуратно зашить. Да и лишний шов останется. С шоколадом еще сложнее обычному человеку. Но давайте вспомним, кем работал Николай до того времени, как Аглая стала лепить из него олигарха? Он создавал фигуры из какао-массы. Николай просто нагрел какую-то часть Пугала, она стала мягкой, и засунул внутрь улику. Если разрешите, я пофантазирую. Итак, я Николай. Аглая лежит на ковре. То, что она мертва, понятно сразу. Дочь в прострации. Игорь в состоянии, близком к истерике. Да еще, трамтарарам, Сиракузов приперся! Нужны мне свидетели? Давление прет вверх. Ум почти парализован. Почти. Но не до конца. Включаю остатки разума, понимаю: всех надо изолировать. Но сначала отвертка. На ней могут остаться отпечатки. Бегу в свою комнату, сую ее в ящик ночного столика. Дочь с Игорем отправляю в спальню, Владимира в гостевую. Звоню другу, владельцу медцентра, тот быстро сам приезжает на «Скорой». Мы с ним грузим тело, Аглаю увозят. Я возвращаюсь в дом, вижу ковер в крови, бегу его стирать. Я почти обезумел. Да, я поднял бизнес. Да, в моей жизни всякое было. Да, я видел покойников. Да, влипал в разные ситуации. И никогда не терял самообладания. Но сегодня особый день. Убили мою жену. Пусть я Аглаю давно не любил, но мы вместе были много лет. Ужас, мысли о том, что в последнее время я хотел ее смерти, страх за дочь, которая, е-мое, спит с дядей – все мысли слиплись в один тяжелый ком. Он распирает череп. Когда все вроде улажено, я падаю в кровать, просыпаюсь рано. Сначала думаю: кошмар мне приснился. Но нет! Это правда. Встаю, бегу в туалет, и тут! Как удар копья! Отвертка! Но я уже взял себя в руки, сегодня я не такой, как вчера. Возвращается способность мыслить здраво. Выбросить отвертку стремно, вдруг кто-нибудь найдет. Надо спрятать. Где? Шоколадное Пугало! Даже если дома проведут обыск, вспорют подушки, кукол, фигуру из шоколада не тронут. Почему? Да опера подумают: «Ну как туда можно что-нибудь засунуть? Шоколад-то крошится, это не одеяло, не матрас, внутрь ничего не положишь». Ха! Я-то знаю, как в Пугало отвертку засунуть. Я-то мастер!

Ершов перевел дух.

– Полагаю, Николай как-то так рассуждал. Но вам он не сказал, где отвертка. Горелова жизнь приучила никому не доверять. Игорь Борисович, почему вы стали искать орудие убийства? Действовали аккуратно. Разбили Поля. Почему именно его? И по какой причине уничтожили Розанну? В ней-то точно отвертки не было. Сами же ее сделали недавно.

– Перестаньте, – рассердилась Лариса, – не несите чушь! Поль рассыпался от старости. А Розанна… Игорь не мог ее уничтожить. Рози – особая кукла! Я так Игорю и сказала, Рози – это я! У тебя я получилась. У нее мое лицо! Ясно?

– Лариса, – сказал Ершов, – в Королевстве Шоколадного Пугала повсюду лежат ковры. Постелены они настоящей Аглаей Борисовной, чтобы какая-нибудь кукла, случайно упав, не разбилась. Почему же Розанна погибла? Горничная, которую выгнали, не врала, она не виновата. Думаю, Игорь Борисович схватил свое произведение, которое вы считали своим портретом, и шмякнул куклу об стол, а потом ушел, оставив осколки.

Лариса опешила.

– Не собираюсь более слушать эту чушь! – вспыхнул артист. – Сей бред не имеет ко мне ни малейшего отношения!

– Ладно, тогда посмотрим кино, где вы исполняете главную роль, – неконфликтно предложил Димон. – Илья, как у тебя дело с анализом конфеты?

– Шоколад экстракласса, – сообщил Аверьянов, – качество восхитительное. Чисто. Ни малейшего следа никакого лекарства!

– А вы чего ждали? – рассмеялась Лариса. – Найти цианистый калий?

Димон повернул свой ноутбук так, что его экран стал хорошо виден не только Ларисе, Игорю, но и мне. Появилось изображение.

– Это что? – пролепетала через пару секунд Лариса.

– Ваш любимый Игорь достает из вашего шкафа коробку шоколада, – начал комментировать Коробков, – кладет ее в пакет. Оттуда вытаскивает другую коробку, точь-в-точь такую же, открывает, вытаскивает самую маленькую бонбошку и уходит.

– Милый, у тебя было две коробки? – изумилась Лара.

– Раскрылся мой секрет, – рассмеялся Игорь, – я хотел тебя порадовать, когда ты конфеты из первой съешь.

– Принесите нам ту, что взяли из гардероба, – попросил Федор, – ее тоже проверим на медикаменты.

Игорь поморщился:

– Господа, не пора ли вам уйти?

– Лариса призналась в убийстве матери, – напомнил Коробков, – мы обязаны сообщить о преступлении. Она попадет под следствие.

Игорь молчал.

– СИЗО, суд, зона, – тяжелые испытания даже для тех, кто привык жить в бараке, в нищете, – произнес Ершов, – а для изнеженной дочери Горелова это стресс, он может привести к необратимым последствиям, к смерти Лары.

Игорь встал.

– Что вы хотите? Наказать меня за присвоение чужой личности? Так я не обманывал Лару, не мошенничал. Я спасал любимую женщину, поэтому и прикинулся Аглаей, изображал немолодую бабу!

– И устали, – подвел черту Михаил Юрьевич. – Я понимаю вас. Вы совершили роковую ошибку, меняя коробки, не открыли ту, что лежала в гардеробе, не проверили, какую конфету взяла Кристина. Решили, что горничная постеснялась взять центральную, поэтому съела маленькую. Ан нет! Кристина слопала самую большую шоколадку. Мы-то сделали фото открытой коробки.

Лицо Игоря покрылось красными пятнами.

Дверь открылась, появилась Вера с коробкой.

– Вот! Он ее засунул под свой матрац. Глупо очень!

– А ну верни на место! – заорал Игорь. – Дрянь! …! …!

– Милый, – ахнула Лариса, – что ты говоришь?

– Себя спроси! – потерял всякий человеческий облик любовник. – Дура! Кретинка! Идиотка! Ненавижу! Надоела! Кто им разрешил камеру в своей спальне установить?

– Я, – пролепетала Лариса. – Они попросили… сказали… что кто-то из прислуги хотел меня отравить, а конфету съела Конкина… вот и… ну… вот… попросили никого не предупреждать, даже тебя, потому что ты можешь случайно проговориться… но… но…

Димон поднял руку:

– Игорь Борисович! Мы объяснили Ларисе Николаевне, что с большой долей вероятности шоколад отравлен. Конкина – случайная жертва. Убойное, в прямом смысле этого слова, сочетание лекарств предназначалось ей, хозяйке дома. Кто-то из слуг ее ненавидит. Она и подумать не могла, что лишить жизни ее решили вы. Жизнь Ларисы спасло то, что она послушалась врача, и, чтобы вылечиться, принимала предписанный препарат и не ела конфеты, которые могли свести на нет эффект таблеток. А вам не повезло. Лара про недомогание вам не сообщила. Наверное, вы удивлялись, почему она никак не свалится с инсультом, не оставит «маму» со всеми деньгами. Вы действовали хитро, лекарства заказали по интернету, курьера вызвали в вестибюль одного банка. Но, представляете, мы нашли девушку-студентку, которая принесла вам пакет с ампулами. Как нам это удалось? Ответ прост: я гений.

– …! …! – выматерился Игорь. – Всю жизнь мне испоганила! Почему не сказала про камеру, дрянь… …! …!

В комнату вошло несколько парней, они увели Парамонова.

– Почему я ничего не сказала Игорьку? Господи! – прошептала Лариса. – Я вам не верю. Какой яд? Бред! Игорь в последнее время стал очень нервным. У него постоянно голова болела. Зачем его волновать сообщением про отраву? Вот. Я всегда берегу Игорька, он старше меня. Люблю его. Вот. Почему он коробку подменил? Не знаю! Но я уверена: нет там ничего, кроме моих любимых конфет. Отравы нет! Глупости вы говорите.

Илья поднял пробирку, в которой плескалась красная жидкость.

– В коробке, которую притащил сам Игорь Борисович только шоколад. А в той, что принесла Вера, в конфетах много какого-то препарата.

– Эх, Лариса Николаевна, – с жалостью сказал Димон, – полюбили вы принца, а он оказался змеей подколодной.

– Бойся любовника, шоколад приносящего, – мрачно перефразировал крылатое выражение Ершов.

Эпилог

– Значит, Аглаю Борисовну убил Игорь? – спросила Рина, щедро посыпая макароны на своей тарелке сыром.

– Именно так, – подтвердила я, – вопль «Игорек!», который слышала Марфа, – это не реакция на смерть актера. Это оторопь и ужас от того, что он совершил. Николай опомнился первым, он бросился к Ларисе, по дороге наступил на телефон, который ранее отшвырнула Аглая, говорившая с Марфой, и раздавил его. Что происходило далее, Лара сказать не может, не помнит ничего. Как отец справился со всем, Лариса не знает. Она очнулась около любовника в спальне. Сколько времени прошло, она понятия не имеет. Потом Николай посадил их в машину, увез Игоря в медцентр, а Ларису в другой поселок. На следующий день отец объяснил дочери, что Игорь будет жить под видом Аглаи. Артист «умер». Лара прошептала:

– Зачем ему мамой прикидываться?

Олигарх на нее накричал, напугал, что Игоря посадят.

– Странно и глупо, – поморщилась Ирина Леонидовна, – Николай же смог купить врача, который выдал справку о смерти Игоря по естественной причине. И одновременно он организовал похороны жены, как ее брата. Небось хорошо заплатил в морге. Зачем маскарад с переодеванием? Намного проще было осыпать доктора милыми его сердцу купюрами, тот написал бы бумагу о кончине Аглаи от инсульта, и живите спокойно! И уж совсем непонятно, по какой причине олигарх вывел из-под удара Игоря. На минуточку, тот лишил жизни его жену! Это же он ударил сестру отверткой в глаз.

– Вот так проходит любовь, – вздохнул Иван. – Николай много лет нежно относился к супруге, которая буквально вынудила его заняться бизнесом. В их паре доминировала Аглая, она же оформила на себя почти всю семейную недвижимость, фирмы и прочее. Николай долго не претендовал на роль лидера. Но с течением времени он оперился, встал на ноги, начал зарабатывать ого-го какие деньги и уже не нуждался в помощи супруги. Горелов стал самостоятельным, успешным человеком, ощущал уважение и страх окружающих. У него резко повысилась самооценка. А жена по-прежнему держала его за, как она говорила, «ленивого недоумка». Никогда не хвалила, только ругала, требовала работать еще больше, во всем ее слушаться. Любовь Николая к супруге дала трещину, затем стала рушиться, а потом и вовсе рассыпалась.

На смену обожанию пришло раздражение на истеричную бабу, затем злость. Развестись с Аглаей он не мог. Ей принадлежала львиная доля всего имущества. Она сварлива, бесцеремонна, хамовата, но вот дурой ее назвать нельзя, Аглая понимала: у кого деньги, тот дома главный. Когда ее убили, Николай запаниковал. От неожиданности произошедшего он на время забыл, что является всемогущим олигархом, превратился в Колю, мастера шоколадного цеха. Помчался на рассвете сам стирать ковер! Это поведение бедного парня, для которого ковер – дорогая вещь! Подсознание порой творит с человеком дивные вещи. Но потом Горелов пришел в себя, снова стал самим собой и разрулил ситуацию. Почему он не похоронил жену? Справедливый вопрос, но еще интереснее другой: по какой причине отец не пришел в негодование, когда узнал, что его дочь спит с родным дядей? По идее он должен был схватить табурет, вмазать Игорю по темечку, немедленно вызвать стражей закона и сдать родственника-убийцу, сладострастника, полиции. В чем причина толерантности Николая? Вернемся пока к Аглае. Мама, ты сама догадаешься или мне объяснить причину, по которой она должна была остаться живой?

– Деньги? – предположила Рина.

– В точку, – кивнул мой муж, – всегда они! Какие аргументы ни находит убийца, какие песни он ни поет о любви, унижении, желании отомстить… Если разбираться тщательно, то непременно докопаешься до сундука с надписью «Бабло»!

Я покосилась на Ивана. Ох, похоже, он не на шутку зол. Супруг никогда не употреблял жаргонные словечки.

– Аглая всегда была психологически сильнее мужа. Он ее побаивался, – продолжал Иван, – но Николай умер, с ним уже поговорить нельзя. Как Ершов, который составил психологический профиль Горелова, узнал о его страхе перед женой? И вообще, как он влез в голову покойного олигарха? Михаил – отличный специалист. Он побеседовал со многими людьми, в частности, с помощниками Николая, секретарями, референтами. Психолог изучил снимки супругов, прочитал все интервью, которые давал олигарх, по крупинкам собрал информацию. О многом рассказал бизнес Николая. Холдинг Горелова состоит из мелких фирм, большинством из них владела Аглая, олигарх же исполнял роль генерального директора. Давайте вспомним, что именно жена вынудила Колю заняться бизнесом. Думаю, она опасалась, что супруг устанет или наделает глупостей, вот и подстраховалась. Если Аглая умрет, Николай лишится многого. Как уже говорилось, дом, участок, московские квартиры, все было оформлено на жену.